(49).
Деньги не пахнут!
70-е гг.
Если бы он был греческим героем Гераклом, он совершил бы один-единственный подвиг – завладел авгиевыми конюшнями и стал обладателем несметных богатств. Но он был римским императором Веспасианом, и свои богатства ему пришлось собирать по городам и весям всей Римской державы.
Его едва ли не ближайший предшественник Нерон пел на троне и прожигал жизнь, а между делом прожег дотла и великий город Рим. Он же, Веспасиан (9—79 гг.), не пел и не плясал, добравшись до власти, не шутейничал и не мотовствовал – он упорно считал деньги. Сор в его руках превращался в золото. Ведь он был финансовым волшебником.
Веспасиан пришел к власти через год после смерти Нерона. В тот год императоры сменялись на римском престоле с той же монотонностью, с какой сменяются времена года.
Нерон был загнан, как зверь, и выбрал смерть. Нерону наследовал Гальба. Старого Гальбу убили мятежные солдаты. Их предводитель, новый император Отон, не сумел удержать власть над армией. Германские легионы подняли мятеж и разбили войска Отона в сражении, где ими командовал Вителлий: тот вывел войска, чтобы покарать убийц Гальбы. Подобные занятия Вителлий любил. Светоний пишет, что «наказывать и казнить кого угодно и за что угодно было для него наслаждением» («Жизнь двенадцати цезарей»: «Вителлий», 14).
Несколько месяцев спустя был наказан он сам. Против него восстали войска в Мезии и Паннонии, Иудее и Сирии. Ни обещания, ни мольбы не помогли. Одни солдаты его предали, другие разбили. Тиран и гуляка Вителлий был пойман врагами. По словам Светония, «его истерзали и прикончили мелкими ударами, а оттуда (со склона Капитолийского холма. – А. В.) крюком сволокли в Тибр» («Вителлий», 17).
Руины древнеримского туалета
Так пролетел «год четырех императоров». В июле 69 г., когда отшумели мятежи, на римский престол взошел командующий восточными легионами Веспасиан. Его правление стало одним из самых блестящих в I в. С воцарением Веспасиана (69–79 гг.) жизнь в Римской империи на десять лет успокоилась.
Тит Флавий Веспасиан по праву своего рождения не мог рассчитывать на то, что судьба когда-либо вознесет его на олимп власти. Он был провинциалом, сыном мытаря и заимодавца, то бишь сборщика пошлин в Азии, а затем ростовщика в стране гельветов (кельтское племя, жившее на территории современной Швейцарии. – А. В.). Никогда еще люди столь низкого происхождения не управляли Римской державой.
Однако деньги водятся даже в таком захолустье, где появился на свет Тит Флавий. А его отец знал деньгам счет. Они шли к нему. Не будучи стесненным в средствах, отец сумел дать сыну хорошее образование. Тот поступил на военную службу и со временем достиг в армии командных высот.
Уже к сорока годам, при императоре Клавдии, Веспасиан отличился, командуя легионом в Британии. Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» перечисляет его подвиги так, словно зачитывает сводку римского бюро информации: «Участвовал в тридцати боях с неприятелем и покорил два сильных племени, более двадцати городов и смежный с Британией остров Вектис (ныне Уайт. – А. В.)» («Божественный Веспасиан», 4).
При Клавдии же он стал и консулом в 51 г. При Нероне получил должность наместника (проконсула) провинции Африка (она занимала территорию современного Северного Туниса и Западной Ливии). Известно, что римские наместники кормились от своих провинций, нещадно разоряя их. Веспасиан отличился и здесь. Он честно управлял вверенной ему областью, не заботясь о том, чтобы разбогатеть. Умеренность, порядочность, справедливость – вот девиз его правления Африкой.
Если бы не финансовые средства брата, который помогал Веспасиану сводить концы с концами, не впадая в жестокую нужду, истории был бы явлен удивительный пример того, как нищий человек твердо и разумно управляет богатой провинцией (по словам Светония, Веспасиан «потерял доверие заимодавцев и вынужден был все свои именья заложить брату» («Божественный Веспасиан», 4). Но таков был Веспасиан. Он не служил «себе» – служил отчизне и, конечно же, императору.
Когда незадолго до смерти Нерон покинул Рим, чтобы полтора года путешествовать по Греции, он призвал Веспасиана сопровождать себя. У Нерона было много неприятных, смешных, отвратительных качеств, но в людях он, ученик философа Сенеки, хоть отчасти разбирался. Он чувствовал, что этого дельного, неподкупного служаки Веспасиана ему опасаться нечего. Самодур Нерон стерпел даже в тот неприличный момент, когда во время одного из концертов, которые так любил давать император-артист, его пение прервал мощный храп подуставшего, заснувшего Веспасиана.
Однако этот «сон в летнюю ночь» на концерте Нерона вроде бы ничему не научил честного воина. Все повторилось. Он опять заснул под пение императора и этим, как пишет Светоний, «навлек на себя жестокую немилость» («Божественный Веспасиан», 4). Но расправы не последовало, угодивший в опалу Веспасиан лишь на время «удалился на покой в дальний маленький городок» («Божественный Веспасиан», 4). Вскоре он был прощен Нероном. Император любил дельных помощников без амбиций, любил полководцев, которые уж точно не учинят мятежа.
В 67 г., когда в Иудее вспыхнуло крупное восстание, получившее впоследствии название Иудейской войны, успокоить непокорную провинцию был послан Веспасиан.
Однако, завидев беду за тысячи километров, Нерон проглядел ее у порога дома. Мятеж вспыхнул и в Риме. Спастись было уже нельзя. Император расстался с жизнью.
Когда преемники Нерона целый год убивали друг друга, деля власть над Римом, про Веспасиана, похоже, забыли. У этих временщиков на троне руки были слишком коротки, чтобы дотянуться до одной из восточных провинций, где жил этот видный политик, друг свергнутого деспота. В конце той трагедии Веспасиан появился на политической сцене сам, со своей армией, как честный вояка Фортинбрас в финале «Гамлета», чтобы убрать горы трупов и взять на свое попечение огромную страну, уставшую от смут и потрясений, готовую распасться на части. Опираясь на верные ему войска, Веспасиан сверг самозванца, стал царствовать трезво, строго, справедливо, восстановив нахально попранные закон и порядок. А Иудейскую войну успешно завершил его сын Тит, принявший командование армией, осаждавшей Иерусалим.
По меркам того времени Веспасиан был старик – но умный, крепкий старик. Он был человеком долга, устроителем государства. Он принялся наводить порядок в прогнившей державе. Его деятельность подготовила расцвет Римской империи во II в. – империи Траяна, Адриана, Антонина Пия, Марка Аврелия. Скрепленная этим хозяйственником страна неколебимо простояла целых сто лет, прежде чем во второй половине II в. вновь начались бедствия.
А еще Веспасиан был блистательным финансистом, «бухгалтером на троне». Ведь он вырос в семье человека, ворочавшего крупными деньгами. Казалось бы, забытый детский опыт, детские наблюдения пробудились вдруг в императоре. Он умел и считать деньги, и зарабатывать их.
В современной терминологии Веспасиана следовало бы назвать великим кризисным менеджером. Многим нынешним министрам экономики следовало бы поучиться у него тому, как привести к процветанию государство с совершенно расстроенной финансовой системой.
Для Веспасиана в экономике не было мелочей. Отсюда и его знаменитая фраза: «Non olet!» – «Деньги не пахнут!» (дословно: «Не пахнет!»). Так, по преданию, он ответил своему сыну, будущему императору Титу, когда тот сконфуженно встретил одно из экономических нововведений отца, который решил обложить налогом общественные туалеты. Сыну это показалось «нецарским», постыдным занятием. Но Веспасиан-экономист прекрасно понимал: то, что пользуется спросом всегда, всегда будет пополнять казну. Люди вынуждены справлять свои естественные надобности каждый день – и потому ручейки налогов не иссякнут, а будут каждодневно приносить прибыль.
Вот как рассказывает эту историю Светоний: «Тит упрекал отца, что и нужники он обложил налогом; тот взял монету из первой прибыли, поднес к его носу и спросил, воняет ли она. “Нет”, – ответил Тит. “А ведь это деньги с мочи”, – сказал Веспасиан» («Божественный Веспасиан», 23).
Новшество было столь памятным, что впоследствии за отхожими местами в Париже даже закрепилось название «vespasiennes», звучавшее и через много столетий после того, как от Римской империи не осталось ни следа, ни запаха.
Всего за десять лет Римская держава из государства-банкрота превратилась в прибыльное, процветающее предприятие. Своими умными, взвешенными действиями Веспасиан разгреб долги, накопившиеся, как навоз в авгиевых конюшнях, и оздоровил римскую финансовую систему.
Как уже было сказано в предыдущей главе, Нерон оставил своим преемникам почти обанкротившуюся страну. Ее государственный долг достиг 40 миллиардов сестерциев. Для сравнения: средний годовой заработок римского работника составлял в то время около 1000 сестерциев.
На месте Веспасиана Калигула (да и тот же Нерон), пытаясь поправить дела, стал бы казнить римских богачей и своих политических противников, отправляя все их богатства в темную бездну государственной казны.
Веспасиан же прежде всего наладил налоговую систему – источник постоянного поступления денег в бюджет. Он настойчиво преследовал неплательщиков налогов и собирал недоимки. Кроме того, он повысил налогообложение провинций и отменил льготы для некоторых областей, введенные его сладкоголосым предшественником. Так, если Нерон, поклонник греческой старины и эллинистического искусства, освободил от налогов провинцию Ахайю – Элладу греков, то Веспасиан, едва придя к власти, отменил этот указ, пробивший огромную брешь в бюджете Римской державы, и так уже скудном.
Нерон раздавал – Веспасиан продавал. Он взялся, например, торговать должностями, устраивая настоящий аукцион. Чтобы получить назначение, надо было больше других внести денег в казну.