Тогда Лессепс занялся пропагандой. Во французских газетах появились статьи, в которых рассказывалось о преимуществах нового Панамского канала и о тех выгодах, которые сулит его строительство французскому обществу. Собрать предстояло 300 миллионов франков, на первый взгляд сумма была вполне по силам французам – строительство Суэцкого канала обошлось в 500 миллионов франков. Лессепс обещал доходность каждой акции до 10 процентов от ее стоимости. Подписка на акции стала расти. Однако немалая часть денег уходила на рекламную кампанию, на подкуп французских политиков, в том числе депутатов, которые должны были проталкивать идею Лессепса. Еще больше денег ушло на приобретение американской железной дороги, которая пересекала трассу будущего канала. А в это время набранные Лессепсом руководители и инженеры на собранные деньги тотчас принялись строить себе виллы и обзаводиться слугами. В результате только до начала земляных работ было истрачено около 90 миллионов франков.
В 1885 году собранные средства от продажи акций почти иссякли, а земляные работы еще не начались. Тогда неунывающий и энергичный Лессепс задумал провести лотерею. Ему пришлось добиваться согласия французского парламента. Депутаты снова потребовали от него денег, и он выплатил: 104 депутата получили по 10,5 тысячи франков, по нескольку тысяч получили главные редакторы ведущих французских газет. Но лотерею утвердили только в 1888 году, деньги стали поступать в кассу. Однако вместо задуманных 720 миллионов франков, собрали лишь 254 миллиона. А как же канал? Его начали строить, но к этому сроку прорыли всего около 15 километров. По сути, это означало провал. Покупать акции и лотерейные билеты никто больше не хотел, на строительстве канала тысячами гибли люди, движение вперед остановилось.
И пресса, не получавшая более от Лессепса подачки, заговорила с критических позиций. Панамский канал объявлялся общенациональным могильником денег французов. Президента и заместителя «Всеобщей компании Панамского межокеанского канала» начали обвинять в некомпетентности, в совершении множества инженерных ошибок, недооценке стоимости работ, в неумении справиться с болезнями. В 1889 года компания Лессепса, которая растратила 1,3 миллиарда франков, это были деньги 700 тысяч человек, полностью обанкротилась, а вместе с ней разорились и держатели акций. Бурлил не только Париж, но и вся Франция. Тогда же появились сообщения о начале официального судебного расследования, были обнародованы факты коррупции, подкупа высших чиновников, журналистов, рассматривались дела обманутых вкладчиков, сообщалось о фактах гибели многих тысяч французов, отправившихся в далекую Панаму.
Вкладчики вышли на улицы многих городов и скандировали: «Долой жуликов!» Они требовали возврата своих денег. Несколько наиболее совестливых депутатов парламента, опасаясь итогов расследования, покончили жизнь самоубийством. В 1893 году восьмидесятивосьмилетнего Лессепса, его сына, Эйфеля и других руководителей компании парижский суд приговорил к пяти годам заключения и выплате денежных штрафов. Правда, ни один из них не отбыл назначенного срока. От всех переживаний Фердинанд Лессепс слег и через год скончался от кровоизлияния.
Начатое Лессепсом дело продолжили американцы. Как известно, в 1903 году США умело отделили Панаму от Колумбии, которая была связана договором с Францией, и через год приступили к прокладке канала. Американцы учли ошибки Лессепса, возводили шлюзы, нашли средство против малярийного комара, чем сразу снизили заболеваемость рабочих. Американцы затратили на строительство 400 миллионов долларов, в работах участвовало свыше 70 тысяч человек, из них 5,6 тысячи погибло. Первое судно по Панамскому каналу прошло 15 августа 1914 года, официальное открытие его состоялось 12 июня 1920 года.
Семь лет тюрьмы за двойника
Приговор по делу лорда Солсбери, он же лорд Уилтон, которое рассматривалось в 1895 году в лондонском суде, считается досадной юридический ошибкой. Известно, что от ошибок никто не застрахован, но в деле фальшивого лорда их было допущено так много, что создается впечатление, будто полицейские, адвокаты и судьи сговорились упрятать за решетку подозреваемого, лишь бы отстоять свое исключительное право обвинять, а не устанавливать истину. В результате небрежно проведенного расследования совершенно невинный человек был отправлен в тюрьму, где отсидел семь лет.
Ноябрьским вечером 1895 году сорокалетняя одинокая учительница французского языка Оттилия Мейсонье на лондонской Виктория-стрит остановилась у входа на выставку цветов. Ей давно хотелось посмотреть на пышные хризантемы, которые она любила разводить у себя дома. Неожиданно перед ней появился солидный господин с усиками, приятной внешности, в цилиндре. Приподняв цилиндр, он с учтивой улыбкой произнес: «О, какая радость, кажется, я встретил миссис Эвертон, не так ли?» Смущенная Оттилия ответила, что произошла ошибка, господин обознался, она не миссис Эвертон, а мадам Мейсонье. Господин еще раз вежливо приподнял цилиндр и представился: «Извините, я лорд Солсбери, но вы удивительно похожи на мою знакомую миссис Эвертон из графства Линкольншир».
Разговор завязался сам собой. Лорд Солсбери был очень любезен. Узнав, что Оттилия собирается посетить выставку цветов, он заметил, что заглянул туда и ничего примечательного не нашел. Вот если бы Оттилия побывала в его оранжерее в Линкольншире… У него разведением цветов занимаются шесть садовников. А какие пышные у него хризантемы, залюбуешься! Он с удовольствием покажет ей все свое цветочное хозяйство. А заодно он сообщил, что ему нужна экономка… Оттилия заслушалась и пригласила на следующий день лорда Солсбери к себе на чашку кофе.
Оказавшись в квартире Оттилии, прекрасно одетый лорд Солсбери, седовласый мужчина лет пятидесяти, осмотрелся и стал увлекательно рассказывать хозяйке о своей яхте, на которой собирался отправиться в круиз с заездом в Барселону, Монако, Геную. Кстати, на яхте будет много дам из высшего света…Он мог бы взять с собой и Оттилию. Лорд окинул женщину внимательным взглядом, вытащил чековую книжку, выписал чек на 40 фунтов и передал его смущенной Оттилии со словами: «Вам придется соблюдать дресс-код». Потом он попросил показать ему те украшения, которые она возьмет с собой: часы, браслеты, кольца. Оттилия показала. Лорд Солсбери слегка покривился. «Ах, какие старомодные! – заметил он. – Милая Оттилия, вам нужны новые, с большим содержанием золота. С вашего позволения эти я возьму с собой, передам их своим ювелирам, и те по образцам изготовят вам новые. И не беспокойтесь. Вам это ничего не будет стоить». Они договорились встретиться через неделю, и лорд Солсбери, забрав все ценности, покинул жилище Оттилии.
Улица королевы Виктории в Лондоне
На следующий день возбужденная и радостная Оттилия отправилась в Национальный банк. Кассир, которому она предъявила чек, сказал, что, увы, это не банковский документ. Это всего-навсего собственноручно изготовленный бланк… Оттилия не поверила кассиру и потребовала вызвать руководителя. Тот также подтвердил слова кассира. Оттилия не хотела верить, что стала жертвой обмана и грабежа. Тогда ей предложили пройти в полицейский участок. Там она рассказала о своем знакомстве с лордом Солсбери, дала его описание. Начальник участка с сочувствием сказал ей, что этот «достопочтимый лорд» в цилиндре хорошо известен лондонской полиции. У них не один десяток заявлений от обманутых и ограбленных таким способом женщин. Только вот найти его никак не удается.
Оттилия впала в такое расстройство, что едва не помутилась рассудком, ее даже хотели поместить в лечебницу. Она поклялась сама найти негодяя и самолично препроводить его в полицию. Ей повезло. Не прошло и пары месяцев, как на той же Виктория-стрит она увидела джентльмена в цилиндре и седыми усами. Она не поверила своим глазам. Это же лорд Солсбери! Вылитый! Наверное, ищет очередную жертву. С криком: «Держи вора, грабителя, обманщика!» – она бросилась ему наперерез. Джентльмен удивленно уставился на нее и не хотел признаваться, что он лорд Солсбери. На шум собралась толпа, к ним подбежал констебль и предложил обоим пройти в участок. Там Оттилия Мейсонье признала в джентльмене, который назвался норвежским предпринимателем Адольфом Беком, фальшивого лорда Солсбери, который в ноябре «наградил» ее фальшивым чеком и украл у нее золотые часы, кольца и броши. Но обвиняемый утверждал, что он никогда ранее не видел и не встречался с мадам Оттилией Мейсонье. Он из Норвегии, в 1865 году переехал в Англию и работает в судоходной компании. Это легко проверить. Человек он состоятельный и не грабит одиноких женщин.
Ему не поверили и зачитали письменные заявления других потерпевших женщин, в которых давались похожие описания «лорда Солсбери»: пожилой мужчина представительной внешности, с седыми усами, одет изысканно, носит цилиндр. Никаких особых примет не приводилось. Полицейские начальники составили протокол и отправили Адольфа Бека в тюрьму для выяснения всех обстоятельств его дела. Приглашенные в последующие дни потерпевшие женщины тотчас признали в нем обманщика и мошенника. Он представлялся им то лордом Солсбери, то лордом Уилтоном. Их слова звучали как приговор. У полицейских не было больше никаких сомнений, что с помощью Оттилии Мейсонье они поймали наконец отпетого мошенника и грабителя. Никакие его оправдания, просьба пригласить свидетелей, отсылки к адвокатам с требованием разобраться и установить истину во внимание не принимались. Его признали около десяти потерпевших. Этого было вполне достаточно.
В полицейском досье, заведенном на фальшивого лорда, вскоре появилось анонимное письмо, в котором указывалось, что 19 лет назад в Лондоне за подобные преступления был осужден некий Джон Смит. Он получил несколько лет тюрьмы и после освобождения исчез. Автор письма вполне резонно предположил, что пойманный господин и есть, возможно, тот самый фальшивый лорд, который продолжил заниматься своим прибыльным «бизнесом». Вызванные полицейские, которые 19 лет назад вели дело Джона Смита, при очной ставке с пойманным господином в один голос утверждали – это и есть тот самый Джон Смит.