«Основываясь на точных измерениях Т. Браге и его каталоге 777 звезд, И. Кеплер вывел законы небесной механики... Кеплер, проведя в Праге 12 самых плодотворных лет жизни, опубликовал научные труды, главные из которых „Новая астрономия“, „Разговор со „Звездным вестником““, „Рудольфовы таблицы“».
Д. Бруно написал в Праге книгу «Сто шестьдесят тезисов против современных математиков и философов» и посвятил ее Рудольфу II, благосклонно принявшему философский труд.
В столицу империи устремились астрологи, чернокнижники, маги, чародеи, шарлатаны со всей Европы. Покровительствуя прибывшим, монарх превратил свою резиденцию в перестроенном им Старом дворце в центр алхимической науки, а сам получил прозвище германского Гермеса Трисмегиста. Тем не менее через эксперименты алхимиков Рудольф II способствовал развитию химической науки, решению насущных задач медицины, горного дела, металлургии.
Резиденция монарха была отдана не только ученым и алхимикам. Рудольф разместил в ней 3000 картин и 2500 скульптур, превратив свой дворец в музей мирового уровня. В собрании были полотна А. Дюрера, Л. ван Лейдена, Л. да Винчи, Корреджо, Тициана, Рубенса, Рафаэля, Брейгеля Старшего, И. Босха, Кранаха Старшего, Гольбейна Младшего и других. По подсчетам, живопись обошлась императору в 17 млн гульденов. «Страсть императора не ограничивалась только изобразительным искусством: он собирал часы, научные приборы и весьма сомнительные реликвии, например гвозди из Ноева ковчега или флакончики с прахом, из которого Бог якобы сотворил Адама».
Монарх покровительствовал знаменитым художникам и скульпторам — немецкому живописцу и графику Х. фон Аахену, итальянскому живописцу и декоратору, предтече сюрреализма Дж. Арчимбольдо, нидерландскому скульптору, ваявшему в бронзе, А.де Врису, Б. Спрандеру, П. Стевенсу и другим.
В учрежденной Рудольфом II Кунсткамере были собраны древние рукописи, коллекции драгоценных камней, минералов и руд, монет и всяких редкостей, свезенные агентами короля со всего мира.
Особой гордостью монарха была библиотека дворца.
На Пражском Граде, в котором располагался Старый дворец, были разбиты оранжереи, сады с редкостными растениями. Сам Град был перестроен и сохранился по сей день.
Говорят, «Золотой» нарекли Прагу во времена Рудольфа II — от названия Золотой улочки, где «химичили» в крохотных домиках, встроенных в крепостную стену, алхимики, пытавшиеся найти Философский камень. Ныне Золотая улочка одна из главных достопримечательностей Праги и Чехии в целом.
Известно, что на жалованье обитателям дворца король ежегодно тратил более 150 тысяч гульденов.
Р.S. Рудольф II, в преддверии Тридцатилетней войны (1518 — 1548) жаждавший мира, создал орден мира, собственноручно изготовил цепь орденского знака и сам знак (Е. Белега). Увы, при правлении Матиаса II мир сохранить не удалось. В Тридцатилетнюю войну погибло 2 млн солдат и более 6 млн мирных жителей. В Чехии из 2 млн населения осталось 700 тысяч. От грабежей серьезно пострадали собранные Рудольфом II сокровища.
XVII век
Федор Михайлович Ртищев (Большой)
Русский историк В.О. Ключевский с огромным пиететом отзывался о просветителе, близком советнике царя Алексея Михайловича — Федоре Михайловиче Ртищеве. «Из всего нравственного запаса, почерпнутого древней Русью из христианства, Ртищев воспитал в себе наиболее трудную и наиболее сродную древнерусскому человеку доблесть — смиренномудрие... Своим влиянием царского любимца Ртищев пользовался, чтобы быть миротворцем при дворе. Устранять вражды и столкновения. Сдерживать сильных и заносчивых или неуступчивых людей вроде боярина Морозова, протопопа Аввакума и самого Никона... Ртищев, еще не имея 40 лет от роду, превосходил многих стариков, а Ордин-Нащокин (дипломат и политик XVII в. — В.Л.) считал Ртищева самым крепким человеком из придворных царя Алексея».
Биографы называют Федора Михайловича великим русским благотворителем, «милостивым мужем», впервые в России предпринявшим «попытку объединить частную благотворительность с государственной».
Будущий царский окольничий и постельничий (чины Боярской думы) родился 6 (16) апреля 1626 г. в подмосковном селе Покровском (15 верст от Лихвина), в набожной и благочестивой семье городового дворянина Михаила Алексеевича Ртищева и жены его Иулиании Феодоровны, в девичестве Потемкиной. Не очень богатые родители Федора дали сыну отменное воспитание и явили собой прекрасный образец бескорыстной заботы о местном храме и его причте.
После четырехмесячной службы в тульском полку князя Я.К. Черкасского 19-летний Ртищев был вызван из Тулы «к государю к Москве», где благодаря связям отца и многочисленной родни занял место государева стряпчего с ключом. Женитьба на Ксении Матвеевне Зубовой принесла Федору новые полезные связи и вотчину тестя в Кинешемском уезде.
Сопровождая Алексея Михайловича в двух Литовских походах (1654 и 1655) в качестве начальника походной квартиры царя, стряпчий проявил себя незаурядным дипломатом. Удачно выполнив на переговорах в Литве наказ государя об увеличении титула Московского царя на величину «Малыя и Белыя России», Ртищев был пожалован в окольничие с персональным окладом, намного превышавшим оклад своих коллег, и оставлен при дворе министром — дворецким.
В 1656 г. Федор Михайлович был поставлен во главе Литовского приказа и принял участие в Шведском поxоде. В дальнейшем, занимая целый ряд ответственных должностей (главный судья приказа Лифляндских дел, управляющий дворцовым Судным приказом, приказом Большого дворца, приказом Тайных дел), Ртищев проявил себя выдающимся государственным деятелем. Достаточно упомянуть, что он был главным кандидатом на пост гетмана Малороссии.
Во время Медного бунта 1662 г. Ртищев, как видный деятель православия и борец за воссоединение Малой и Московской Руси, едва не погиб по инсинуациям противной — польской — стороны, благо государю удалось подавить выступление недовольных.
Ртищев проявил себя и как один из первых русских просветителей, «учредивший на свои, весьма скудные средства» в подмосковном Преображенском монастыре училище («Ртищевскую школу») на 30 иноков. По просьбе благотворителя в стенах училища был составлен «триглоссон» — славяно-латино-греческий словарь на 7000 слов. Сам же Федор Михайлович, используя малейшую возможность набраться знаний, после службы вечерами изучал под руководством приглашенных киевских старцев вместе с иноками словенскую и греческую грамматику, риторику и философию.
Известен был Ртищев и как истовый сторонник соблюдения церковных канонов. Так, по его рвению в Русской церкви были введены церковные проповеди и «единогласие» в церковном служении. При этом в пору начавшегося церковного раскола Федор Михайлович, как член «Кружка ревнителей благочестия», проявлял великую терпимость к чужим воззрениям и к религиозным верованиям, которые он не разделял.
Благодаря своим «высоким нравственным и умственным свойствам», Ртищев был выбран государем воспитателем царевича Алексея, над которым он попечительствовал шесть лет до неожиданной кончины наследника в 1670 г. После этого несчастья Федор Михайлович оставил царскую службу и через три года, 21 июня (1 июля) 1673 г., умер.
Вскоре после смерти Ртищева было составлено «Житие милостивого мужа Федора, званием Ртищева», что говорило об исключительных заслугах мирянина перед людьми, государем и Московской Русью, «поскольку в те времена составлялись, главным образом, жизнеописания святых и духовных лиц».
Благотворителем Федор Михайлович стал с первых же дней царевой службы. На первых порах это было скорее проявление милосердия чиновника. «Ртищев принадлежал к числу тех редких и немного странных людей, у которых совсем нет самолюбия... Он и самого себя любил только для ближнего, считая себя самым последним из своих ближних, о котором не грешно подумать разве только тогда, когда уже не о ком больше думать — совершенно евангельский человек».
Во время войн с Речью Посполитой и Швецией (1650-е гг.) Ртищев на свой счет, а также на деньги сердобольной царицы Марии Ильиничны организовал несколько больниц не только для русских солдат, но и для иноземных пленников. «По дороге он кучами подбирал в свой экипаж больных, раненых, избитых и разоренных, так что иногда и ему не оставалось места и, пересев на коня, он плелся за своим импровизованным походным лазаретом до ближнего города, где тотчас нанимал дом, куда, сам кряхтя от боли, сваливал свою охающую и стонущую братию, устроял ей содержание и уход за ней и даже неизвестно каким образом набирал врачебный персонал». Помогал благотворитель и узникам, сидевшим в тюрьме за долги, тратил крупные суммы на выкуп наших пленных из Крыма и Турции.
Еще до учреждения богаделен и странноприимных домов Ртищев устроил в столице два особых дома, в один из которых специальные рассыльные приводили с московских улиц больных, неимущих и пьяных, лечили их, кормили, одевали, протрезвляли, а в другой помещали на постоянное призрение престарелых, слепых и других калек, страдавших неизлечимыми недугами. На содержание этих домов благотворитель тратил все свои последние доходы. При этом Федор Михайлович поставил перед собой цель, ставшую очевидной для всех уже после его кончины, — личную благотворительность «превратить в постоянно действующую общественную организацию, которая подбирала бы массы труждающихся и обремененных, облегчая им несение тяжкой повинности жизни». «Больницы Федора Ртищева» продолжали существовать на частные пожертвования и после его смерти.
Несмотря на то что благотворительность забирала все доходы Ртищева, он до кончины своей не переставал совершать благие дела. Так, например, во время сильного голода в Вологде (1671) Федор Михайлович послал бедствующим вологжанам хлеб и вырученные от продажи своей одежды и утвари деньги. При этом он в сопроводительном послании скромно указал, что лишь исполняет волю «христолюбивых человецев». А неимущим жителям Арзамаса благотворитель