В письме своему альтер эго Петр Ильич назвал Четвертую симфонию «нашей», и это не было преувеличением. Благодаря моральной поддержке Надежды Филаретовны он смог преодолеть душевный кризис, когда был на грани самоубийства, вызванный личными обстоятельствами и непониманием музыкальной критики. «Жить все-таки можно», — признался он фон Мекк.
Когда Надежда Филаретовна узнала, что финансовые обстоятельства Чайковского поправились, она, видимо, потеряла всякий интерес к нему и резко прервала свою финансовую помощь и переписку. Это случилось в 1890 г., за три года до кончины обоих. Композитор был оскорблен неожиданным разрывом, но, по свидетельствам, не перестал любить своего «заочного» друга. Фон Мекк пережила Чайковского на два месяца.
Умерла Н.Ф. фон Мекк от чахотки в Ницце 1 (13) января 1894 г. Ее прах был захоронен на кладбище Новоалексеевского монастыря в Москве.
Поль Дюран-Рюэль
Искусствоведы до сих пор спорят о роли Поля Дюран-Рюэля в судьбе художников-импрессионистов. Одни называют его величайшим меценатом, другие — проницательным коммерсантом, искавшим в живописцах только свою выгоду. Как бы там ни было, через руки маршана (торговца предметами искусства) прошли холсты художников, которых большая часть публики, критиков и собратьев по кисти отвергла, обвинив их в аморальности и революционности, а Дюран-Рюэль заметил, поддержал и отстоял. Да и, в конце концов, уж коли импрессионисты стали ценимы едва ли не больше всех остальных художников мира, никем иным, как меценатом, Дюран-Рюэля и нельзя назвать.
Надо заметить, что картины импрессионистов уже давно превратились в «товар», который дорожает с каждым годом. За минувшие 100 — 150 лет многие полотна подорожали в тысячи раз. Скажем, картина К. Моне «Пруд с кувшинками» на лондонском аукционе «Кристи» в 2008 г. ушла с молотка за 80 млн долларов.
Прежде чем говорить о филантропе, пару слов об импрессионизме — новом течении в живописи, зародившемся на рубеже XIX — ХХ вв. во Франции. Представители этого направления «стремились наиболее естественно и непредвзято запечатлеть реальный мир в его подвижности и изменчивости, передать свои мимолетные впечатления».
«Импрессионизм» — «впечатление» (impression). Этим словечком, взятым из названия картины К. Моне, журналист Л. Леруа думал унизить новаторов холста, но, как оказалось, дал им прекрасное название. Это случилось в 1874 г. Начиная с этого дня импрессионисты организовали за 12 лет восемь выставок, на каждой из которых были представлены от 9 до 30 художников.
Современникам понадобилось несколько десятилетий, чтобы увидеть в «мазне» подлинные шедевры искусства. Вряд ли столь долгие ожидания устроили бы их авторов, как правило, живших на деньги от продажи своих работ, не поддержи их тогда в трудную минуту Дюран-Рюэль. Он не просто поддержал их, а многих спас от голода. «Я всегда буду помнить, чем мои друзья и я сам обязаны вашему незабвенному отцу», — вспоминал уже после смерти маршана К. Моне. (Художники называли мецената «отцом», «папашей Дюраном».)
Будущий коллекционер родился 31 октября 1831 г. в Париже в семье торговца. Юношеские мечты стать миссионером или офицером не осуществились — подкачало здоровье, и Полю пришлось «с отвращением» заняться семейным бизнесом — торговлей картинами. Однако вскоре с первыми успешными операциями отвращение выветрилось, и пришел азарт. Унаследовав писчебумажную лавку, Дюран-Рюэль со временем превратил ее в картинную галерею, в которой выставлял для продажи полотна позднего Рембрандта, Гойи, Веласкеса, Греко, Коро, Руссо, Милле, Курбе, Домье, Добиньи, Делакруа и других. Этому занятию помогала организованная Полем солидная фирма по покупке и продаже картин. При явной коммерческой составляющей этой деятельности, Дюран-Рюэль взвалил на себя также и благородное (но неблагодарное) дело просвещения обывателей и знатоков, назвав себя «воспитателем вкусов» общества. Поль хотел не просто покупать-продавать полотна мастеров (часто с громадными усилиями), а «в своей скромной сфере сослужить кое-какую службу подлинным людям искусства, способствуя тому, чтобы публика поняла их и полюбила».
Маршан дружил с художниками-пейзажистами барбизонской школы (П.Э.Т. Руссо, Ж.Дюпре, Ж.Ф.Добиньи, Ж.Ф. Милле и другими) и оказывал им моральную и финансовую поддержку. Характерным приемом барбизонцев (которым воспользовались импрессионисты) было создание этюда на пленэре с завершением работы в ателье. В 1860 — 1870 гг. Дюран-Рюэль успешно торговал картинами этой школы и академической живописи.
Во время Франко-прусской войны Дюран-Рюэль работал в Лондоне. Там он познакомился с К. Моне и К. Писсарро, а через них и с другими будущими импрессионистами А. Сислеем, Э. Мане, Э. Дега, О. Ренуаром. Творчество художников покорило маршана на всю оставшуюся жизнь. Распознав огромный художественный потенциал новой гpyппы художников, Поль стал их покровителем. В своей лондонской галерее он дважды — в 1874 и 1875 гг. — выставлял и продавал их работы.
Стать «чистым» спекулянтом маршану помешала его художественная натура и дружба с творцами — художниками-пейзажистами барбизонской школы (Руссо, Дюпре, Добиньи, Ж. Милле и другими), а потом и с импрессионистами. Покупая полотна «начинающих» импрессионистов, давая им возможность существовать и творить дальше, Дюран-Рюэль был в числе очень немногих торговцев, оценивших новое направление в живописи. Дюран-Рюэль не только покупал картины, выставлял и пропагандировал, он выдавал своим друзьям авансы, оказывал безвозмездную помощь, заботился об их семьях.
В своей галерее в Париже меценат организовал в 1882 г. Седьмую выставку импрессионистов, а в 1883 г. предпринял серию персональных выставок художников в Лондоне, Берлине и Роттердаме. Две успешные выставки в США в Бостоне и Нью-Йорке (1886 — 1887), открыли импрессионизм для американской публики и принесли Дюран-Рюэлю финансовый успех. Собственно, с Нью-Йорка и началась мировая слава Мане, Моне, Дега, Ренуара, Писсарро, Сислея, Сёра, Синьяка и других. Ренуар вспоминал позднее: «Мы, может быть, обязаны американцам, что не умерли с голоду». Маршан же после этого открыл в Нью-Йорке отделение своей галереи.
К концу ХIХ в. Дюран-Рюэль стал самым авторитетным и успешным маршаном импрессионистов во всем мире. Огромных усилий стоило ему провести многочисленные выставки, аукционы и продажи по обе стороны Атлантики, основать художественный рынок для импрессионистов, издавать каталоги работ, два художественных журнала, пропагандирующие новые течения живописи, вести беспрестанную борьбу с «академиками» и критиками, подключить СМИ, создать моду, в конце концов, на новый стиль.
Сделав ставку на «современное искусство», Поль Дюран-Рюэль, хоть и многократно «пролетал» в финансовом плане, добился того, чего добивался — необыкновенной популярности импрессионистов.
За несколько лет до смерти Дюран-Рюэль написал мемуары, в которых рассказал о трудностях, с которыми ему пришлось столкнуться как маршану. «Истинный торговец картинами, — писал меценат, — должен быть в то же время просвещенным покровителем, готовым в случае необходимости пожертвовать непосредственными выгодами ради своих художественных убеждений и предпочесть борьбу против спекулянтов сотрудничеству с ними».
5 февраля 1922 г. Дюран-Рюэль скончался в Париже.
В ХХ в. Дюран-Рюэля назвали «отцом современного искусства», «последним меценатом прошлых времен», связав его финансовый успех «с точным расчетом и ставкой на создание успеха у публики нового направления».
Павел Михайлович Третьяков
Еще до передачи Третьяковым своего собрания картин Москве галерею посетил император Александр III. Государь сдержанно поблагодарил коллекционера «за его собирательную деятельность и патриотическое намерение принести галерею в дар Москве, затем, обратившись к свите, гневно заметил: „Вот что один гражданин России мог сделать. Счастливая Москва! У нас в Петербурге ничего подобного нет“».
Всплеск эмоций монарха, радеющего прежде всего о стольном граде, был вполне объясним — в конце XIX в. галерея Третьякова стала самым большим собранием полотен русских живописцев и первым в России общедоступным художественным музеем.
Вполне вероятно, что это была обычная ревность одного собирателя к другому, так как Александр III, не чуждый живописи, тратил огромные деньги на приобретение предметов искусства, и Третьяков был для него достойным соперником за право называться великим коллекционером. При императоре Николае II сокровища Гатчинского замка, собранные его отцом, стали основой Русского музея.
Когда же Александр III захотел отметить заслуги московского купца на поприще российской культуры и возвести его в дворяне, Павел Михайлович отказался: «Я родился купцом, купцом и умру».
Будущий промышленник и меценат родился 15 (27) декабря 1832 г. в семьe небогатого купца 2-й гильдии Михаила Захаровича Третьякова, торговавшего льняным полотном, и Александры Даниловны, в девичестве Борисовой. С братом Сергеем Павла не разлучала судьба всю его жизнь. Получив домашнее образование, они вместе помогали отцу торговать в лавке и вести учет, были завсегдатаями Большого и Малого театров, унаследовали отцовский бизнес, занимались благотворительностью и коллекционированием.
После смерти отца в 1850 г. братья 9 лет вели дела под управлением матери, а затем занялись предпринимательством на свой страх и риск. Образовали Торговый дом по торговле полотняными, бумажными и шерстяными товарами; создали Ново-Костромскую льняную мануфактуру и ее филиалы в Санкт-Петербурге, Харькове, Ростове-на-Дону и Варшаве; учредили «Товарищество Большой Костромской льняной мануфактуры» с капиталом 270 тысяч рублей золотом.
«Фабрика, где 748 человек работали на 4809 веретенах, со временем превратилась в крупнейшее в мире (и самое современное. —