Манштейн поначалу посчитал советские десанты отвлекающим маневром, призванным облегчить положение защитников Севастополя. Он приказал командиру 42‐го корпуса генералу Шпонеку всеми силами 46‐й пехотной дивизии сбросить русских в море, а для прикрытия Феодосии направил две румынские бригады и один немецкий пехотный полк – свои последние резервы. Остальные силы 11‐й армии были втянуты в жестокие бои за Севастополь, который, казалось, вот-вот падет. Поэтому Манштейн решил не отвлекать свои основные силы и продолжать штурм.
В ночь на 29 декабря был высажен десант в Феодосии. Несмотря на активное противодействие четырех немецких 105-мм орудий, корабли вошли в захваченный штурмовой группой порт и начали высадку войск. Немецким артиллеристам удалось нанести повреждения разной степени нескольким судам, но высадка прошла успешно. К исходу дня 29 декабря немецкий гарнизон (саперный батальон) был выбит из города. Отбросив две подошедшие румынские бригады, части 44‐й армии начали развивать наступление в северном направлении.
30 декабря 51‐я армия заняла оставленную немцами Керчь и двинулась на запад. Генерал Шпонек, несмотря на категорический приказ штаба армии держать оборону, велел своим войскам очистить Керченский полуостров. 46‐я дивизия форсированным маршем отступила на Ак-Монайский перешеек, бросив в ходе отступления большую часть артиллерии и боевой техники. Впоследствии граф Шпонек за этот самовольный отход был предан суду военного трибунала и расстрелян, а личный состав 46‐й пехотной Гитлер запретил представлять к каким бы то ни было наградам.
Манштейн посчитал создавшуюся ситуацию серьезной, т. к. ожидал, что советские войска начнут развивать наступление на Джанкой, чтобы перерезать единственную железную дорогу, по которой осуществлялось снабжение 11‐й армии. Никаких серьезных сил на этом направлении, кроме только что бежавшей из-под Керчи 46‐й дивизии, у Манштейна не было, а на переброску войск от Севастополя ко вновь возникшему фронту требовалось не менее двух недель. Между тем наступавшая через Керчь 51‐я армия вела преследование очень вяло, а войска 44‐й армии от Феодосии основными силами двинулись не на запад, а на восток.
Из измотанной 46‐й дивизии и посланных ранее из Севастополя одного свежего пехотного полка и румынских частей немцы создали непрочное прикрытие протяженностью в 32 км на рубеже отроги Яйлы – побережье Сиваша западнее Ак-Монай. На укрепление румынских частей были посланы все тыловые и штабные офицеры. К исходу 2 января 1942 года советские войска полностью заняли Керченский полуостров, однако ускользнувшую немецкую «группировку» уничтожить не удалось. Несмотря на указания Ставки о необходимости скорейшего выхода к Перекопу и нанесения ударов в тыл севастопольской группировке противника, командующий фронтом генерал-лейтенант Козлов под предлогом неготовности войск оттягивал переход к наступательным действиям. В ходе десантной операции было потеряно более половины участвовавших в ней войск – 42 000 человек, из них около 32 000 убитыми, замерзшими и пропавшими без вести, 35 танков, 133 орудия и миномета. Наступление сначала перенесли на 12 января, затем на 16, но оно так и не состоялось. Имеющая над противником практически тройное превосходство масса людей до весны просидела в бездействии в голой, продуваемой метелями степи, без топлива, без укрытий, без налаженного горячего питания. За все это время не только не была обустроена оборона, но даже не налажена проводная связь между штабами и подразделениями. Перед подразделениями не было поставлено никаких задач или целей, и зачастую они ничего не знали о расположении и численности противника.
Отсутствие опыта в проведении крупных десантных операций привело к дезорганизации тыла высадившихся войск. Детальное планирование при подготовке не проводилось. Потребность в морских перевозках возникала неожиданно и часто изменялась. На полуостров перевозились не только боевые подразделения и действительно необходимые грузы, но и громоздкие фронтовые учреждения, огромное количество тылового имущества, а в дивизиях ощущалась острая нехватка продовольствия, дров и боеприпасов. В то же время на плацдарме не имелось ни одного госпиталя, ближайший находился на Кубани. В порту Феодосии, который имел ключевое значение для снабжения действовавших на Керченском полуострове войск, не хватало средств ПВО. Порт постоянно подвергался налетам авиации, что резко снизило его пропускную способность.
Несмотря на то что начало наступления оттягивалось, не было принято никаких мер для организации обороны. Войска не занимались инженерным оборудованием позиций, не была налажена система огня. Солдаты мокли, мерзли и в отсутствие боевых действий несли заметные потери. Ак-монайский рубеж состоял из противотанкового рва и проволочных заграждений с небольшим количеством дотов. Солдаты размещались в отдельных стрелковых ячейках, минное прикрытие переднего края отсутствовало. Командиры подразделений пребывали в глубокой уверенности, что окапываться незачем, т. к. вот-вот начнется наступление…
В начале 1942 года положение немецкой 11‐й армии было сложным. 5 января у советских войск появился еще один плацдарм в Евпатории. Дополнительных резервов для переброски в Крым у германского командования не было. В этой ситуации генерал Манштейн решил воспользоваться безынициативностью советских войск и бить их по частям. Сначала в течение трех дней, воспользовавшись штормом и организовав заградительный огонь с берега, препятствующий высадке подкреплений, он ликвидировал евпаторийский десант. Затем скрытно снял с Севастопольского участка две дивизии и перебросил их в район Феодосии. 15 января немцы внезапно нанесли ограниченный удар по стыку 51‐й и 44‐й армий в районе Владиславовки. Штаб 44‐й армии был уничтожен первым же авианалетом, командующий получил тяжелые ранения, управление было дезорганизовано. Несмотря на количественное превосходство советских войск и наличие у них бронетехники, немцы прорвали необорудованные позиции генерала Первушина и 18 января заняли Феодосию. По данным Манштейна, потери советских войск составили 6700 человек убитыми, 10 000 пленными, 177 орудий и 85 танков. Немецкая авиация потопила в порту несколько транспортов. Войска Кавказского фронта вынуждены были оставить занимаемые позиции и отойти за Ак-монайский перешеек. Организовать контрудар и вновь овладеть Феодосией, как того требовала Ставка, не удалось. Манштейн на этом этапе не рискнул продолжать наступление, чтобы не обнаружить недостаток сил.
28 января войска, действовавшие на Керченском направлении, были выделены в самостоятельный Крымский фронт под командованием генерала Козлова. Ему подчинялись также Севастопольский оборонительный район, Черноморский флот и Азовская флотилия, а также войска Северо-Кавказского военного округа. На плацдарм направляли все новые стрелковые дивизии, танковые части и артиллерию. В начале февраля через пролив переправилась 47‐я армия генерал-майора К.С. Калганова.
Первоочередной задачей фронта стало подготовить и провести операцию по деблокированию Севастополя. В качестве представителя Ставки в Керчь был направлен армейский комиссар 1‐го ранга Л.З. Мехлис. Верховное главнокомандование утвердило срок начала операции 26–27 февраля 1942 года. К началу наступления Крымский фронт располагал 12 стрелковыми, одной кавалерийской дивизиями, несколькими отдельными танковыми батальонами с тяжелыми КВ и средними Т-34 и артиллерийскими частями резерва Главного командования. 9 дивизий входили в состав первого эшелона фронта.
Манштейн смог им противопоставить три немецкие пехотные дивизии и 18‐ю румынскую, которую поставил на северном фланге с расчетом, что, упираясь в Азовское море и имея болотистую местность перед своим фронтом, румынские солдаты смогут удержать позицию. Еще одна румынская дивизия прикрывала Евпаторию. У генерала Петрова, в Севастопольском оборонительном районе, было 7 стрелковых дивизий и три бригады против четырех немецких пехотных дивизий и одной румынской горной бригады. Таким образом, советские войска имели в Крыму достаточное превосходство в силах для успешного решения поставленной задачи.
Наступление Крымского фронта началось 27 февраля. Оно развивалось очень медленно, т. к. зарядили непрерывные дожди. Глинистый грунт размок, налипал тяжелыми комьями на обувь, одежду, колеса. В непролазной грязи застревало все – подводы и орудия на конной тяге, автомобили, даже танки. Приморская армия из Севастополя также нанесла удары в Северном и Восточном направлениях, пытаясь пробить кольцо окружения. Немцам удалось отразить все атаки. 18‐я румынская дивизия не устояла – на северном участке перешейка советские войска смогли прорваться на несколько километров, левый фланг немецкой обороны угрожающе выгнулся на запад. Манштейну пришлось бросить в бой свой единственный резерв – 213‐й пехотный полк и штабные подразделения. Упорные бои продолжались до 3 марта, а затем советские дивизии исчерпали свои ударные силы. Войска Крымского фронта достигли лишь незначительных успехов, в основном на своем правом фланге. На юге продвижение составило 400–800 м. Прорвать неприятельскую оборону на всю глубину, разгромить противника и открыть ворота в Крым не удалось.
В период с 13 по 19 марта наступление возобновилось, но и на этот раз дало весьма незначительные результаты, хотя полкам 46‐й немецкой дивизии пришлось за три дня отбить от 10 до 22 атак. 24–26 марта наши войска пробовали частью сил овладеть опорными пунктами в районе Кой-Асан с тем же успехом. Последнюю попытку Козлова, предпринятую 9—11 апреля, Манштейн парировал уже без особого труда: противник выдохся, а в 11‐ю армию стали поступать подкрепления, и наконец в ее составе появилась 22‐я танковая дивизия – 180 танков.
В середине апреля Ставка дала указание временно прекратить попытки продолжения наступления и перейти к «активным оборонительным действиям». Поскольку оборону, тем более прочную, создать не сумели, советскими уставами она просто не предусматривалась, то на деле фронт готовился к наступлению, а вернее, ждал приказа о его начале, которое планировалось в середине мая.