Мальчишкой он торговал виноградом на улицах Смирны. Своё сказочное состояние Аристотель нажил во время Второй мировой войны, поставляя нефть в воюющую Европу. Женился Онассис на дочери и наследнице судовладельца Ставроса Ливаноса. Тина родила ему двоих детей. Теперь, когда у него было всё, ему нужна была только слава и ещё раз слава. Мария Каллас была воплощением этой славы. Онассис решил завоевать Марию Каллас.
Яхта «Кристина» напоминала сказку из «Тысячи и одной ночи». Она была похожа на плавучий дворец в пять этажей. Роскошь обстановки, произведения искусства, залитые огнём залы, музыка, льющаяся по поверхности морских волн… И рядом с Онассисом — Мария… Жена Онассиса Тина и Менегини были обеспокоены, но ещё продолжали надеяться, что это всего лишь очередное приключение. 6 августа «Кристина» бросила якорь в Эгейском море на родине Марии и Аристотеля. Их благословил патриарх, прибывший из Константинополя по случаю встречи знаменитых гостей. Газетчики шли по следам и настигли их в одном из ресторанов Милана. Пришёл конец её спокойной жизни с Менегини. Она заявила, что разводится с ним и собирается работать без импресарио. Аристотель был польщён. Между супругами началась настоящая война. Тина Онассис уехала вместе с детьми из дома, возбудив дело о разводе. Но Онассис не собирался уходить из семьи. Дело было вовсе не в любви. Он дорожил связями и авторитетом в мире судовладельцев. Он уговаривал Тину не уходить и обманывал Марию… А Мария любила. В Далласе, при исполнении партии Лючии, у Марин сорвался голос. Эту новость тут же подхватили газеты. Злорадные реплики по поводу провала влились в общий хор, сурово осуждавший Марию, нарушившую святость брака. Однако развод всё-таки состоялся.
Эту овеянную тайной актрису называли «вечной Золушкой». Она была готова на всё. Ни о чём не думая, ничего не замечая вокруг себя, она мечтала о свадьбе с Аристотелем. Тем более что он развёлся с Тиной в 1960 году. Но свадьба не состоялась. Мария не желала участвовать в постоянных сборищах знаменитостей на «Кристине», на которых она была лишь предметом вечного любопытства и непрекращающихся сплетен. Она почти не была занята в новых операх. 11 декабря 1961 года Каллас пела в «Ла Скала», она знала, что её Аристотеля нет в зале. По иронии судьбы, в этот вечер певица исполняла арию Медеи. Мария чувствовала, что у неё пропадает голос. После этого провала ей суждено было услышать от своего возлюбленного Аристотеля самые страшные обвинения: «Ты — ничтожество». Ссоры сменялись примирениями. Однако конец был неизбежен. Мария узнала, что Аристотель подружился с княгиней Ли Радзивилл, сестрой Джекки Кеннеди и свояченицей Джона Фицджеральда Кеннеди, убитого в Далласе. Аристотель пытался успокоить Марию. Он обещал купить остров Скорпиос, который станет островом их любви. Но не ей жить и любить Аристотеля на этом острове. Онассис предложил свою яхту к услугам Джекки Кеннеди. Несчастной необходимо было окрепнуть, отвлечься, залечить душевную рану. Мария не согласилась участвовать в этом круизе. Она почувствовала себя лишней и уехала. Так Мария оказалась в Нью-Йорке в маленькой квартирке на авеню Джорджа Мандела.
Каллас оставила сцену, зато снялась в фильме «Медея» Паоло Пазолини, училась в Академии Джульярде. Мария не собиралась сдаваться. Она должна была научиться жить без Аристотеля. 17 октября 1968 года Аристотель женится на вдове № 1 Джекки Кеннеди. Молодых ждал остров Скорпиос.
Жизнь непредсказуема. Онассиса всё чаще тянуло в Нью-Йорк к Марии. Он устал, он старел, он был разочарован. Трагедии детей — гибель сына на борту взорвавшегося самолёта, неудачные любовные истории дочери, — кажется, удача отвернулась от этого грека с горы богов — Олимпа.
В 1975 году в американской больнице Аристотель умирал, думая о Марии. Через два года она ушла за ним. И провожали её цветы от её Аристотеля. Посмертная воля Онассиса была исполнена. Он был вместе с Марией на её пути в вечность. Её прах развеяли над Эгейским морем, волны которого бороздили корабли Одиссея и Аристотеля.
Софья Потоцкая (1765–1822)
До нас дошло лишь имя прекрасной гречанки, по воле судьбы ставшей вначале госпожой Витт, супругой коменданта Каменец-Подольска, а затем супругой виднейшего польского аристократа Станислава Потоцкого. Пользовалась расположением графа Потёмкина.
История, трактуя события и факты исторические, редко обращает свой строгий взор на истории любви, даже если герои их оказались едва ли не главными действующими лицами в театре, где вершились судьбы государств и народов.
В каком учебнике прочитаем мы, что ценой присоединения Польши к великой русской империи Екатерины II стала красавица-гречанка Софья Витт. Свидетельствует польский биограф: «У нас в руках почти доказательство того, что м-м Витт выступила здесь в роли политического агента, кокетством склоняя колеблющегося Потоцкого принять предложение „северной союзницы“. На человека с небольшим умом слишком много было расставлено здесь сетей… а тут ещё самая красивая женщина, ангел или сатана во плоти, вешается ему на шею, нашёптывая сладкие слова любви, и со свойственной восточным наукам образностью рисует ему будущее счастье его отечества, а его самого в этом отечестве — первым гражданином, может быть, королём, которого благословят подданные».
Маршал конфедерации вельможный пан Станислав Феликс Потоцкий подписал акт конфедерации, решив судьбу Польши, что означало полный передел её границ и ввод русских войск под предлогом поддержания порядка. Польша теряла свою независимость. На церемонии подписания присутствовала главная виновница сего исторического события и главная награда пана — его возлюбленная и будущая супруга Софья.
Эту женщину необыкновенной красоты продавали и покупали в её жизни не один раз. И она всегда шла на это, впрочем, участвуя в этих сделках не безгласной и беззащитной жертвой. Она совершала эти сделки по собственному разумению, на своих собственных условиях, всегда выговаривая себе — взамен на красоту свою и любовь — свободу, власть и богатство. И в 30 лет она стала законной женой вельможного пана, Софьей Потоцкой. Она стала легендой, загадочной и роскошной, похожей на сказку из «1000 и одной ночи»! Кто знает, какие сказки умела рассказывать не по летам мудрая Софья. Но неизменно солдаты и вельможи внимали ей со страстью. Доводы разума, чувства долга, чести, жизнь отступали, их побеждала Софья и любовь.
Первую свою победу 13-летняя Софья одержала, сама не зная и не желая того. Их с сестрой выгрузили на берег вместе с другим имуществом королевского посла в Каменец-Подольской пограничной крепости. И гречанку-жемчужинку в грязном изорванном платье с буйными спутанными локонами увидел сын коменданта крепости майор Иосиф Витт. Крошка предназначалась гарему любвеобильного и не слишком разборчивого Станислава Августа, короля польского. Посол купил сестричек-гречанок в Турции у их собственной матери, расхваливавшей свой товар, за сущие гроши. Теперь комендантский сын заплатил ему за них кучу золота. Посол был рад — ему меньше хлопот и верные деньги. Старшая из красавиц быстро стала любовницей майора, а от второй — Софьи — майор за свои собственные денежки получил лишь решительный отказ и предложение взять её в законные супруги. Предложение беспрецедентное, поскольку майор услышал его от рабы, от маленькой шлюшки, крепостной, без рода, без имени, без прав. Зато с красотой Прекрасной Елены.
Это и была первая сделка Софьи. Она диктовала свою волю, она ставила условия. И майор обвенчался с ней 17 июня 1779 года.
Перед чарами, мольбами и мудрой речью юной жены не устоял и старый комендант, не дававший вначале согласия на этот брак. На матушку майора чары не подействовали — она попросту скончалась. Старшую сестру красавицы Софьи не забыли, она была благополучно и весьма выгодно выдана замуж за турецкого пашу. Сёстры встретились ещё не раз и не где-нибудь, а на полях великих сражений, в минуты, когда вершились судьбы государств. И не раз их красота влияла на важнейшие политические решения. Неудивительно, ведь эти решения принимались мужчинами… Но это позже, а пока юная жена в свой медовый месяц брала уроки житейской мудрости и любви в блистательном Париже у парижских прелестниц. Париж — с его балами, беседками любви, страстным шёпотом, бесконечными признаниями и откровенными предложениями — обольщал её, манил, разрешал ей всё и, главное, обещал успех. Он, по сути, дарил ей все её будущие победы, потому что здесь она окончательно поняла силу и власть своей неземной красоты. Об этом говорили ей восхищённые взоры, они были обращены не к богатым нарядам, их у неё ещё не было, они были обращены лишь к её чертам. Роскошь Парижа не заслонила, не обесценила их, а подчеркнула их красоту, огранив её, как драгоценный камень. Но главное то, что красавица, осознав свою власть над миром мужчин, поняла, что теперь больше всего ей нужна свобода.
Вернувшись в постылую, жалкую каменец-подольскую крепость, родив сына Ивана и похоронив тестя, сделавшись комендантшей, госпожа Витт решилась завоевать российскую столицу. Но юная завоевательница была поразительно прозорлива. Она понимала, что не может предстать перед матушкой-императрицей с пустыми руками. Прекрасная путешественница отправилась в Вену, посетила и Стамбул, где поражённый её красотой, совершенно очарованный с ней мило беседовал французский посол. Он и не подозревал, что его собеседница, почти дитя, внимала с невинным видом каждому его слову, и каждое его слово запоминала… Теперь прелестнице было что подарить своей государыне-императрице — информацию!
Её шаги на новом весьма привлекательном поприще оценили — ей были дарованы угодия. Но гораздо более ценным приобретением было то, что её, Софью, увидели! Теперь её стали видеть часто в Стамбуле, во Львове, при дворе Станислава Августа. Сам король отдал приказ возмущённому мужу, отчаявшемуся вернуть домой блудную жену. И приказ этот звучал не просто как комплимент женским прелестям мадам Витт. «И не думай оставлять крепость из-за своей жены, твоя жена сама должна возвратиться, доверься её уму».