Главные из них: 1) победа в Великой Отечественной войне против объединенных сил европейского фашизма; 2) всенародное освоение не обжитых людьми просторов и неисчерпаемых природных богатств Сибири, в ходе которого развернулись грандиозные для своего времени стройки и были проведены научные изыскания.
Духовные скрепы в жизни советского народа возникли не вдруг и не из пустоты, они имеют многовековые исторические корни. Одной из главных символических личностей, занимающих ведущее место в ряду созидателей сибирской скрепы, и является святитель Иннокентий (Вениаминов). Он относится к тому малому числу мыслителей, кто (в отличие от первопроходцев) осознали Сибирь не как территорию для добычи, но как часть неделимой двуединой России – европейская часть России с Уралом и России-Сибири. Вместе – Великая Россия!
Будущий глава Русской православной церкви родился 26 августа 1797 г. в далекой Сибири, в селе Анга Верхнеленского округа Иркутской губернии. Мальчику предстояла жизнь российского простолюдина в глухой провинции. Едва Ивану исполнилось шесть лет, как умер отец. Оставшись без кормильца, семья впала в тяжкую нужду. На помощь пришел брат отца, который определил мальчика в Иркутскую духовную семинарию. Там было несколько Иванов Петровых, поэтому ректор семинарии своей волей изменил Ивану фамилию, назвав его Вениаминовым.
После окончания семинарии уже женившегося и имевшего на руках годовалого сына отца Иоанна по его прошению Святейший Синод направил служить на остров Уналашка в группе Лисьих островов. Это была Заокеанская Сибирь – Аляска. Священник намеревался крестить в православие алеутов – местных аборигенов. Приход его раскинулся на 60 островах, которые отец Иоанн неустанно объезжал на узком кожаном челноке (байдаре).
В ноябре 1838 г. отец Иоанн отправился в кругосветное плавание на российском военном корабле с конечным пунктом прибытия городом Санкт-Петербургом. В столице он узнал о кончине его супруги, после чего принял монашеский постриг под именем Иннокентий. Уже в декабре 1840 г. по личному повелению императора Николая I сорокатрехлетний Иннокентий был поставлен во епископа Камчатского, Курильского и Алеутского. И началось его многолетнее служение в Сибири. Через десять лет, в 1850 г., он был возведен в сан архиепископа.
Помимо своих прямых обязанностей – окормления паствы и крещения язычников – святитель был озабочен и мирскими делами. Его заботами в России были приняты первые законы по защите сибирской природы от алчности промысловиков – охотников на пушного зверя. Заинтересованные в массовых поставках шкур купцы попытались удалить Иннокентия из Сибири, но в тот раз им это не удалось.
За долгую свою жизнь святитель делом преподал последующим поколениям уроки подлинной диалектики истории, о которых почему-то предпочитают умалчивать, но ради которых я и открываю эту книгу рассказом о великом сибиряке, митрополите Московском Иннокентии.
Когда началась Крымская война (1853–1856), архиепископ, трудившийся в другом конце страны, с глубоким волнением следил за сообщениями газет о ходе боевых действий. Но вот пал Севастополь, война закончилась, враг торжествовал, патриоты были потрясены до глубины души. 18 марта 1856 г. был подписан позорный для России Парижский трактат… А 25 августа 1856 г. в послании к Николаю Дмитриевичу Свербееву, старшему чиновнику особых поручений по дипломатической части при генерал-губернаторе Восточной Сибири, архиепископ Иннокентий написал ошеломляющие слова: «Я встретил Пасху с особенною радостью, более же всего меня порадовал и радует мир. Слава в вышних Богу! Миром сим Он благоволит смирить нашу гордость. Мы слишком замыкались и задрали голову, а в случае успеха в нынешней войне мы бы так заломили себе головы, что не только под ногами своими, но и рук своих не видели бы – и следовательно, как раз бухнули бы в яму. А теперь nolens volens[3] надобно потупить голову, а это заставит нас рассмотреть, что у нас под ногами и на ногах и куда мы идем». Таковой была истинная диалектика патриотизма.
Всего через год, в мае – июне 1857 г., святитель Иннокентий совершил 17-суточное плавание по Амуру, результатом которого стала записка «Нечто об Амуре», обосновавшая целесообразность восстановления суверенитета России над левобережьем Приамурья, утраченного по Нерчинскому договору 1689 г. 16 (28) мая 1858 г. в Айгуне генерал-губернатор Восточной Сибири граф Н. Н. Муравьев подписал с маньчжурскими представителями Китайской империи Цин мирный договор, установивший границы России с Китаем, не изменявшиеся вплоть до 2005 г. В память об этом знаменательном событии граф получил право именоваться Муравьевым-Амурским. Поскольку в тот год была в разгаре Вторая опиумная война (1856–1860 гг.), а в самом Китае бушевала гражданская война тайпинов, ряд современных китайских политиков и ученых объявили Айгунский мирный договор неравноправным и пока безуспешно требуют теперь вернуть левобережье Амура китайцам.
Как бы там ни было, через год после крымской катастрофы Иннокентий поспособствовал включению в состав России и Сибири огромной территории. 5 июля 1858 г. император Александр II подписал указ об основании города Благовещенска, названного так в честь святителя Иннокентия, начинавшего свое священническое служение в иркутской церкви Благовещения. С февраля 1860 г. кафедра архиепископа Камчатского, Курильского и Алеутского была переведена в Благовещенск.
Поражение Российской империи в Крымской войне вынудило царизм отказаться от дорогой сердцу святителя Иннокентия Заокеанской Сибири – от Аляски и тихоокеанских островов[4]. В марте – мае 1867 г. в Вашингтоне и Санкт-Петербурге состоялось подписание договора о купле-продаже (но не об аренде) названных территорий общей площадью в 1 млн 519 тыс. км2. По столице ходили слухи, будто архиепископ пребывает в отчаянии от утраты с таким трудом взлелеянной им паствы. Неожиданно обер-прокурор Святейшего Синода граф Д. А. Толстой получил от Иннокентия письмо из Благовещенска, в котором, в частности, говорилось: «До меня дошел из Москвы слух, будто я в письме кому-то выразил свое большое неудовольствие относительно продажи наших колоний в Северной Америке американцам. Это совершенно неверно. Напротив, усматриваю в этом событии один из промыслительных путей, посредством которых Православие сможет проникнуть в Соединенные Штаты, где оно уже стало привлекать к себе серьезное внимание». Далее были изложены основные принципы организации Русской церкви за рубежом, на которых она существует и в наши дни. Так вновь был дан потомкам урок диалектического понимания истории.
Заботами Иннокентия в 1870 г. была учреждена первая в истории РПЦ самостоятельная епархия за рубежом – Аляскинская и Алеутская. С 1872 г. резиденция епархии (кафедра) находится в Сан-Франциско. По принципам ее организации были учреждены подобные структурные единицы РПЦ в ряде других государств. В XIX в. никому в голову не могло прийти, что почти через сто лет, в годы хрущевских гонений на церковь[5] (октябрь 1958 – октябрь 1964 г.), именно на базе задуманных Иннокентием зарубежных епархий РПЦ трудами и хитростями митрополита Никодима (Ротова) наша церковь будет спасена от разорения и гибели.
В год продажи Заокеанской Сибири, а именно 19 ноября 1867 г., скончался митрополит Московский Филарет. 5 января 1868 г. архиепископ Иннокентий был поставлен на митрополичью кафедру и стал высшим духовным лицом Русской православной церкви. Он занимал этот пост 11 лет, до своей кончины в 1879 г.
Мемориал сибирскому Мазепе
Еще в XIX в. в европейской философии сложилось мнение, что условно после 1789 г. человечество вошло в фаустианскую эпоху. Одна из принципиальных идей драмы В. А. Гёте «Фауст» в том, что человек может продать душу дьяволу, но затем использовать полученное могущество для добрых дел, за что в конце он будет прощен и вознесен Богом в рай. Речь, конечно, идет об аллегории, но смысл ее в том, что твори какое угодно зло, потом откупишься богоугодными добрыми делами (скажем, построишь церковь или на праздники раздашь грошики тобою же ограбленным нищим).
Почти одновременно с Гёте, даже немногим раньше, в России немец на русской службе Ф. М. Клингер написал повесть «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение во ад», создав образ русского Фауста – антипода европейскому Фаусту Гёте. По мнению автора, человек, продавший душу дьяволу, может попытаться обмануть князя тьмы и использовать свое временное могущество для добрых дел, и поначалу дьявол даже сделает вид, что обманут, но в конце вывернет все так, что любое доброе дело обратится в еще более ужасную катастрофу, чем та, которая могла бы случиться без вмешательства грешника. Раз изменив Богу и правде, человек может искупить свою вину лишь покаянием и отречением от измены. И то в редких случаях.
Современные европейские фаустианцы отличаются совершенствующимся с каждым днем умением оправдать любое преступление, любое злодейство, найти в нем доброе намерение и светлое начало. Так называемые «правдоискатели» и «толерасты» выискивают «железные аргументы» для очернения памяти истинных народных героев и обеления и восхваления иуд прошлых веков. К числу последних история по праву отнесла знаменитого ныне князя Матвея Петровича Гагарина. Именно в память о нем «правдоискатели» наших дней установили в Тобольске мраморную мемориальную доску, более похожую на полноценный мемориал. По крайней мере, далеко не каждый герой Великой Отечественной войны удостоился от потомков такого роскошного памятника.
Памятная доска Матвею Гагарину в Тобольске. Скульптор А. В. Бакланов. Открыта 21 июня 2012 г.
В молодости Матвей Петрович подавал большие надежды. Не случайно именно ему царь Петр I поручил руководить строительством важнейших судоходных каналов, соединивших бассейны Черного и Каспийского морей, а затем Вышневолоцкой системы каналов, связавшей Балтийское море с Каспийским, Азовским и Черным морями. Жестокость и решительность Гагарина импонировали Петру, и в 1706 г. царь назначил его генеральным президентом Сибирского приказа. Это учреждение занималось «административными, судебными, военными, финансовыми, торговыми, ямскими, горнорудными и другими вопросами, а частично и посольскими сношениями с сопредельными с Сибирью странами – Китаем и «владельцам