Прелестница оказывалась при командующем русским войском Салтыкове, под Хотином, и пушки молчали лишних три дня, приводя в негодование Потёмкина. Сёстры встретились. Подруга Салтыкова Софья Витт и супруга турецкого паши приостановили сражение, задержали «викторию» русских. И даже Потёмкин унял свой гнев, когда от Салтыкова прибыл к нему в лагерь прекрасный посол… С того дня господину Витту за его супругу исправно платил Потёмкин, разумеется, в интересах отечества. Муж, предоставленный сам себе, ещё не раз убеждался, что очень выгодно вложил те тысячу червонцев, которые он заплатил когда-то за крошку-гречаночку. А мадам Витт теперь уже послом от самого Потёмкина отправилась в Варшаву — разузнать о настроениях вечно непокорной польской шляхты. Верная себе, обворожительная Софья прежде всего была послом любви. Её предназначение — завоёвывать сердца. Задание Потёмкина было выполнено блистательно. В Варшаве в неё без памяти влюбился Потоцкий… О такой добыче русские политики могли только мечтать. Крупнейший помещик, представитель древнего польского рода, яростный защитник интересов независимой Польши. Во второй раз, когда они встретились в лагере Потёмкина под Очаковым, — где под разрывы пушек гремела музыка, устраивались празднества и фейерверки и правила красота мадам Витт, — всё решилось. Решилась судьба вельможного пана, судьба Польши, а мадам прекрасная гречанка заключила ещё одну сделку, став ещё более свободной, богатой и прекрасной. Счёт Потоцкому предъявила Польша — он не мог вернуться в Варшаву, там бы его встретили как вероломного изменника. Второй счёт пришёл от Витта, пришёл и третий… Этих счетов супруга, понявшего свою прямую выгоду, было много. Их оплатила Россия. Граф Потоцкий со своей возлюбленной был обречён испытать горечь презрения и изгнания. От пана отвернулись друзья. В роскошном особняке в Тульчине, затем в Гамбурге они переживали почти что ссылку, почти что заточение. Супруга Потоцкого Юзефина, урождённая Мнишек, обратилась к Екатерине с жалобой на презренную развратницу. Императрица якобы угрожала Софье монастырём, но помнила услуги мадам… От угроз Екатерины Потоцкие благополучно укрылись в роскошном гамбургском дворце. Но и там их настигли новые и новые угрозы, уже реальные.
Пану грозило разорение — имения были оставлены без присмотра. Пан отправился к русскому двору. Велика цена за ясные глаза коханой! Но столь же велико было желание сделать её ясновельможной пани Потоцкой. Но Юзефина не давала развод, и граф Витт был упрям. Пан торговался с графом. Шёл великий торг. И в очередной раз выиграла Софья и любовь! За польские червонцы Потоцкий купил ей свободу! Через два года смерть взяла к себе непреклонную Юзефину и освободила пана. Для его коханой, для нового брака и нового горя.
Они обвенчались. В маленькой бедной церкви, почти без свидетелей и без свадебного пиршества, без гостей и церемоний. Мадам Витт стала Софьей Потоцкой — одной из самых богатых женщин, одной из самых любимых женщин, одной из самых роковых женщин.
Софье Потоцкой её возлюбленный, её пан, её законный супруг, подарил тот знаменитый сад среди камней возле маленькой речки, сделавший её имя легендой. Из Крыма, из Италии, из тёплых стран — дальних земель привозили сюда прямо с заморской землёй дивные растения. Зеркальные озёра, водопады, чистые ручьи несли свою влагу, питая корни бесконечных цветников. В этом сказочном саду Софья Потоцкая могла почувствовать себя повелительницей маленького Версаля, Китая, Древней Эллады или султаншей, сказочной Шахерезадой. Здесь в свой день рождения, в 1800 году, неувядаемо ослепительная 35-летняя Софья Потоцкая вышла к гостям греческой богиней, Венерой. За 50 стихов гимна, воспевающего красоту пани, Потоцкий заплатил поэту 2000 золотых червонцев, в два раза больше, чем майор Витт французскому послу за крошку-гречаночку.
Граф Потоцкий платил за свою любовь, не считая, неистово и страстно. Он был готов платить и дальше. Но от него потребовалось нечто большее, чем золотые червонцы. Да и чем можно было заплатить за такую любовь, кроме собственной жизни. Граф заплатил и эту цену, последнюю.
Эта «сделка» чуть не стоила Софье всего, чего она достигла. И случилось это, или могло случиться… только потому, что ясновельможная пани полюбила. Впервые в жизни она играла не в открытую, не по правилам… Она забыла обо всём, она ни о чём не думала! Она изменяла своему пану в его доме, с его сыном.
Софье было 35, Юрию Потоцкому — 22. Она ставила на карту всё. Он привык рисковать, он был игрок — в кутежах, скандалах, картах и в любви, за это и был выдворен по указу нового царя Павла. В Уманском дворце, под крылом заботливого и снисходительного отца, Юрий поставил на кон… отцовскую любовь. Победила Софья.
Желала ли она этой победы или была невольна в силе красоты своей, в её власти. Желала ли она того, что случилось… 14 марта 1805 года Софья Потоцкая стала вдовой. Что творилось в этой женской душе, одержимой страстями, но благородной и много страдавшей. О чём ей думалось, видно, нелегки были эти думы.
В Уманском дворце день и ночь стоял угар лихого кутежа. Играли в «фараона», проигрывались имения, драгоценности, надежды, сила, любовь. Страшнее всего, что Софья как-то не по-женски мудро и трезво поняла и призналась себе, что любовь Юрия она вскоре «проиграет». Ей не удержать его, а вместе с ним «фараон» заберёт и её саму, графиню Потоцкую. Проиграв всё, что оставил ей возлюбленный и несчастный супруг — имя, червонцы, землю, она снова станет нищей гречаночкой у ворот того самого турецкого гарема. И Софья — эта не по-женски мудрая головка, эта не по-женски сильная воля, приняла решение. Решение небывалое со времён Прекрасной Елены. Она порвала любовь, как расписку. Она поставила любимому условие: отдам долг, спасу от бесчестия, если уедешь… Юрий растратил наследство братьев. Он должен был уехать, и он уехал. Он умер через год, мучимый своими пороками в Париже. А Софья долгие годы выплачивала долг. И не только червонцами, разумным управлением заводами и поместьями старого пана… Всё чаще прекрасная пани Потоцкая помогала беднякам и нищим, крепостные считали её уже не колдуньей и лиходейкой, погубившей их пана, а благодетельницей и дарительницей. Чем жила Софья Потоцкая, с какими мыслями принимала сообщения врачей о скорой своей кончине?.. Больше не было в её жизни сделок, никто её не продавал и не покупал. Она покорилась, смирилась, она просто жила. Смерть пришла за ней, за этой бывшей Прекрасной Еленой, Шахерезадой, и в последний путь провожает её сказка: вдоль всей дороги до самой Умани жгли её люди высокие костры, освещая дорогу своей госпоже. Костры пылали страстно, жарко.
Жизнь Софьи Потоцкой, женщины невиданной, почти невозможной красоты, была подобна огню. Она горела, обогревала и обжигала, она манила, завораживала, вдохновляла, покоряла и оставляла пепел от сердец, посмевших прикоснуться к ней своей любовью.
Со знаменитого портрета, написанного итальянским художником Сальватором Тончи, смотрит на нас из дали трёх столетий нежное, почти детское лицо, обрамлённое волшебными непослушными волосами. Глаза полны чистоты и какой-то неуловимой прелести. И улыбка чуть-чуть трогает губы, беспомощно и маняще.
Ава Гарднер (1922–1990)
Американская киноактриса, исполнительница главных ролей в фильмах «Убийцы» (1946), «Пандора» (1951), «Летучий голландец» (1951), «Босоногая графиня» (1954), «Смешанная кровь» (1956), «Ночь Игуаны» (1964) и др. В возрасте 65 лет ушла из кинематографа и жила в Лондоне.
Судьба Авы Гарднер в Голливуде была особенной. Сказочная красота делала актрису неким эталоном совершенства. Вообразите себе команды художников-гримёров, готовых избавить лицо или фигуру актрисы от всего лишнего, чем её наградила природа. Так вот, в случае с Авой Гарднер все они остались бы безработными.
Конечно, Ава не имела режиссёров-волшебников, поражённых её уникальными данными. И вообще можно сказать, что она не была ни дивой с большой буквы, ни актрисой, наделённой редким обаянием. Да, она играла, и играла неплохо, но всегда при этом чувствовалось, словно она и в самом деле была готова пожертвовать своей жизнью, а не изображала сцену из фильма…
Красота была её силой. Фильм «Убийцы» прославил актрису. Ава в нём играла уже свою двадцать вторую роль, успев стать звездой и первый раз выйти замуж. Это был великолепный чёрно-белый фильм, героиня которого обладала всеми чертами «роковой женщины», тип которой был столь распространённым в то время.
Её в те времена все сравнивали с античными изваяниями и называли самым прекрасным «зверем на свете», в жилах которого, однако, текла холодная кровь.
Родилась она в Брогдене (Северная Каролина), откуда перебралась в Нью-Йорк, чтобы стать служащей, но вместо этого заключила сразу на 5 лет контракт с «Метро-Голдвин-Майер». Это было неизбежно. Всякий, кто её видел на улице, в баре или в универсальном магазине, мог бы смело сказать, что её будущее — в кинематографической Мекке…
Голливуд и в самом деле не упустил возможности сделать из неё легенду. Для этого вскоре представилось два удобных случая. В 1948 году она снялась в фильме «Поцелуй Венеры», где изображала статую богини, ожившую благодаря любви. А в 1951 году участвовала в ленте «Пандора», в которой попытка сделать из Авы легенду была более удачной. Гарднер постепенно становилась дамой-мечтой. Мужчины умирали ради неё, она умирала ради своих избранников, полная огня и темперамента.
Ава сочетается браком с Фрэнком Синатрой, считавшимся в конце сороковых лучшим американским эстрадным певцом. Синатра — невысокий, худощавый, некрасивый — производил впечатление маленького потерянного мальчика, которого хотелось приласкать. Он и раньше весьма успешно использовал этот приём для обольщения, сейчас же ему даже не пришлось притворяться. Ава, у которой была добрая и щедрая душа, сразу же прониклась к нему жалостью, а известно, что от жалости до любви — один шаг…