из Университета Иллинойса (США) пошли иным путем. В декабре 2005 года они разработали специальную компьютерную программу Urbana-Champaign, призванную раз и навсегда ответить на вопрос: что чувствует Мона Лиза?
Для реализации этого проекта была создана база данных из множества женских лиц, на которых ясно читались те или иные эмоции. Особое внимание уделялось мимическим отличиям (искривлению губ и морщинкам у глаз), характеризующим весь спектр выражений человеческого лица.
Сравнив портрет Моны Лизы с базой данных, компьютер выдал неожиданный результат. Оказалось, что Джоконда, чье имя переводится с итальянского как «жизнерадостная», испытывает весьма противоречивые эмоции – 83 % счастья, 9 % отвращения, 6 % страха, 2 % злости.
Под слоями потемневшего реставрационного лака ученым также удалось разглядеть тончайшую газовую вуаль, покрывающую платье Моны Лизы. «Платья из такой материи в те времена носили либо беременные женщины, либо молодые матери, – сказал сотрудник французского центра исследований и реставрации Бруно Мотгин. – Разгадка тайны улыбки Джоконды проста. Это – улыбка матери, обращенная к своему еще не рожденному ребенку».
Теоретически все сходится. В 1503 году, когда предположительно создавалась картина, Лиза Герардини, жена зажиточного флорентийского торговца шелком Франческо дель Джокондо, была беременна своим вторым ребенком.
Еще одна знаменитая загадка, в которую, как полагают некоторые исследователи, может быть вовлечен Леонардо да Винчи, касается плащаницы. Так, как вы помните, называется погребальный саван, в который, по легенде, было завернуто тело Иисуса Христа после снятия его с креста. Так его и похоронили.
Когда же выяснилось, что склеп пуст, то оставшуюся не у дел ткань взял себе на память кто-то из его учеников. Так она и хранилась, переходя из рук в руки, из поколения в поколение, до наших дней.
Со временем выяснилось, что на плащанице есть отпечаток человеческого тела. И тогда возник вопрос: «Каким образом получился этот отпечаток?» Одни полагают, что отпечаток получился, когда Иисус воскресал и из его тела исходило мощное энергетическое излучение. Другие же говорят, что плащаница – всего лишь подделка. И отпечаток на ней есть не что иное, как первая в мире… фотография. Причем сделал его Леонардо да Винчи.
Споры ведутся уже более столетия. Каждая из сторон приводит свои аргументы. Но, похоже, точка зрения науки начинает перевешивать. Дело в том, что анализ показал: ткань, из которой сделана плащаница, была изготовлена примерно 900 лет назад, а ей ведь должно быть более 2000 лет. Проведено также несколько опытов, показывающих, как Леонардо да Винчи или кто-то из его современников, используя подручные средства, мог изготовить простейшую светочувствительную эмульсию и, используя темную комнату в качестве камеры-обскуры, сделать своеобразное фото, например, статуи, стоявшей под окном в саду.
Все это привело к тому, что даже Ватикан теперь официально не называет плащаницу саваном Христа, предпочитая более обтекаемые формулировки. Впрочем, это уж проблема не медицинская, а теологическая.
Парадоксы Парацельса
Обычно, когда речь заходит о Парацельсе, его вспоминают как знаменитого врача и естествоиспытателя. Однако современники знали Филиппа Теофраста Ауреола Бомбаста фон Гогенгейма – таково было его настоящее имя – еще и как алхимика и астролога, оставившего немало предсказаний.
Но давайте все по порядку.
Будущее научное светило родилось в Швейцарии в 1493 году, в семье Вильгельма Бомбаста – бедного лекаря из деревушки Мария-Айнзидельн близ Цюриха. Отец всю жизнь гордился своим отдаленным родством с гроссмейстером Мальтийского ордена Георгом Бомбастом фон Гогенгеймом. Однако счастья это ему не принесло – за всю свою жизнь он так ничего и не добился.
И, может, потому единственного обожаемого сына Филиппа отец прочил в священники, ибо для бедняка это самый верный путь к преуспеванию. Он даже не сердился, когда мальчик, с ранних лет приохотившийся читать книги, жег свечи иной раз до утренней зари.
Когда сын подрос, отец определил его на обучение в монастырь Святого Андрея. Однако отрок, с детства отличавшийся упрямым нравом, вскоре оказался в учениках у знаменитого Иоганна Тритемия из Ипангейма, настоятеля монастыря Святого Иакова в Вюрцбурге, который считался одним из величайших адептов магии, алхимии, астрологии и медицины того времени. Филиппу нравились даже сама комната каноника, заставленная фолиантами, гусиное перо и чернильница из рога на столе, многочисленные рукописи…
Парацельс (настоящее имя – Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм), швейцарский врач и астролог
Однако вскоре Филипп догадался, что книги умеют так же лгать, как и люди, которые их пишут. И многое из того, чему учит уважаемый настоятель, не соответствует истине. Школяр стал бегать то в аптеку, то в мастерскую стеклодува, поняв, что на практике он может получить гораздо больше полезных знаний, нежели из книг.
Потом он и вообще ушел из монастыря. Как нищий, странствующий монах или лекарь Филипп исходил пешком Германию, Италию, Францию, Нидерланды, Швецию и Данию. По словам историка Барри Ганна, во время своих странствий юноша общался не только с учеными, врачами и алхимиками, но и с пастухами, предсказателями, цыганами, повитухами, даже с палачами и колдунами. Он был неприхотлив: куска хлеба и кувшина с водой ему хватало на день, спать мог в любом месте: в стойле со скотом, в собачьей будке или даже на дереве, словно обезьяна…
Побывал он и в Париже, на знаменитой улице Бюшри, где студенты тайком препарировали трупы. Здесь Парацельс тоже кое-чему научился. В самом деле, можно ли оперировать, не зная, как бьется сердце, работают почки и печень, как наполняются воздухом легкие?.. Однако чересчур любознательных студентов выслеживали слуги инквизиции и отправляли на виселицу как еретиков. Парацельса спасли звериный нюх на опасность, темная ночь и шустрые ноги.
Он понял, что надо действовать хитрее. В Лионе он устроился бальзамировщиком трупов. Теперь уж никто не мешал ему целыми ночами возиться с мертвецами, и они открыли ему много тайн устройства человеческого тела.
Первая известность пришла к Парацельсу во время чумы. Надев повязку, защищавшую лицо с помощью какого-то раствора, он спасал зараженных от неминуемой смерти.
Когда чума затихла, Парацельс двинулся в Вечный город Рим, но в дороге его застала война. В середине 20-х годов XV столетия император Священной Римской империи Карл V в очередной раз двинулся через Альпы в поход на Францию. Парацельс нанялся на службу военным хирургом.
Несмотря на малый рост и некрасивую внешность, солдаты уважали Парацельса. Он заслужил прозвище Отчаянный за то, что не отсиживался в лазарете, как другие лекари, а бесстрашно носился по полю брани на худой кляче, оказывал помощь раненым прямо под вражеским огнем.
После того как Парацельс спас от неминуемой смерти командира роты, тот порекомендовал чудо-лекаря заболевшему адъютанту самого короля Карла. С тех пор Парацельса все чаще стали приглашать знатные пациенты. Он излечил маршала королевства Богемии Иоганна фон Лейпника от слоновой болезни, министра двора Карла V Гватинару – от водянки, короля Чехии и Венгрии Людовика II – от атрофии конечностей.
Однажды в Вене его разыскал поверенный короля Фердинанда. Порывистый, грубый, внешне схожий с могучим орлом, монарх был весьма любезен с врачом, заявив, что наслышан о «великом Парацельсе». Филипп понял, что дело серьезное.
А скоро прояснилось и в чем оно заключается. В зал вошла Анна, супруга Фердинанда, имевшая огромное влияние на своего мужа. Она попросила помочь ее придворной даме и ближайшей подруге Маргарите д'Эсте.
Дама лежала в боковой комнате рядом с покоями королевы. Парацельс, увидев многочисленные пятна крови на простынях, сразу догадался, в чем дело. Маргарите сделали аборт, да неудачно, и теперь она может умереть от потери крови.
Присев на стул, Парацельс прощупал пульс больной – жизнь едва теплилась в ней. Внезапно Маргарита открыла невидящие глаза и, по всей видимости, приняв врача за своего любовника, с огромным усилием приподнялась и обняла его шею.
Парацельс, привыкший, что все считают его уродливым, вдруг ощутил, что в его душе просыпается то, что люди обычно называют страстью. И тогда он решился. Он знал, что нужно делать. Необходимо срочное переливание крови. Парацельс с удовольствием отдал бы свою, но тут нужна была иная… В ту пору, конечно, еще и понятия не имел о группах крови, и Парацельс действовал наобум, подбирая доноров среди людей, похожих на своих пациентов.
Он вспомнил: на окраине города, в лечебнице для бедняков, умирает юное создание, весьма похожее на прекрасную Маргариту. Девочку переехала тяжелая повозка, основательно повредив грудную клетку и внутренние органы бедняжки. Ей, увы, уже не помочь, зато она сможет спасти жизнь другого прекрасного создания.
Парацельс помчался на окраину и вскоре вернулся со склянкой, наполненной драгоценной жидкостью. Удалив всех из ее покоев, трясущимися руками начал вливать ей кровь девочки, смерть которой он только что ускорил, взяв у нее кровь. Но жертва не была напрасной – щеки Маргариты окрасились слабым румянцем, через несколько дней она пошла на поправку.
А Парацельса тут же выгнали из дворца; кто-то из придворных подсмотрел и тут же настучал королю, что лекарь использовал для лечения какой-то дьявольский способ. Вместо обещанной награды медику пригрозили костром. Он предпочел исчезнуть, унося в памяти образы двух прекрасных созданий – Маргариты и погубленной им девочки. Ну, почему в жизни бывает так: добро и зло шагают рядом?..
Для лечения своих пациентов Парацельс продолжал использовать все средства, которые только приходили ему на ум. «Изменения, происходящие в теле, – химического свойства, и болезни тела должны исцеляться химическими препаратами. Жизнь, в основном, химический процесс, а тело – химическая лаборатория, в которой принципы ртути, серы и соли смешиваются, реагируют, принося болезнь или здоровье», – писал Парацельс. Он использовал для лечения мази из солей ртути, составы, содержащие свинец, соли железа и цинка, медный купорос, серное молоко, мышьяковые препараты против кожных болезней.