100 великих сражений Второй мировой — страница 29 из 77

В это же период Манштейн приступил к подготовке своего наступления. Данные об этом поступали в штаб Крымского фронта, но там от них отмахивались. Имея в распоряжении 260 000 бойцов, 3577 орудий и минометов, 347 танков, советские военачальники, несмотря на многочисленные уже преподанные им уроки и вопиющие недочеты в организации своих войск, продолжали самоуверенно надеяться, что до разгрома противника остались считанные дни.

По замыслу германского командования, окончательное изгнание советских войск из Крыма, включая Севастополь, должно было составить начало крупного наступления на южном отрезке Восточного фронта. В начале мая подготовка к операции приняла интенсивный характер: немцы резко усилили деятельность всех видов разведки, на ряде участков провели разведку боем, прощупывая передний край, перегруппировывали свои войска. На Керченском фронте против трех советских армий сосредоточивались пять пехотных и одна танковая дивизии 11‐й армии, к которым добавлялись три дивизиона штурмовых орудий, одна румынская пехотная дивизия и одна кавалерийская бригада.

Задача наступавшей стороны осложнялась невозможностью совершить фланговый маневр. При этом оттеснить русских или даже совершить прорыв было недостаточно. 11‐й армии было необходимо не только рассечь советскую группировку на всю глубину, но уже в ходе прорыва уничтожить главные силы противника или бóльшую их часть. Советское командование предоставило Манштейну для этого самые благоприятные условия. На южном участке фронта советские части после потери Феодосии занимали старый парпачский рубеж. На северном участке в результате отступления 18‐й румынской дивизии фронт отклонялся большой дугой на запад, выходя далеко вперед за старый рубеж обороны. Немецкая разведка показала, что противник сосредоточил две трети своих сил на северном участке – 47‐ю и 51‐ю армии. На юге оборону занимала 44‐я армия, сформированная в Закавказье. Три ее дивизии находились на передовом и главном рубежах, две другие – в резерве. В состав армии входили также две танковые бригады и два отдельных танковых батальона.

Замысел, разработанный немецким штабом операции «Охота на дроф», заключался в том, чтобы нанести решающий удар не по непосредственно выдающейся вперед дуге, где этот удар сам напрашивался и просчитывался противником, а на южном участке вдоль побережья Черного моря. Чтобы облегчить задачу прорыва Парпачского рубежа, было решено провести морскую десантную операцию с помощью штурмовых лодок и перебросить на рассвете из Феодосии один батальон пехоты в тыл русским. С воздуха немецкое наступление поддерживал 8‐й авиационный корпус Рихтгофена – до 400 самолетов.

Рано утром 8 мая началась «Охота на дроф». Первыми же ударами немецкая авиация и артиллерия уничтожили заранее выявленные командные и наблюдательные пункты и узлы связи, парализовав всю систему управления советских войск. Уже к концу первого дня наступления штаб Крымского фронта фактически не имел никакого представления, что делается на его левом фланге. Войска, оказавшиеся без управления, должной устойчивости в обороне проявить не могли.

30‐й армейский корпус внезапным ударом на пятикилометровом участке вдоль побережья Феодосийского залива преодолел противотанковый ров и, прорвав позиции 63‐й горнострелковой дивизии, продвинулся на глубину 7–8 км, достигнув района Арма-Эли. Позади пехоты начали выдвигаться танки. Сыграл свою роль и высаженный с моря десант. Побережье не охранялось, и оказавшийся в тылу батальон застал русских врасплох. На северном участке к активным сковывающим действиям приступил 42‐й армейский корпус.

Катастрофы еще вполне можно было избежать. Обстановка к концу первого дня немецкого наступления позволяла организовать решительный контрудар во фланг 30‐му корпусу и восстановить положение. Ставка Верховного главнокомандования потребовала от командования фронта срочно подготовить такой контрудар, использовав для этого все свободные резервы. Генерал Козлов приступил к подготовке, рассчитывая утром 9 мая силами своей северной и южной группировок нанести с двух сторон удары по вклинившейся группировке противника и выровнять фронт. С этой целью южная группа должна была сформировать «кулак» в составе четырех стрелковых дивизий, двух танковых бригад и двух танковых батальонов и сосредоточить его на рубеже Арма-Эли, гора Кабуш-Эбе. Сосредоточение этих соединений было закончено к 4.30 утра. Однако намеченный контрудар осуществлен не был.

Едва только соединения заняли указанные рубежи, как очередной командующий 44‐й армией генерал-майор С.И. Черняк получил от комфронтом новое распоряжение, согласно которому часть сил южной группировки, в том числе одна танковая бригада, исключалась из ее состава и направлялась в распоряжение командующего северной группировкой для усиления его ударных возможностей. Копия этого распоряжения параллельно была передана непосредственно командирам соединений.


Высадка десанта в районе Керчи


Генерал Черняк, учитывая обстановку, решил указания Козлова проигнорировать и нанести удар всеми силами созданной им группировки. Но командиры соединений, получив непосредственно приказ командующего фронтом о перегруппировке на центральный участок, самостоятельно начали отводить части с занимаемого рубежа, на котором они, кстати, находились в непосредственном контакте с противником.

Неожиданный отход с обороняемых позиций одних частей повлек за собой стихийное отступление и на соседних с ними участках. В этот момент Манштейн ввел в дело 22‐ю танковую дивизию, развивая наступление на Керлеут и Узун-Аяк. Таким образом, под угрозой оказался тыл всего Крымского фронта. Никаких решительных мероприятий генерал Козлов в этот день осуществить не смог, почти все его войска, за исключением одной пехотной и одной кавалерийской дивизий, оказались втянутыми в бой и скованы противником.

Видя безрезультатность попыток осуществить контрудар, неспособность командующего взять в свои руки управление войсками для оказания решительного противодействия 11‐й армии, а также учитывая возросшую глубину прорыва на левом фланге фронта, советская Ставка в ночь на 10 мая потребовала быстро отвести войска на Турецкий вал, проходивший в 20–25 км западнее Керчи, и упорно оборонять последний. Ставка также указывала, что в первую очередь должны быть отведены войска правого крыла.

История отвела Крымскому фронту еще одни сутки, в течение которых решилась его судьба. Весь день 10 мая шли проливные дожди, парализовавшие действия немецких танков и авиации. Это, по-видимому, породило у Козлова какие-то надежды на исправление ситуации. Во всяком случае, он, как всегда, «запаздывал». Утратив возможность управлять войсками с помощью проводной связи, командующие фронтом и армий, их штабы не смогли использовать радио и другие средства связи.

Не поняв замысла противника, стремившегося охватить, а затем окружить войска правого крыла Крымского фронта и потому не проявлявшего в первые дни особой активности на этом участке, Козлов не принял необходимых мер к планомерному и быстрому отводу северной группы войск из «мешка», который вырисовывался в районе Киет – Корпечь – Ак-Монай. Отход частью сил начался лишь в ночь на 11 мая, однако и он должным образом организован не был.

Утром 11 мая немцы приступили к расширению прорыва в северном направлении, перейдя в наступление из района Парпач на Огуз-Тобе. К исходу дня 22‐я танковая вышла к Азовскому морю; в созданном ею котле оказались 8 советских дивизий. Остальные войска Крымского фронта беспорядочно откатывались на восток. Все попытки организовать оборону на Турецком валу частями отходившей южной группы успеха не имели, так как распоряжения Козлова и его штаба до войск не доходили. Немцы вышли к Турецкому валу 13 мая – раньше 156‐й стрелковой дивизии из фронтового резерва – и с ходу прорвались на его центральном участке. Фронт рухнул. Его командующий окончательно потерял всякую способность в той или иной мере влиять на обстановку.

Следует отметить, что для содействия наземным войскам немцы с самого начала активно использовали свою авиацию. Только в первый день наступления, 8 мая, она совершила около 1000 самолето-вылетов. Сильная авиация, которой располагал Крымский фронт, применялась неэффективно, распыленно. Советское командование даже не пыталось использовать ее для нанесения массированных ударов по группировкам противника. Истребители не привлекались для прикрытия отхода своих войск, непрерывно подвергавшихся атакам немецких самолетов. Неспособность командования фронта целесообразно использовать свою авиацию вынудило Ставку 12 мая дать указание о подчинении всей авиации фронта командующему АДД генералу А.Е. Голованову. Но это уже ничего не могло изменить.

В последующие дни советские части отходили в район Керчи, немцы вели непрерывное преследование. К исходу 14 мая передовые части 170‐й пехотной дивизии генерала Зандера прорвались к южной и западной окраинам города и вышли в районы Катерлез и Эльтиген на побережье Керченского пролива.

15 мая Сталин издал приказ: «Керчь не сдавать», но Керчь уже сдали: советские войска оставили город и начали эвакуацию на Таманский полуостров, через пролив удалось переправить 116 500 военнослужащих, 25 орудий, 27 минометов и 47 установок РС. К 18 мая сражение закончилось. Шесть германских дивизий разгромили три советские армии. Несколько месяцев значительное количество бойцов и командиров держались в Аджимушкайских каменоломнях, затем их выморили газами.

За время проведения Керченско-Феодосийской операции потери советских войск составили более 330 000 человек, по большей части пленными, свыше 3400 орудий и минометов, около 350 танков, 400 самолетов.

Контрнаступление советских войск под Москвой

После того как в конце ноября – начале декабря упорной обороной и контрударами были сорваны последние попытки германской армии прорваться к Москве, инициатива действий стала переходить к советским войскам. Немецкие войска понесли тяжелые потери в живой силе и технике, их боевой дух был надломлен. Создались условия для перехода Красной армии в контрнаступление.