В годы Крымской войны Толстой хотел организовать партизанский отряд на случай высадки на балтийском побережье английского десанта, а затем, в 1855 году, поступил майором в стрелковый полк Императорской фамилии. Но на войну он не попал. Во время пребывания полка под Одессой поэт заболел тифом. Тогда от тифа погибла почти половина полка. Алексея Константиновича выходила приехавшая в действующую армию Софья Андреевна.
После кончины в 1855 году Николая I на престол взошел личный друг поэта Александр II. Во время коронации, которая состоялась в 1856 году, Толстой был назначен флигель-адъютантом[242], а затем, когда поэт не захотел оставаться на военной службе, император назначил его егермейстером. В этом звании, не неся никакой службы, Толстой оставался до самой смерти; только короткое время был он членом комитета о раскольниках.
Пользуясь своей близостью к императору, Алексей Константинович не раз вступался за собратьев по перу. Так, летом 1862 года он вступился за И. С. Аксакова, которому было запрещено редактировать газету «День»; в 1863 году защищал И. С. Тургенева, привлеченного к делу о лицах, обвиняемых в сношениях с «лондонскими пропагандистами»[243]; хлопотал за ссыльного Тараса Шевченко; в 1864 году даже пытался помочь неприятному ему Н. Г. Чернышевскому[244].
Вторая половина 1850-х годов – самый продуктивный период в творчестве поэта. «Ты не знаешь, какой гром рифм грохочет во мне, какие волны поэзии бушуют во мне и просятся на волю», – писал он Софье Андреевне.
Поскольку в этот период к руководству «Современником» пришел Н. Г. Чернышевский, Толстой полностью разорвал отношения с журналом. Он сблизился со славянофилами и стал публиковаться в их журнале «Русская беседа». Там в 1859 году была опубликована одна из величайших поэм русской литературы, творение Толстого «Иоанн Дамаскин».
Особенно дружественные отношения установились у поэта с Иваном Сергеевичем Аксаковым[245]. В аксаковской газете «День» было напечатано нашумевшее в свое время стихотворение о Петре I «Государь ты наш батюшка».
Лично Алексей Константинович не считал себя славянофилом и утверждал, что является убежденным западником. Со временем он полностью отошел от кружка Аксакова и даже высмеивал их в своих произведениях. О своем политическом кредо поэт сказал стихами:
… двух станов не боец, но только гость случайный,
за правду я бы рад поднять мой добрый меч,
но спор с обоими – досель мой жребий тайный,
и к клятве ни один не мог меня привлечь.
С середины 1860-х годов здоровье Толстого сильно пошатнулось. Он жестоко страдал от грудной жабы и невралгии с адскими головными болями. Алексей Константинович отошел от двора, жил преимущественно за границей – летом в разных курортах, зимой в Италии и Южной Франции. Подолгу пребывал в своих русских имениях – Пустыньке (возле станции Саблино, под Петербургом) и Красном Роге (Мглинского уезда Черниговской губернии, близ города Почепа). Жизнь по привычке вел на широкую ногу, а потому со временем разорился. Особенно тяжело отразилась на его хозяйстве реформа 1861 года, отменившая крепостное право.
Однако все эти беды не помешали поэту создать в период 1866-1870 годов великую трилогию исторических трагедий в стихах – «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис». В 1867 году «Смерть Иоанна Грозного» была поставлена на сцене Александринского театра в Санкт-Петербурге и имела грандиозный успех, несмотря на то что соперничество актеров лишило драму хорошего исполнителя заглавной роли.
Как бы предчувствуя свою близкую кончину, осенью 1875 года поэт написал стихотворение «Прозрачных облаков спокойное движенье», где, в частности, сказал:
Всему настал конец, прийми ж его и ты,
Певец, державший стяг во имя красоты.
28 сентября 1875 года во время очередного сильнейшего приступа головной боли Алексей Константинович Толстой ошибся и ввел себе слишком большую дозу морфия, которым лечился по предписанию врача. Случилось это в имении Красный Рог Черниговской губернии[246].
Многие произведения поэта были опубликованы уже после его смерти. В частности, это его юмористические поэмы, такие как «Очерк русской истории от Гостомысла до Тимашева» (Послушайте, ребята,/ Что вам расскажет дед./ Земля наша богата,/ Порядка в ней лишь нет.), «Сон Попова» (Приснился раз, Бог весть с какой причины,/Советнику Попову странный сон: / Поздравить он министра в именины/ В приемный зал вошел без панталон…) и другие.
Поэзия великого поэта вдохновила многих русских композиторов. Романсы на его стихи создали Н. А Римский-Корсаков – «На нивы желтые…», «То было раннею весной…»; С. В. Рахманинов – «Есть много звуков…»; П. П. Булахов – «Колокольчики мои…»; П. И. Чайковский – «Средь шумного бала…», «То было раннею весною…», «На нивы желтые…»
УОЛТ УИТМЕН (1819-1892)
Еще при жизни Уитмен стал жупелом гомосексуалистов англоязычного мира. Ныне он считается зачинателем движения за равноправие сексуальных меньшинств. Величайший поэт Америки, он создал всего одну книгу и писал ее всю жизнь.
Родился Вальтер Уитмен 31 мая 1819 года в малолюдном поселке Уэст Хиллз[247], штат Нью-Йорк, располагавшемся на берегу пустынного и холмистого острова Лонг-Айленд[248].
Род Уитмена жил в поселке более двухсот лет. Когда-то это была довольно зажиточная семья, но к началу XIX века Уитмены обнищали, да к тому же стали вырождаться. Вальтер оказался единственным здоровым ребенком в большой семье.
Мать будущего поэта Луиза Ван Вельзор была малограмотной, забитой женщиной. Кроме Вальтера на ее руках находились еще восемь детей. Мальчик горячо любил мать, до конца ее жизни их связывала сердечная дружба. С отцом у Вальтера не было особенной близости.
В 1823 году Уитмены переехали в Бруклин, где отец своими руками построил новый дом[249]. Мальчика отдали в бруклинскую школу. Но одиннадцатилетнему Вальтеру пришлось бросить учебу и поступить на службу к адвокатам – отцу и сыну – в качестве конторского рассыльного. Хозяева были добрыми людьми, старались приохотить мальчика к чтению, записали в библиотеку. И Вальтер втянулся, стал запоем читать Вальтера Скотта, Фенимора Купера, сказки «Тысячи и одной ночи».
Летом 1831 года Уитмен поступил учеником в типографию местной еженедельной газетки «Патриот», издававшейся бруклинским почтмейстером. Там у мальчика было достаточно много свободного времени, и он начал сочинять для газеты стишки и статейки. Впрочем, писания эти были откровенно бездарными.
А затем Уитмен стал кочевать с одной работы на другую. Причину этого один из очередных хозяев объяснил так: «Ему даже трястись будет лень, если на него нападет лихорадка». Другой же подтвердил: «Это такой лодырь, что требуется два человека, чтобы раскрыть ему рот».
Каждое лето Вальтер уезжал на родную ферму, где ничего не делал, лишь часто уходил к берегу океана полежать на горячих песках.
В 1836 году он окончательно вернулся на родной остров и стал школьным учителем в небольшом поселке Вавилоне. Работа оставляла много свободного времени: поэт часами бродил по берегу или купался в бухте.
Весной 1841 года Уитмен неожиданно уехал в Нью-Йорк, где в течение почти семи лет неприметно работал в различных изданиях то в качестве наборщика, а то и сочинителя очерков, рассказов и злободневных статей.
В 1842 году по заказу общества трезвости поэт написал роман против пьянства для маленького журнала «Новый свет». Неожиданно роман имел шумный успех! Однако дело на том и закончилось.
Так Уитмен дожил до тридцати пяти лет. А затем произошло внезапное перерождение. Как написал один из биографов поэта: «Еще вчера он был убогим кропателем никому не нужных стишков, а теперь у него сразу возникли страницы, на которых огненными письменами начертана вечная жизнь. Всего лишь несколько десятков подобных страниц появилось в течение веков сознательной жизни человечества».
В 1848 году Уитмен совершил путешествие в Новый Орлеан и обратно, по дороге он побывал в семнадцати штатах и проехал – по озерам, рекам, прериям – свыше четырех тысяч миль. Америка переживала тогда счастливейший период в своей судьбе, это было время всеобщего ожидания чего-то хорошего и светлого. Биографы уверены, что именно во время этой знаменательной поездки в Уитмене родился великий поэт.
Сам он утверждал, что «божественный час прозрения» пришел к нему в одно июльское ясное утро в 1853 или 1854 году. «Я помню, – записал он, – было прозрачное летнее утро. Я лежал на траве… и вдруг на меня снизошло и простерлось вокруг такое чувство покоя и мира, такое всеведение, выше всякой человеческой мудрости, и я понял… что Бог – мой брат и что Его душа – мне родная… и что ядро всей вселенной – любовь».
Уитмен стал все чаще уединяться на родительской ферме или на берегу океана и писать стихи. Книга «Листья травы» была написана в кратчайшие сроки. Издателя для нее не нашлось. Поэт набрал ее сам и сам напечатал в количестве 800 экземпляров в маленькой типографии, принадлежавшей его близким друзьям. Вышла она в июле 1855 года, за несколько дней до смерти отца Уитмена. Имя автора на переплете не значилось.
До выхода «Листьев травы» поэт называл себя своим собственным именем – Вальтер. Но для американского уха оно было слишком аристократичным. Поскольку книга была создана для простонародья, Уитмен взял себе прозвище Уолт. Другими словами, если бы имя Вальтер соответствовало русскому Степану, то Уолт переводился бы как Степашка.