вый мужчина, ну очень красивый, понимаете, и очень-очень роковой. И я так и читаю. А они – члены экзаменационной комиссии – вначале от смеха под стол попадали, я вижу, у них слезы от смеха градом текут, но я не обращаю на то внимания, читаю дальше, только еще больше побледнел… И тут я вижу – отчетливо, ясно вижу: лица педагогов становятся очень удивленными и очень серьезными. Я закончил читать. И долго было тихо-тихо. И педагоги, и я выдержали паузу. Я смотрел на них. Они – на меня. А потом педагоги мне сказали: так читать Блока может только интересный и хороший человек. И приняли меня. Сразу. По одному стихотворению. Без всяких других экзаменов».
Евгений Леонов в роли Трошкина в фильме «Джентльмены удачи». 1971 г.
В 1947-м Евгений дебютировал на сцене Московского театра Дзержинского района (роль Кольки в пьесе А. Авдеенко «Ровесники»), а после его расформирования перешел в труппу Театра имени К.С. Станиславского. В нем Леонов проработал два десятилетия, исполнив в 1948–1968 годах тридцать шесть ролей. Но удовлетворен своей работой не был – главных ролей ему долго не доверяли, держали «на задворках». Только в 1954-м, когда главрежем театра стал маститый Михаил Яншин (см. отдельный очерк в этой книге), он предложил Леонову роль Лариосика в «Днях Турбиных» М.А. Булгакова. Зрительский успех был огромный, а вот Яншин, который потрясал всех в роли Лариосика еще в 1920-х, Леонова нещадно критиковал. Но это – в лицо, чтобы молодой артист не возомнил себя гением раньше времени. А за глаза Яншин называл Леонова своим лучшим учеником. Да и некоторые друзья знаменитого актера по-дружески говорили ему, что «Леонов Лариосика играет лучше, чем ты»…
В возрасте 22 лет Евгений дебютировал на киноэкране – режиссер Владимир Немоляев (отец актрисы Светланы Немоляевой) пригласил его сняться в музыкальной комедии «Счастливый рейс», главными звездами которой были Николай Крючков и Михаил Жаров. Поскольку Евгений искал тогда любой приработок, то согласился. Дебют получился удачным, но активно сниматься Леонов начал с 1955-го, когда сыграл яркие роли шофера-пройдохи Снегирева в фильме «Дело Румянцева» И. Хейфица и Пашки Еськова в «Дороге» А. Столпера. А по-настоящему открыла зрителю Леонова блестящая комедийная роль «дрессировщика», а на самом деле буфетчика Шулейкина в «Полосатом рейсе» В. Фетина (1961). Своего героя-прохвоста Леонов сделал обаятельным, милым и смешным, его злоключениям зрители искренне сочувствовали и одновременно смеялись над Шулейкиным. В итоге «Полосатый рейс» занял первое место в прокате года и до сих пор остается одним из любимейших советских фильмов. В дальнейшем актера активно приглашали сниматься в комедиях. Сейчас трудно представить без Леонова такие фильмы, как «Тридцать три» (1965), «Зигзаг удачи» (1969), «Джентльмены удачи» (1971), «Большая перемена» (1972), «Афоня» (1975), «Обыкновенное чудо» (1978), «Осенний марафон» (1981), «Кин-дза-дза» (1986), «Убить дракона» (1988). Не во всех из них Леонов играл главные роли, но его персонажи всегда запоминались зрителю и, что называется, мгновенно «уходили в народ». Многие фразы, произнесенные Леоновым с экрана, становились пословицами: «Украл, выпил – в тюрьму!», «Пасть порву, моргалы выколю» («Джентльмены удачи»), «Здравствуйте, я король» («Обыкновенное чудо»), «Хорошо сидим», «Не обратно же выливать» («Осенний марафон»). Интересно, что для экрана Евгений Павлович практически не гримировался – у всех его героев была его собственная простецкая внешность: лысина, нос картошкой, лукавые маленькие глаза, пухлые губы и щеки, характерный глуховатый говорок. Но в итоге и матерый бандит, и сказочный король, и инопланетянин в исполнении Леонова смотрелись великолепно. Актер был Личностью с большой буквы, и это чувствовалось всегда…
Особенно много Леонов снимался у Георгия Данелия («Тридцать три», «Не горюй!», «Афоня», «Мимино», «Осенний марафон»; в «Джентльменах удачи» Данелия был автором сценария). «Мне всегда хорошо работается с Данелия, – говорил сам актер. – Атмосфера доброты и доверия, а главное, он работает, ощущая целое. Мы можем ошибиться и переснять, но он примечает то, что дает возможность копать глубже, хоть это и сложно. И мы опять и опять пробуем, но у меня никогда не было ощущения тупого угла – мол, это сделать невозможно. А у некоторых других режиссеров все время попадаешь в тупик – это не годится, то не нужно…»
За комедийными возможностями Леонова зрители и режиссеры не всегда видели в нем драматического артиста. Но когда позволял сценарий, Леонов блестяще умел быть на экране трогательным, серьезным, взволнованным. Впервые удивил всех «комик» Леонов в мелодраме В. Фетина «Донская повесть», где артист с блеском сыграл казака Якова Шибалка. А потом были «Белорусский вокзал» (1970), «Премия» (1974), «Старший сын» (1975), «О бедном гусаре замолвите слово» (1980), «Время и семья Конвэй» (1984).
Много и с удовольствием работал Леонов и в озвучании. Его шедевр – закадровый голос Винни-Пуха (серия мультфильмов Ф. Хитрука, 1969–1972). Причем поначалу голос актера не устраивал никого, включая самого Леонова, но потом звукоинженер предложил немного ускорить запись, и «Винни-Пух» был «найден». Другой классической работой Леонова в анимации стал блистательный мультфильм Л. Носырева «Волшебное кольцо» (1979), в котором Евгений Павлович перевоплощался в помора-сказителя.
В 1968-м Евгений Леонов перешел в Театр имени Маяковского, но его постоянная занятость на съемках не устраивала худрука театра Андрея Гончарова. Последней каплей для него стали съемки Леонова в рекламе… рыбы нототении (для магазинов середины 1970-х она была в новинку). Как вспоминал сам режиссер, «на телеэкране появилась реклама рыбы нототении, которую обаятельно подавал любимец публики Евгений Леонов. Я взорвался. Собрал труппу и произнес речь, которую по отношению к самому себе никогда бы никому не простил. Дескать, костлявая рука голода совсем задушила Евгения Павловича Леонова. Скинемся, что ли, шапку по кругу, чтобы артист не пробавлялся нототенией. Конечно, Женя этого не простил. Мы расстались, и он ушел в Театр имени Ленинского комсомола к Марку Захарову». В «Лейкоме» Леонов играл немного, зато очень качественно – Ламме Гудзак в «Тиле» Г. Горина (1974), Иванов в чеховском «Иванове» (1975), Вожак в «Оптимистической трагедии» (1983) и, наконец, Тевье-молочник в «Поминальной молитве» Г. Горина по Шолому Алейхему (1989). Эту роль он начал репетировать после клинической смерти, которую перенес в Германии. Тогда артист больше 16 часов находился в коме, но его сумели спасти. Тевье-молочник стал вершинной ролью Леонова-театрального артиста. И последней в полном смысле слова – Евгений Павлович скончался 29 января 1994 года, собираясь на спектакль. Когда стало известно, что Леонова не стало, ни один зритель не сдал свой билет. Из храма принесли свечи, и у театра весь вечер стояла огромная молчаливая толпа. Тысячи людей пришли и на похороны Леонова…
За многочисленные заслуги на ниве искусства Евгений Леонов был удостоен звания народного артиста СССР (1978), орденов Ленина и «Знак Почета», Государственной премии СССР, России, РСФСР имени братьев Васильевых, премии Ленинского комсомола, «Кинотавр» (посмертно), призов международных кинофестивалей в Нью-Дели, Сан-Себастьяне и Венеции. Памятники героям Леонова установлены в Москве, Ярославле, Дилижане (Армения) и Таразе (Казахстан). Сын Леонова Андрей Евгеньевич (родился в 1959 году) стал его достойным наследником – известным актером театра и кино.
Олег Ефремов. Магнетизм души(1927–2000)
Олег Николаевич Ефремов родился 1 сентября 1927 года в Москве в семье бухгалтера Николая Ивановича Ефремова и его жены Анны Дмитриевны. Первым знакомством подростка с театральным миром стал драмкружок при Доме пионеров. В 1945-м Олег поступил в Школу-студию МХАТ, где учился у Михаила Кедрова и Василия Топоркова. Для начинающего актера мир тогда заключался в стенах МХАТа, и когда после окончания Школы-студии Ефремова не взяли в его любимый театр, он был в полном отчаянии. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: Центральный детский театр, куда пригласили молодого актера, в середине 1950-х быстро набрал популярность, и Ефремов, начиная с первой же роли (Володя Чернышев в «Ее друзьях» В. Розова, 1954) стал широко известным в московских театральных кругах. В 1955-м он дебютировал и как режиссер, поставив на сцене НДТ музыкальный спектакль В. Коростылева и М. Львовского «Димка-невидимка».
Олег Ефремов в роли шофера такси Саши в фильме «“Три тополя ” на Плющихе». 1967 г.
Одновременно Ефремов был приглашен преподавать в Школу-студию МХАТ, где вокруг него к 1956 году собрался кружок молодых актеров, горевших желанием возродить в новых условиях традиции классического МХТ времен Станиславского. Их имена и фамилии – Талина Волчек, Олег Табаков, Евгений Евстигнеев, Игорь Кваша – тогда не говорили зрителю почти ничего. Но когда новорожденный Театр-студия «Современник» дебютировал спектаклем «Вечно живые» В. Розова, многим показалось, что в благополучном мирке советского театра словно открыли форточку. Яркий современный репертуар, простота, естественность, дешевые декорации (в театре не было даже занавеса), отсутствие какого бы то ни было «актерства», наигрыша на сцене – это привлекало к «Современнику» в первую очередь молодую аудиторию, и театр очень быстро стал одним из символов «оттепели». С годами «Современник», с 1964-го считавшийся «полноценным» театром, усложнил стилистику, но пользовался прежней любовью публики. Он во многом ассоциировался с Ефремовым, и потому многие восприняли уход режиссера во МХАТ в 1970-м как предательство.
К этому времени Олег Николаевич приобрел большую популярность в СССР и как киноактер. На экране Ефремов дебютировал в 1955-м, сыграв комсорга Узорова в фильме М. Калатозова «Первый эшелон». В дальнейшем актеру часто доверяли роли «положительных» персонажей – всевозможных секретарей райкомов и чекистов. Но зрители любили другого Ефремова – внешне грубоватого и простого, но при этом способного на глубокое чувство, доброго, сильного человека. Самым «звездным» для Ефремова-киноактера стал 1966 год, когда он сыграл шофера такси Сашу в мелодраме Т. Лиозновой «“Три тополя” на Плющихе» и следователя Максима Подберезовикова в трагикомедии Э. Рязанова «Берегись автомобиля». При этом и критики, и зрители в голос отмечали – слово «сыграл» в отношении к Ефремову неприменимо, он не играл своих героев, он просто «был» ими, и поклонники артиста мгновенно верили каждому произнесенному им с экрана слову, каждому жесту «Ефремов всегда как магнит притягивал к себе людей, ему готовы были верить, для него и с ним рады были работать, – вспоминала М. Строева. – В этом проступал не только магнетизм души, личное обаяние талантливого человека… Тут приоткрывалось и нечто большее, связанное с… особым чувством хозяина своей страны. Все, кто общался с Ефремовым, воочию видели, убеждались в том, что этот человек может смело брать ответственность на свои плечи, решать порой, казалось бы, безнадежно нерешаемые вопросы, упрямо, принципиально и до конца отстаивать свою гражданскую и художественную позицию».