Многие театральные критики писали о том, что своей игрой Тарасова как бы отметала всю наработанную в конце XIX – начале XX в. театральную теорию – она выходила на сцену, чтобы, как в Древней Греции, нести залу Вечные Ценности, а не суетливо решать сиюминутные проблемы или подделывать «правду жизни». Она никогда не играла роль, но самую суть роли. И не случайно один из создателей МХАТа В.И. Немирович-Данченко говорил: «Все мы – и режиссеры, и художники, и директор – существуем в театре только для того, чтобы в такие-то моменты Тарасова, ходя растерянная по сцене, говорила: "Что мне делать, Аннушка, что мне делать? "Вот для этих моментов, которые приносят на сцену актеры своим творчеством, для этих минут, составляющих зерно театра, для этого все мы существуем».
Пиком успеха Аллы Тарасовой стал 1937 год. Роль Анны Карениной была единогласно признана одной из вершин советского театра, Тарасовой от души аплодировал сам Сталин, впервые в истории СССР о премьере спектакля дало отдельную новость информационное агентство ТАСС. Тогда же вышел на экраны фильм В.М. Петрова «Петр Первый», где актриса сыграла будущую императрицу Екатерину I, прекрасно показав ее преображение из солдатской вдовы в сподвижницу великого государственного деятеля. Но визитная карточка актрисы в кино – роль Елены Ивановны Кручининой в «Без вины виноватых» (1945). Добрая и мудрая женщина, провинциальная актриса Кручинина осталась одной из любимых ролей Тарасовой, еще долгие годы после фильма она гастролировала с ней по городам страны. А вот телевизионный спектакль «Анна Каренина» в постановке Татьяны Лукашевич (1953) вызвал массу отрицательных отзывов – крупные планы оказались безжалостны к постаревшим актерам, не случайно после премьеры появился шарж, на котором Тарасова-Каренина была изображена с грустью глядящей вслед уходящему поезду…
Реабилитироваться актрисе удалось четыре года спустя, когда во МХАТе была поставлена шиллеровская «Мария Стюарт». Этот спектакль стал настоящим событием, вошел в легенду. Б.Л. Пастернак писал 13 февраля 1957-го: «Вчера я с десяти до трех просидел во МХАТе. Тарасова играет с большим благородством и изяществом. Она совершенно овладела образом Марии и им прониклась, так что представление мое о Стюарт уже от нее неотделимо. Она уже реальное лицо, уже история». Под впечатлением от спектакля появился небольшой поэтический цикл «Вакханалия». Он начинается зарисовкой мхатовского подъезда перед «Марией Стюарт» с Тарасовой:
ЗИМы, ЗИСы и «Татры»,
Сдвинув полосы фар,
Подъезжают к театру
И слепят тротуар.
Затерявшись в метели,
Перекупщики мест
Осаждают без цели
Театральный подъезд.
Все идут вереницей,
Как сквозь строй алебард,
Торопясь протесниться
На Марию Стюарт,
Молодежь по записке
Добывает билет
И великой артистке
Шлет горячий привет…
А это уже собственно про игру Аллы Тарасовой:
То же бешенство риска,
Та же радость и боль
Слили роль и артистку
И артистку и роль.
Словно буйство премьерши
Через столько веков
Помогает умершей
Убежать из оков.
Сколько надо отваги,
Чтоб играть на века.
Как играют овраги,
Как играет река…
Это – строки великого поэта (к слову, совсем не бывшего записным театралом). А вот строки из письма обычного зрителя А. Борова, написанные 13 ноября 1953 года: «Вчера, придя из кино, я задумался – как же так, почему так у Вас только получается? Ведь хороших и больших актрис на сцене театра и в кино – немало.
Думаю – все дело в Вас, в Вас – человеке. Душа Ваша огромная, великая сила страсти, чистоты вашей, Ваша великая женственность (для меня Вы – сама женственность, сама Женщина – в великом, человеческом, горьковском смысле этого слова) – вот в чем причина такой красоты потрясающей сыгранного Вами… Вы вся в Ваших ролях, в женских образах Ваших. И когда глядишь в глаза Ваши – глаза Кручининой или Юлии Тугиной – видишь Вас, Вашу душу. И потом, после – понимаешь, откуда все.
Есть актеры, которые перевоплощаются, трансформируются – замечательным, великим образом, как делают это Черкасов или Марецкая. Вы же – нет, Вы – другая. Вы – просто Вы, всегда Вы – страстно любящая, беззаветно отдающаяся чувству, светлой страсти, прекрасная Женщина. И так всегда, и это всегда – прекрасно…
Вы – Правда, только ничуть не “правдочка” бытика, никакой нет естественности, мхатовской в кавычках. В Вас – самая высокая сила настоящей Правды. Вы – как сильная, светлая, упругая, могучая струя в большом потоке нашего искусства».
Личная жизнь актрисы разделилась на три своеобразных эпохи. Первая семья перестала существовать в начале 1930-х, хотя с Александром Кузьминым Тарасова продолжала общаться и переписываться – их связывали дети и внуки. В 1932-м в жизнь Аллы вошел ее старший партнер по театру – великий Иван Москвин. Но десять лет спустя Тарасова ушла от него к начальнику штаба воздушной армии, генерал-майору авиации Александру Пронину, которого встретила во время работы в составе фронтовой бригады МХАТа. Пронин хотел развестись с первой женой и предложить Тарасовой руку и сердце, но начальство генерала было категорически против. Пришлось Алле Константиновне на кремлевском приеме обращаться лично к Сталину. И вождь дал согласие на брак, но поставил условие – Пронин должен уйти из армии. В итоге генерал отказался от армейской карьеры, и супруги счастливо прожили тридцать лет…
Послевоенные годы стали для Аллы Тарасовой годами неоспоримого официального успеха и признания. Она была директором МХАТа (1951–1955), председателем совета старейшин МХАТа (1970–1973). К званиям заслуженной артистки РСФСР (1933) и народной артистки СССР (1937) прибавились три ордена Ленина, ордена Трудового Красного Знамени и «Знак Почета». Сталинских премий у Тарасовой было пять, из них четыре – первой степени (причем в 1946-м актриса получила сразу две премии – за роль Юлии Тугиной в пьесе «Последняя жертва» и роль Елены Кручининой в фильме «Без вины виноватые»). В 1973-м Алле Константиновне было присвоено звание Героя Социалистического Труда – так было отмечено ее 75-летие… И все-таки, по свидетельству близко знавших приму людей, в Тарасовой всегда присутствовала скрытая боль, какая-то тревожная загадка, которую посторонние не могли разгадать. А ведь все было просто – дворянское происхождение, наличие родственников за границей, первый муж – белый офицер, эмиграция… К тому же Алла Константиновна была глубоко верующим человеком. Любой из этих фактов биографии мог превратиться в обвинение, а блестящая карьера Тарасовой могла рухнуть в один момент. Но – Бог миловал…
Последней ролью великой актрисы стала работа в пьесе М.М. Рощина «Валентин и Валентина» (мать Валентины, 1969). 5 апреля 1973 года Алла Константиновна ушла из жизни. Ее могила находится на Введенском кладбище Москвы.
Анатолий Кторов. Аристократ духа(1898–1980)
Анатолий Петрович Викторов родился в Москве 24 апреля 1898 года в семье инженера. Театром Толя увлекался с детства и в 1916 году поступил на первый курс театральной студии Федора Комиссаржевского при Театре имени В.Ф. Комиссаржевской, причем его взяли только из-за катастрофической нехватки студентов-мужчин (шла Первая мировая, и множество актеров воевало в рядах действующей армии). Поначалу педагоги отказывали студенту хотя бы в минимальных перспективах – на сцене Викторов все время стеснительно двигался в сторону кулис («Почему вы все время пятитесь?» – возмущались преподаватели), к тому же сильно заикался. Но справиться с бедой Анатолию помог актер Илларион Певцов (см. отдельный очерк), сам страдавший заиканием. Когда юношу собирались отчислить из студии, Певцов защитил его, доказав, что заикание актера излечимо. Впоследствии Певцов познакомил Анатолия с его будущей женой – замечательной, хотя и почти забытой со временем актрисой Верой Николаевной Поповой.
Дебют Анатолия пришелся на 1917-й – это была роль денщика в спектакле «Безрассудство и счастье». А год спустя родился псевдоним «Кторов». Дело в том, что в голодной «красной» Москве молодые актеры хватались за любую работу, и Анатолий какое-то время играл в театре Фореггера на Малой Никитской. Чтобы не расстраивать Комиссаржевского своей «изменой», он и взял псевдоним: просто отбросил от фамилии Викторов две первые буквы.
Анатолий Кторов. Справа – в роли Коркиса в фильме «Праздник святого Йоргена»
Начало 1920-х было для Кторова смутным временем – он слушал лекции на факультете общественных наук, играл все, что давали, и не получал от работы в театре ни радости, ни удовольствия, хотя и служил в одной из самых титулованных московских трупп – у Корша. Спасло творческую судьбу актера кино. В 1924-м он впервые снялся у Якова Протазанова в фильме «Его призыв», сыграв фабриканта-вредителя, а после комедии «Закройщик из Торжка» (1925), где пару ему составил закадычный друг Кторова Игорь Ильинский, актер мгновенно превратился в кумира миллионов. Его сухощавое лицо, пристальный взгляд, презрительная улыбка, элегантные фрак и цилиндр стали одним из символов «эпохи нэпа». Уделом актера стали роли обаятельных негодяев и «буржуазных» денди. На фильмы с его участием – «Процесс о трех миллионах» (1926), «Праздник святого Йоргена» (1930), «Марионетки» (1934) – выстраивались огромные очереди. Но внезапная популярность не отразилась на характере актера. До конца жизни он был скромным, стеснительным человеком, требовательным к себе, никогда не стремился быть душой кампании и искусственно подогревать свою популярность (за всю жизнь Кторов не дал ни одного интервью). И еще он был истинным аристократом духа – даже в стареньком свитере всегда выглядел по-княжески величественно, в присутствии дамы неизменно вставал и не садился, пока не садилась она.