а корабля были переклассифицированы в броненосные фрегаты.
Водоизмещение «Генерал-адмирала» – 4749 тонн. Длина – 87,4 метра, ширина – 14,6 метра, осадка – 6,4 метра. Мощность паровых машин – 4472 лошадиных силы. Скорость – 13,2 узла. Экипаж – 482 человека. Железный корпус корабля имел бракетную, т. е. продольно-поперечную, систему набора, двойное дно и восемь поперечных переборок. На «Генерал-адмирале» стояли механизмы завода Берда, а на «Герцоге Эдинбургском» – Балтийского завода. Также корабли несли полное парусное вооружение фрегата с деревянным рангоутом. Однако, несмотря на то что корабли были однотипными, они заметно различались между собой: водоизмещение «Герцога Эдинбургского» было большим (4918 тонн), он был более скоростным (в ноябре 1880 г. у Ревеля выжал 15,2 узла), а его строительная перегрузка составляла 224 тонны против 530 тонн у «Генерал-адмирала», что напрямую сказывалось и на боевых качествах – при полной нагрузке броневой пояс «Генерал-адмирала» полностью скрывался под водой, что в условиях боя могло оказаться для корабля роковым. Кроме того, первые русские океанские крейсера обладали средними мореходными качествами: страдали сильной бортовой качкой (доходила до 45 градусов), на большой скорости зарывались носом в волну.
Океанский броненосный крейсер «Генерал-адмирал»
И тем не менее у типа «Генерал-адмирал» было чрезвычайно серьезное преимущество перед иностранными кораблями – фактически (а с 1892 г. – и формально) это был первый в мире броненосный крейсер. Бронирование кораблей было весьма мощным по меркам 1870‐х гг.: по ватерлинии – от 102 до 152 миллиметров, верхний бронепояс – 127 миллиметров, бронепалуба – 13 миллиметров. Всего – 64 броневые плиты производства Ижорского завода, общей массой 406 тонн. Иностранные аналоги в то время имели в лучшем случае броневую палубу (строительство бронепалубных крейсеров обходилось намного дешевле).
Артиллерийское вооружение кораблей различалось: «Генерал-адмирал» имел на борту 10 152‐миллиметровых пушек (по четыре было установлено на броневой палубе вдоль правого и левого бортов и две – на поворотных платформах в носу и в корме), а «Герцог Эдинбургский» – четыре 203‐миллиметровых орудия в броневом каземате в средней части корпуса и два 152‐миллиметровых орудия на носу и корме.
В дальнейшем «Генерал-адмирал» неоднократно получал новое вооружение. В 1881 г. корабль получил 7 37‐миллиметровых и 1 76‐миллиметровые пушки, а во время капитального ремонта в Кронштадте в 1882–1884 гг. получил еще две 203‐миллиметровые и 2 64‐миллиметровые пушки. В 1888‐м на «Генерал-адмирал» установили еще 2 87‐миллиметровые пушки и 2 381‐миллиметровых бортовых торпедных аппарата.
Испытания «Генерал-адмирал» проходил в 1877 г., после чего вошел в состав Балтийского флота и в 1880–1881‐м и 1884–1885‐м состоял в Отряде судов в греческих водах, базировавшемся в Средиземном море, затем неоднократно ходил в Атлантику в составе Практической эскадры. 1 февраля 1892 г. «Генерал-адмирал» был переклассифицирован в крейсер 1‐го ранга. В ходе капитального ремонта корабль получил вертикальную двухцилиндровую паровую машину с парохода «Опыт» и пять цилиндрических паровых котлов с броненосца «Пётр Великий». Изменился и внешний облик корабля – вместо одной дымовой трубы с 1892 г. стало две.
После этого корабль совершал учебные походы в Атлантику в 1893–1896 гг., причем в апреле – мае 1893 г. посещал с визитом Нью-Йорк. С 1900 г. «Генерал-адмирал» состоял в Учебном отряде Морского кадетского корпуса. 11 марта 1906 г. крейсер был переклассифицирован в учебное судно, после чего служил брандвахтой в порту Императора Александра III в Либаве (ныне Лиепая, Латвия) и Кронштадте. В качестве учебного судна «Генерал-адмирал» имел на борту 6 152‐миллиметровых, 6 47‐миллиметровых, 8 37‐миллиметровых и 2 64‐миллиметровых орудия и два торпедных аппарата.
12 октября 1909 г. учебный корабль «Генерал-адмирал» был переклассифицирован в минный заградитель и переименован в «Нарова». Средняя скорость корабля после переделки составила 11,3 узла. Изменилось и вооружение: 4 75‐миллиметровых пушки и 4 пулемета, корабль мог принимать на борт 658 мин. В 1913–1914 гг. «Нарова» получила паровые котлы с эскадренного броненосца «Чесма».
На протяжении всей Первой мировой войны «Нарова» активно участвовала в постановке мин в Финском заливе. В октябре 1917 г. минзаг вошел в состав красного Балтийского флота и в ходе Гражданской войны участвовал в постановке мин у маяков Шепелев и Толбухин. С февраля 1920‐го «Нарова» считалась учебным судном, с 1 октября 1921 г. несла обозначение З.Г.1., а 11 июля 1924 г. вновь была переклассифицирована в минный заградитель. С 8 сентября 1924 г. корабль носил название «25 Октября» и входил в состав Бригады траления и заграждения. 13 июня 1937 г. минзаг стал плавучей базой подводных лодок. В этом качестве служба «25 Октября» продолжалась недолго – уже 14 июня 1939 г. старый корабль был исключен из состава флота и два месяца спустя сдан на слом.
Однако тогда разбирать «25 Октября» не стали. И с началом Великой Отечественной войны корабль вновь вошел в состав Балтийского флота в качестве плавучей базы. В блокадном Ленинграде он обеспечивал деятельность катеров и судов Охраны водного района. С честью пройдя Великую Отечественную, 28 июля 1944 г. плавбаза «25 Октября» была исключена из списков вторично и спустя некоторое время затонула в Угольной гавани из-за течи в корпусе. В 1953 г. корабль был поднят и сдан на слом.
Судьба «Герцога Эдинбургского» сложилась в целом похоже. Однако на долю этого в целом более удачного корабля выпали длительный переход из Италии на Дальний Восток в 1882 г. и участие в миротворческой миссии на Крите в 1897–1898 гг. В 1909 г. крейсер также был переоборудован в минный заградитель «Онега», а в 1918 г. получил название «Баррикада». С 1932 г. старый корабль служил блокшивом и был разобран на металл в 1945‐м.
Несмотря на то что корабли типа «Генерал-адмирал» не могли быть отнесены к шедеврам кораблестроения, они открыли собой новую эпоху – океанских броненосных крейсеров. К концу 1870‐х в составе русского ВМФ было уже семь мореходных броненосных кораблей: «Пётр Великий», «Генерал-адмирал», «Герцог Эдинбургский», «Князь Пожарский», «Минин», «Севастополь» и «Петропавловск». Ведущий специалист мира в области броненосного флота Эдуард Рид в 1881 г. признавал, что «русские были первыми, кто решил проблему броненосного крейсера, в котором большая скорость могла сочетаться с эффективной защитой против орудий большинства мореходных судов, бывших тогда на плаву».
Монитор «Новгород»(1873–1911)
Несмотря на то что великий русский кораблестроитель адмирал А.А. Попов был автором множества выдающихся кораблей, в том числе первого броненосца «Пётр Великий» и первого броненосного крейсера «Генерал-адмирал», в массовой памяти он остался автором уникальных мониторов, получивших общее название в его честь – «поповка». Это были первые броненосные корабли, предназначавшиеся для Черноморского флота.
По условиям Парижского мирного договора 1856 г. России запрещалось иметь мощный флот на Черном море. Однако уже в 1863‐м был поднят вопрос о необходимости защиты входов в Азовское море и Днепровско-Бугский лиман. В 1869‐м Военным министерством были выдвинуты требования к будущим кораблям: осадка не более 4,3 метра; толщина брони больше, чем у иностранных аналогов; орудия наиболее крупного калибра. Проблема была в том, что совместить эти требования в одном проекте было очень затруднительно. А.А. Попов нашел выход из положения, предложив сделать корабли круглыми. Это позволяло при мощной броне и вооружении сохранить малую осадку. И хотя проект сразу же был встречен весьма скептически (оппоненты предсказывали, что «поповки» будут тихоходными и плохо удержат волну), добро на постройку было дано после удачных опытов с круглыми шлюпками.
Уникальный круглый монитор «Новгород» стал первым броненосцем Черноморского флота
Первую «поповку» строили в Петербурге, по частям перевозили в Николаев, где собирали воедино, и 21 мая 1873 г. спустили на воду. Корабль получил название «Новгород». Водоизмещение – 2491 тонна, диаметр – 30,7 метра, осадка – 4,1 метра. Мощность паровых машин – 4000 лошадиных сил. Скорость – 7 узлов. Вооружение – два 280‐миллиметровых орудия. Бронирование борта – 178–229 миллиметров, барбет – 229 миллиметров, палуба – 70 миллиметров. Экипаж – 15 офицеров и 136 матросов. Уникальной особенностью «поповки» было наличие сразу пяти (!) гребных винтов.
Вторую «поповку» строили уже полностью в Николаеве, и изначально она называлась «Киев» (затем была переименована в «Вице-адмирал Попов»). Этот корабль был более крупным: водоизмещение 3550 тонн, диаметр корпуса 36,5 метра. Усилилось и вооружение – два 305‐миллиметровых орудия, а толщина брони выросла до 406 миллиметров. Но в строй этот корабль вступил только в 1876 г.
Выглядели «поповки» колоритно – над низко сидящим в воде «блином» корпуса возвышались две дымовые трубы и орудийные казематы. Неудивительно, что необычные по форме корабли сразу же привлекли всеобщее внимание, большей частью недоброжелательное. Не только непрофессионалы, но и военные моряки высмеивали их низкую скорость, плохую мореходность; быстро родилась и сохранилась до наших дней нелепая легенда о том, что «поповки» якобы вращаются при стрельбе из орудий, да и вообще «не плывут, а только кружатся на месте». Однако «поповки» и не были предназначены для действий в открытом море, при сильной волне и на высокой скорости. Они строились как плавучие батареи для защиты портов и в этом качестве были вполне совершенными. Так, по итогам Русско-турецкой кампании 1877 г. контр-адмирал Н.М. Чихачёв писал: «На основании заключений особой комиссии, а равно и на личном моем ознакомлении со свойствами «поповок» во время пребывания их в Одессе и плавания под моим флагом в Очаков 25 июня, затем к Килийскому гирлу Дуная 27–29 июля и, наконец, во время крейсерства к румынской границе 5 и 6 августа 1877 года, я вполне признаю огромную оборонительную силу «поповок», особенно в таких местах, как Одесса, где оборонительная линия растянута на большое расстояние, и их огромные орудия могут удобно переноситься с одного фланга на другой для поддержки атакованных батарей… Выжидательное же положение «поповок», которое они занимают до сих пор, нельзя назвать бездействием, так как «поповки» просто не имели возможности действовать».