Екатерина похоронила «мужа» 31 декабря 1895 года. В церкви ей выдали справку о захоронении Николая Гимера, и уже 5 января 1896 года она получила вдовий вид, или паспорт. Можно было праздновать победу, план удался полностью. Теперь, когда она оказалась официально свободна, можно было подумать о налаживании личной жизни. В этой нелепой выдумке с мнимым утоплением не было бы необходимости, если бы супругов, которые не могли жить вместе, развели по церковному обряду.
К сожалению, Николай Гимер, пойдя на сговор с Екатериной и совершив подлог, не представлял, как он будет жить дальше, как сумеет легализоваться, где приобретет новый паспорт, под чьей фамилией будет жить. В царской полиции любой беспаспортный сразу попадал на заметку. Николай Гимер и попался при попытке легализоваться в Петербурге. В полиции он обо всем чистосердечно рассказал. От него цепочка потянулась к Екатерине. Обман очень быстро раскрылся, и наказание не заставило ждать. После судебного разбирательства Николаю и Екатерине грозила многолетняя ссылка в Сибирь на каторгу без возможности возвращения в столицу и восстановления в правах! После вынесения столь неожиданного для обоих приговора Николай и Екатерина Гимер испытали шок.
Об этом печальном уголовном деле и трудно объяснимом наказании Льву Толстому рассказал председатель Московского окружного суда Давыдов. Тогда-то Толстой и написал свою драму «Живой труп». Автору хотелось придать пьесе социальный оттенок, всколыхнуть общественность России, заставить задуматься о бесправном положении женщины и мужчины перед церковью, перед законом, о черствости судебных чиновников.
Обвиняемые принялись срочно писать жалобы в разные инстанции. Они сообщали о допущенных ошибках в производстве этого дела, просили о снисхождении – у них без попечения оставался пятнадцатилетний сын. В просьбе им было отказано. И все же у них нашелся заступник. С нашумевшим делом ознакомился известный судебный деятель А.Ф. Кони, который, согласившись с правильностью юридической квалификации преступления, счел сам приговор чрезмерно жестоким и несправедливым. Он подключил других юристов. В конце концов был составлен рапорт, в котором Кони указал на многие ошибки, допущенные в судебном производстве полицией, и направил его в Министерство юстиции. 29 июля 1898 года на этом рапорте появилась столь долгожданная роспись: «Высочайше соизволить смягчить меру наказания». Так ссылку в Сибирь заменили тюремным заключением на срок до одного года.
О дальнейшей судьбе Гимеров известно мало. Из тюрьмы они вышли сломленными людьми. Интерес к ним оживился только в 1911 году в связи с постановкой на сцене Московского Художественного театра драмы «Живой труп». В газетах стали появляться материалы, в которых рассказывалось, что стало с горемычными героями после тюрьмы. Екатерина осуществила свою мечту, вышла замуж за Чистова, который ждал ее все это время, поселилась с ним под Москвой, в Щелкове, где ее новый муж обзавелся мыловаренным заводом. Совместных детей у них не было. В трудоустройстве исправившемуся Николаю Гимеру помог Лев Толстой. Тот якобы пообещал писателю бросить пить и вести себя подобающим образом.
Золотая тиара из Одессы
Зимой 1896 года в Вене появились двое господ, братья из российского города Одессы – Шепсель и Лейба Гохманы. Они предложили музею искусств уникальные находки – золотые украшения, найденные при раскопках скифских курганов возле древнего города Ольвии на Черноморском побережье недалеко от нынешнего Очакова. Гохманы показали также найденную там куполообразную тиару – головной убор из чистого золота древнего царя скифов Сайтоферна. Приглашенные эксперты высказали сомнение в подлинности изделия, уж больно чистой показалась им работа. В любом случае у Венского музея не оказалось достаточно денег для приобретения дорогой реликвии. Деньги нашлись у другого музея, богатого парижского Лувра. Там звучали слова восхищения, а сомнения в подлинности древнего торжественного головного убора высказать никто не решился.
Подлинную историю царской тиары знали только продавцы, братья Гохман, которые представились специалистами по торговле древними артефактами. Но они, по понятным причинам, рассказывать ее никому не собирались. Раз парижские ценители древнего искусства признали подлинность и древность царской тиары, значит, так тому и быть. Гохманы попросили за реликвию 250 тысяч, на руки получили 200 тысяч. Огромные деньги по тем временам. Сделка была совершена. Братья с франками в кармане уехали в Одессу, а музейные работники Лувра выставили приобретенную ими ценность в одном из залов древнегреческого искусства. Парижане из газет узнали о чудесном ювелирном изделии, изготовленном скифами за две с лишним тысячи лет до нашей эры, и отправились в Лувр знакомиться с находкой. Журналисты наперебой расхваливали руководство Лувра, которое не поскупилось и приобрело царскую тиару, похожей которой нет ни в одном музее мира.
Братья Гохман были известны в Одессе. Они специализировались на торговле колониальными товарами, продавали ювелирные изделия, занимались сбытом раскопанных в скифских курганах редкостей. Правда, редкостей было до обидного мало, а вот охотников их приобрести появилось на удивление много. И братья, понимая, что в торговле сбыт диктует предложение, создали в Очакове лавку древностей. Работа закипела. По заказу братьев местные крестьяне находили у себя в землях осколки «древних» мраморных плит. Местные резчики по камню выбивали на них древнегреческие письмена. И не беда, что иногда они допускали разные ошибки. Гохманы уверяли, что древние греки тоже не были сильны в орфографии. Эти древние мраморные плиты с древнегреческими письменами покупали многие музеи не только в России, но и за рубежом. Когда интерес к плитам упал, братья стали предлагать золотые изделия, «найденные» в скифских курганах. Обмана почти никакого не было. Кроме разве что отдельных вещиц, например, по их заказу ювелиры подделывали кинжалы, женские диадемы, браслеты, кольца, серьги. Ценителям древностей нравились предлагаемые братьями красивые изделия. К тому же приглашенные «знатоки» наперебой уверяли покупателей в их подлинной древности.
Знаменитая фальшивка – тиара царя скифов Сайтоферна
Ювелиры не обманывали, когда рассказывали парижанам, что недалеко от Очакова в VI веке существовал древний города Ольвия, раскопками которого и по сей день заняты археологи. Существовал и скифский царь Сайтоферн, правивший в III веке до н. э. Его имя стало известно историкам после того, как была найдена реальная мраморная стела, на которой была выбита следующая фраза: «…когда царь прибыл в Кокнит и потребовал даров по случаю прибытия, то Протоген по просьбе народа выдал ему 400 золотых…» Но умолчали они о том, что древний предводитель скифов царь Сайтоферн большую часть своей жизни проводил в седле. Он был завоеватель, держал в руках меч, копье. А тиара? Царских ритуалов тогда не было, и она ему просто не требовалась. Обычаи были другие.
Гохманы очень рисковали, когда решились провернуть эту дорогостоящую авантюру. Они неплохо ориентировались в древней истории греков, читали «Одиссею» и «Илиаду» Гомера, знали о скифах, курганах и золотых находках в них. И у них были деньги. Постепенно родился замысел использовать фигуру мало кому известного царя Сайтоферна, которому благодарные жители Ольвии преподнесли подарок.
В 1895 году братья наведались к ювелиру Израилю Рухомовскому, который считался мастером чеканного дела, и предложили ему изготовить по их эскизу древнюю тиару, которую хотели подарить своему другу – археологу. На ней необходимо было воспроизвести фрагменты из «Одиссеи», «Илиады», показать древних скифов в боевых сражениях, а внизу выгравировать надпись: «Царю Сайтоферну от благодарных жителей Ольвии». Для достоверной работы ювелиру вручили книги по искусству, по древним артефактам. Договорились и о цене – 1800 рублей. Семь месяцев трудился ювелир. Его золотое изделие с отчеканенными рисунками, 17,5 сантиметра в высоту, привело братьев в восторг – это было настоящее произведение ювелирного искусства, но нужно было его состарить. Дальнейший путь братьев известен.
Афера раскрылась в 1903 году. В парижской газете «Матен» появились откровения одного французского скульптора и художника, привлеченного к ответственности за подделки картин. Этот художник заявил, что известная тиара скифского царя Сайтоферна подделка. В этом легко убедиться, тиара спаяна современным методом, который был неизвестен древним народам. Тогда же в газете появилось еще одно сообщение, авторы которого утверждали, что им известен автор тиары – им является ювелир из Одессы Израиль Рухомовский.
Это был гром среди ясного неба. Научные сотрудники Лувра переполошились, под сомнение ставилась их научная компетенция. Они внимательно пригляделись к тиаре и убедились, что она действительно спаяна… И никто не обратил на это внимания. Тиару убрали из экспозиции, а в Одессу был направлен запрос, нельзя ли ювелиру Рухомовскому приехать в Париж для освидетельствования искусствоведческого изделия, а именно тиары царя Сайтоферна. Для определения подлинности тиары также была создана специальная научная комиссия, куда вошли многие видные ученые Франции, члены Академии наук.
Рухомовский прибыл в Париж и посетил Лувр. Он честно рассказал представителям научного сообщества Франции, что их всех основательно надули. Ему, ювелиру Рухомовскому, в 1896 году некие два господина заказали эту тиару для одного своего друга – археолога. И Рухомовский взялся за её изготовление. Работа показалась ему интересной. У него была золотая полоса весом около 500 граммов. На ней он по переданным ему книгам изготовил фризы, рисунки, узоры и надпись. Потом все сварил и отполировал. За эту работу он получил 1800 рублей.
Руководство Лувра не знало, как оправдываться. За тиару они выложили 200 тысяч франков, а ювелир из Одессы изготовил ее за 1800 рублей. Скандал, да и только! Попытка привлечь к суду братьев Гохман не удалась, слишком сложной была процедура. Царскую тиару, которая действительно была прекрасна, просто переместили в зал современного декоративного искусства. А Рухомовский получил предложение остаться в Париже и заняться изготовлением современных высококачественных ювелирных изделий.