Эту историю уже перед смертью Аллю поведал священнику на своей последней исповеди. Тот записал ее и отдал в департамент полиции, где спустя тридцать с лишним лет с ней познакомился Александр Дюма и загорелся воплотить эту необычную историю в новом романе. Марсель и замок Иф он выбрал из-за моря, которое добавляло романтизма в произведение.
Замок Иф был интересен для Дюма не только своим месторасположением и фортификационными сооружениями, но и историей. Считается, что в его камерах сидели Железная Маска, приближенные короля Людовика XIV, совершившие проступки: кавалер Ансельм, граф де Мирабо, генерал Клебер, аббат Фариа. Достойный список. В одну из этих камер он поместил своего моряка Эдмона Дантеса.
Название же романа родилось у Дюма во время путешествия по Средиземному морю. Ему показали итальянский остров Монтекристо, который, по преданию, в Средневековье облюбовали пираты. Они основали на нем свое пристанище, хранили награбленные сокровища. Эти сведения писатель тотчас принял во внимание.
Роман «Граф Монте-Кристо» появился в 1845 году, публика была от него в восторге, тиражи росли, Дюма разбогател, построил себе виллу и жил, не считаясь со средствами. Марсель и особенно замок Иф осаждались туристами. Всем хотелось увидеть места, где разворачивались главные события романа. Но роман и реальность – разные вещи. Как писал современный французский историк, публицист Ален Деко: «Популярность замка Иф проявилась благодаря двум выдающимся узникам – Железной Маске, который там никогда не был, и Эдмону Дантесу, который никогда не существовал».
Злоключение черепа Гайдна
Скончавшегося в 1809 году в Вене знаменитого австрийского композитора Франца Йозефа Гайдна похоронили скромно – шла война с французами, и весть о смерти великого музыканта распространялась очень медленно. Тогда же на похоронах было решено в мирное время перезахоронить его останки с большими почестями. Это время настало в 1820 году. Перед началом траурной процессии гроб композитора вскрыли. К своему ужасу, представители общественности Вены увидели, что у трупа отсутствовала голова. Президент полиции Вены граф Зедльницки тотчас отдал приказ начать расследование. Первым делом обратились к некоему коллекционеру черепов умерших Иоганну Петеру.
Для австрийцев, не только любителей классической музыки, Франц Йозеф Гайдн был святым человеком. Его не просто почитали, его боготворили, он считался крупнейшим композитором второй половины XVIII века. У него учился Бетховен, он дружил с Моцартом. О Гайдне говорили, что он был первым музыкантом, который уловил оркестровый колорит и воплотил это в своих произведениях. Сочиненные им оратории «Сотворение мира» и «Четыре времени года» стали наилучшими образцами в музыкальном искусстве той эпохи. До появления Моцарта и Бетховена Гайдн был непревзойденным и самым знаменитым.
В Вене нашлись такие фанатичные любители творчества Гайдна, которые считали, что свойства гения, секрет его музыкального дарования заключен не в особенностях натуры и личности, его трудоспособности, а в физическом строении головы, точнее мозга. Эти догадки строились не на пустом месте.
В середине XVIII века появилось сочинение медика Франца Галя (1758–1828), который изучал медицину в Страсбурге и Вене и впоследствии создал целое учение, утверждавшее, что по строению черепа человека можно определить уровень его гениальности. Согласно этому учению, называемому френологией, якобы можно точно установить способности человека, которые находятся в определенных частях головы, и выпуклости черепа тому подтверждение. Он создал атлас мозга, в котором указал, какие стороны черепа «ответственны» за те или иные действия и творения. Галь также утверждал, что чем больше мозгового вещества в черепе человека, тем выше его интеллект.
Те немногие, которые были знакомы с его теориями и изысканиями, буквально мучились вопросами: как такой скромный человек с непритязательной внешностью, как Гайдн, выходец из простой крестьянской семьи, мог подняться столь высоко в своем творчестве? Как в его голове, не столь уж великой по размеру, рождалась столь великая божественная музыка? Не обусловлено ли его музыкальное дарование действительно формой черепа, особенностями его внутреннего «устройства»?
Отыскивать истоки гениальности в родословной Гайдна, в его воспитании и окружении никто не стал. И напрасно. Йозеф, так он любил себя называть, родился в небольшом австрийском селе, недалеко от границы с Венгрией. Его отец, каретных дел мастер, по вечерам играл дома на арфе, мать серьезно увлекались пением, эта страсть к музицированию передалась и сыну. Способный мальчик стал петь в хоре, изучал основы музыкальной композиции. Он научился играть на клавире, скрипке, органе. Через десять лет он начал сочинять собственные произведения. Первыми крупными, получившими известность, стали симфонии и опера «Хромой бес». Некоторое время он работал аккомпаниатором у итальянского композитора и вокального педагога Н. Порпоры, с 1759 года дирижировал капеллой у чешского графа Морциана.
Однако самый важный период его жизни и творчества прошел в Айзенштадте у князей Эстерхази, одной из самых влиятельных аристократических семей Австро-Венгрии. В их резиденции с 1761 до 1790 год Гайдн, капельмейстер, руководитель симфонического оркестра, создал большинство своих произведений. Позднее он работал в Лондоне и Вене, где и умер в 1809 году. Вот почему во время похорон звучали речи о необходимости перенесении праха композитора в Айзенштадт, где он многие десятилетия так плодотворно работал.
Этого перезахоронения не хотели два человека, почитатель творчества Гайдна, знаток теории Галя, бывший секретарь князя Эстерхази Карл Розенбаум и его друг Иоганн Петер. Сразу после смерти композитора они решили завладеть его черепом, чтобы заняться его исследованием. Они выжидали, вели переговоры с могильщиками. Наконец, договорились о сумме «сделки», и темной ночью два могильщика вскрыли могилу Гайдна. Они подняли гроб, открыли крышку, отделили голову от тела, положили ее в пакет и передали Розенбауму. Он отвез ее в больницу для дальнейших препараций – мацерирования и отбеливания черепа. Затем Розенбаум поместил его в специальный саркофаг – деревянный ящик, обитый черным бархатом, и выставил этот своеобразный «мавзолей» в саду и показывал важным гостям.
Современному человеку трудно понять, как респектабельные и уважаемые в Вене чиновники столь высокого уровня могли отважиться на такую кощунственную, преступную антихристианскую операцию. Подобного обращения с собой Гайдн и вообразить не мог. Зачем им это было нужно?
Йозеф Гайдн. Художник Т. Харди
Вся эта неприглядная история вскрылась только во время эксгумации тела Гайдна в 1820 году. Венским полицейским не составило большого труда выйти на след злоумышленников, к тому же Розенбаум и Петер не собирались скрываться, они не считали себя преступниками. По их мнению, они, наоборот, осуществили богоугодное дело, сохранили для потомков реликвию. Однако настоящий череп они надежно спрятали, а полицейским, чтобы прекратить дальнейшее расследование и избежать суда, отдали череп другого пожилого человека. Его присоединили к останкам Гайдна, которые с почетом похоронили в Айзенштадте. Виновники избежали суда, так как в судебнике тех времен не было статьи о наказании за отторжение головы от трупа, а общественное порицание они спокойно пережили…
В дальнейшем череп передавали из рук в руки разные владельцы, не собираясь никому продавать эту великую реликвию всех австрийцев. В конце концов, череп оказался в музее патологоанатомического института университета Вены. Лишь в 1959 году украденный отторженный череп после всестороннего изучения воссоединился с основными останками Гайдна в Айзенштадте, где они снова были торжественно перезахоронены в местной церкви.
Венера без рук
Знаменитая древнегреческая скульптура Венеры Милосской, выставленная в Лувре, считается эталоном женской красоты. К сожалению, у нее нет обеих рук. Предполагается, что из белого мрамора ее высек скульптор Алесандр, или Александрос. Раньше считалось, что ее автором был выдающийся ваятель древности Пракситель. Статую привезли с греческого острова Милос, отсюда ее название – Милосская. Время создания – примерно 130–100 годы до н. э. По предположениям, в правой руке она держала яблоко, в левой – щит. Но руки скульптура потеряла не в период раскопок и перевозки, а во время яростной потасовки, возникшей между турками и французами за обладание редкой находкой.
Ее формы считаются безукоризненными, а размеры фигуры – рост 164 сантиметра, плечи – 86, талия – 69 и бедра – 93 сантиметра – с древних времен стали эталонными. Существуют даже специальные шаблоны, в которые стремятся вписаться девушки. Но как все-таки греческая скульптура попала в Лувр, как потеряла руки? На этот счет существует разные версии.
По одной из них, менее известной, в 1820 году французский моряк, высадившийся на берег острова Милос, вместе с крестьянином в районе амфитеатра откопал женскую скульптуру удивительной красоты. Он хотел вывезти ее во Францию, но капитан корабля отказался взять на борт судна тяжелое каменное сооружение, которое не вызвало у него никакого восторга. По другой, наиболее популярной, примерно в это же время известный французский мореплаватель, естествоиспытатель и офицер военного флота Дюмон-Дюрвиль (его полное имя Жюль Себастьян-Сезар Дюмон-Дюрвиль) на судне «Ля Шеврет» отправился в кругосветное плавание. Первым объектом его исследования стали острова Средиземного моря. Для пополнения провианта и запасов пресной воды «Ля Шеврет» подошло к острову Милос.
Не желая тратить впустую время, Дюмон-Дюрвиль и еще несколько офицеров отправились на прогулку по острову. Проходя мимо жилища одного пастуха, в деревянном загоне для коз Дюмон заметил каменное изваяние – женскую фигуру. Приблизившись, Дюмон, к своему удивлению, узнал в ней греческую богиню любви Афродиту, или римскую Венеру. Он спросил пастуха, которого звали Йоргос, откуда она взялась. Тот рассказал, что выкопал ее недавно возле амфитеатра. Дюмон попросил продать ее ему. Хитрый пастух заметил, что перед ним богато разодетый французский офицер, и запросил непомерно большую цену. Торг ни к чему не привел. Таких денег у Дюпона не было. Однако упускать великолепное творение ему не хотелось. Похожие скульптуры он видел в Париже в придворном музее и чувствовал, что новоявленная Венера прославит его.