кубок. В музее Амстердама до сих пор хранится плита с надписью о том, что в 1634 году два каменных дома были приобретены за три луковицы тюльпана.
В торжествах по случаю выведения черного тюльпана принимал участие сам Вильгельм Оранский. За кражу или повреждение луковицы можно было получить тюремный срок.
Наконец, 27 апреля 1637 года Генеральные штаты приняли закон, признающий сделки по луковицам тюльпанов вредными и назначающий наказание за спекуляцию ими. Однако мода на тюльпаны сохранилась. Их изображали на различных тканях, даже на знаменитых брабантских кружевах. Французские поэты сравнивали тюльпан с прелестной девушкой, повелительницей сердец, а вот у немцев этот цветок стал эмблемой пустой, внешней красоты. В Англии тюльпан – место жительства фей и эльфов.
Существуют легенды о том, что желтый европейский тюльпан является вместилищем человеческого счастья.
Пророчество святого Георга
В 1400 году в доброй старой Англии жил молодой и весьма предприимчивый купец Джон Виттингтон. Он занимался торговыми делами вместе с главой семейной фирмы – своим отцом Джоном Виттингтоном-старшим.
Ближе к весне 1400 года Джон поспешил уведомить отца о затеваемом им новом, довольно рискованном предприятии. При удаче оно сулило немалую прибыль:
«Старый банкир Берджис тоже согласился рискнуть и дает нам кредит. Со мной в равной доле Патрик Вест. Мы снаряжаем два корабля и вскоре отплываем. Надеюсь, примерно за год мы непременно обернемся».
– Куда же вы, позвольте узнать, собрались плыть? – ехидно поинтересовался Виттингтон-старший, ласково поглаживая уютно устроившегося у него на коленях большого серого кота.
– В Африку, – жадно глотнув из кружки воды, чтобы промочить пересохшее от волнения горло, ответил сын. – Там слоновая кость, золото, чернокожие рабы и пряности. А главное – можно добыть рог носорога, из которого делают неимоверной стоимости лекарства.
– Да, но для успеха предприятия тебе обязательно нужно взять с собой наш семейный талисман!
Примерно такие коты и кошки спасли африканское царство и прославили Виттингтонов
Виттингтон-старший поднял жирного серого кота и ласково потрепал его за ушами.
Джон-младший едва удержался, чтобы не наговорить отцу дерзостей. Его неуемная страсть к этим вообще-то полезным зверькам давно сильно раздражала сына.
Молодому купцу очень не нравилось, что многочисленные коты и кошки свободно расхаживали по всему дому, везде противно пахло их едкой мочой – даже в столовой! – но отец словно ничего не замечал.
В ответ на любые упреки домочадцев он занудливо начинал уже в который раз рассказывать всем давно известное семейное предание о том, как одному из дальних предков Виттингтонов вдруг явился сам небесный покровитель Англии святой Гeopг, державший на руках серую кошку.
Якобы святой Гeopг подарил ее далекому предку английских купцов, твердо обещав при этом, что именно кошки принесут роду Виттингтонов богатство, громкие титулы и небывалое процветание.
– Кошка не зря была любимым животным даже магометанского пророка, – назидательно поднял палец отец. – Корабельные коты пусть сами по себе, а ты возьми в корзине наших, домашних.
Сын согласился.
С наступлением весны корабли Виттингтона, тяжело нагруженные товарами для чернокожих дикарей, с попутным ветром отплыли в далекое и опасное путешествие. Джон-младший еще наивно надеялся обмануть отца, но старик сам принес на борт корабля корзинку с большим серым котом и кошкой.
Счастливо избежав встречи с мусульманскими пиратами и при вполне благоприятной погоде с хорошим ветром корабль Джона Виттингтона-младшего благополучно добрался до берегов Центральной Африки.
Там его встретили высыпавшие на берег чернокожие воины, вооруженные длинными копьями. Они выглядели довольно воинственно в наброшенных на плечи плащах из неизвестного купцу материала, отороченных мехом леопарда. В руках воины держали щиты, туго обтянутые толстой, как броня, шкурой носорога.
Джон смело высадился на берег и пошел навстречу чернокожим воинам. Они окружили его, и Джон заговорил с ними, хотя не знал ни одного слова на местном наречии и даже плохо представлял, где они находятся.
Видно, сама удача милостиво решила во всем сопутствовать предприимчивому Виттингтону – человек ловкий и весьма обходительный, способный к изучению чужих языков, он сумел-таки договориться с местными чернокожими князьками. Даже вскоре добрался до тростникового дворца самого царя чернокожих и стал его почетным гостем.
Джон не скупился на разные мелкие подарки, направо и налево щедро раздавая бусы и небольшие металлические зеркальца, ножи и кресала для высекания огня, а царька ежедневно угощал вином, которое очень понравилось чернокожему властителю.
Джон часто беседовал с местным правителем, и однажды тот пожаловался ему, что никак не может избавиться от мышей.
И тут в голове Джона молнией пронеслись когда-то до смерти надоевшие рассказы отца о том, как их предку явился святой Гeopг с кошкой на руках и обещал роду Виттингтонов богатство и славу.
Господи помилуй, неужели все это и вправду шанс разбогатеть, причем разбогатеть буквально на пустом месте?
Купец быстро поднялся и со всех ног кинулся на берег: скорее к кораблю! Под недоуменными взглядами матросов и капитана он остервенело начал гоняться в трюме за серым котом и кошкой, то подманивая их, а то ругая последними бранными словами, когда зверьки от него ловко ускользали, спрятавшись в каких-то закоулках. Наконец весь исцарапанный, грязный, но счастливый Джон Виттингтон вернулся в тростниковый дворец царька, крепко прижимая к груди затянутую парусиной корзину.
Чернокожий властитель поднял парусину, увидел жмурившихся на солнце кошек и изумленно воскликнул:
– Это что, маленькие леопарды? Они могут уничтожать мышей?
– Да, конечно. Теперь эти звери принадлежат тебе, великий вождь. Испытай их.
Предлагая негру испытать своих кошек в деле, Джон абсолютно ничем не рисковал: мышей в царских амбарах развелось столько, что он и сам вполне мог бы поймать пару, хотя и не был котом, для этого стоило только наклониться или встать на четвереньки.
Слуги торжественно отнесли корзину в царские закрома, а чернокожий монарх со свитой и английский купец последовали за ними. Не успели выпустить из корзины кота и кошку, как они буквально в считаные минуты передушили минимум по дюжине мышей каждый.
– Удивительные создания! – восхищенно воскликнул местный царек. – И ты их мне даришь?
– Через год они размножатся в достаточном количестве, – твердо пообещал купец. – И станут надежно охранять все твои амбары от грызунов.
По распоряжению монарха на корабль Виттингтона слуги понесли золото и слоновые бивни, шкуры леопардов, антилоп, жирафов и других зверей, а сам царек подарил купцу горсть крупных алмазов, при виде которых Виттингтон просто задохнулся от счастья – неужели древнее пророчество сбывалось?..
В Англию Джон вернулся с гордостью и почетом. Его отец и вся семья были безмерно счастливы.
Удачливый купец поспешил с богатыми дарами в королевский дворец. Там ему пришлось во всех подробностях повторить свою невероятную историю приключений в Африке.
И король повелел удивительную историю с кошками Виттингтона внести в хроники, а самого купца возвел в достоинство рыцаря и приказал:
– Пусть его дворянский герб украсит изображение кошки!
– О, Ваше Величество! – взмолился на коленях Джон-младший. – Умоляю, только не это!
– Почему же? – недоуменно спросил король. – Ведь она принесла тебе все?
– С детства я жутко ненавижу кошек, Ваше Величество, – честно признался купец.
Так было положено начало богатству и процветанию одной из самых богатых и древних фамилий в Англии, получившей позднее прозвание по названию своей торговой марки – «дом Виттингтонов».
Мастер и монахиня
Во всех энциклопедиях в числе знаменитых мастеров эпохи Возрождения имя фра Филиппо Липпи – он же Филиппо ди Томазо (1406–1460) – неизменно занимает почетное место. Выдающийся живописец из Флоренции писал картины на религиозные сюжеты.
Особенно римская курия ценила работу Липпи над фресками в соборе Прато, где он написал житие святого Стефана в Смолетто.
Стоит сказать, что хотя маэстро Липпи был монахом, это не помешало ему прослыть одним из самых галантных кавалеров и страстных любовников…
Флорентийский живописец Филиппо Липпи приехал в женский монастырь Санта-Маргарита, в городе Прато, ранним летним утром 1456 года. Прославленного мастера кисти, широко известного не только по всей Италии, но и далеко за ее пределами, встречала мать настоятельница монастыря.
К немалому удивлению матери настоятельницы, ничего ранее не знавшей о мастере кисти, тот оказался… кармелитским монахом в возрасте примерно пятидесяти лет. Однако фра Липпи выглядел значительно моложе, был очень подвижен и энергичен.
Настоятельница с почтением проводила маэстро до дверей отведенной ему кельи. Сам учитель уже признанного великим маэстро Боттичелли напишет для капеллы их монастыря лик мадонны с младенцем.
На следующий день Липпи осмотрел капеллу, отдохнул и приступил к работе. Мать настоятельница не могла нарадоваться: художник не покладая рук трудился с раннего утра до позднего вечера.
Но на следующее утро Липпи пришел к ней с озабоченным видом.
Аббатиса приняла его ласково и уважительно. Видя хмурое лицо маэстро, она поспешила поинтересоваться:
– Что-нибудь не так? Что стряслось, уважаемый мастер, чем вы недовольны или обеспокоены?
«Мадонна с Младенцем и ангелами» работы Филиппо Липпи
– Нужна натурщица, – произнес Липпи. – Знаете ли, матушка, довольно трудно рисовать мадонну, не имея перед глазами живой натуры. Ну, без младенца мы обойдемся, но надо найти какую-нибудь подходящую монахиню.
Художник получил возможность придирчиво осмотреть молодых монахинь и послушниц монастыря. Свой выбор фра Липпи остановил на молодой монахине Лукреции Бути, происходившей из состоятельной и добропорядочной семьи. Девушка была молода и очень хороша собой. Над высоким чистым лбом монашки вились светлые пряди, глаза сияли голубыми сапфирами, губы казались спелой малиной, а румянцу могла позавидовать сама заря.