Первые обескураживающие сведения о «городке» содержатся в письме Ф. М. Достоевскому от Ивана Гавриловича Прыжова, человека весьма примечательного и для Сибири знакового. Судьба его во многом схожа с судьбой Достоевского. Отцы их были участниками войны 1812 г. После выхода в отставку оба были направлены на службу в московскую Мариинскую больницу для бедных[172]: Достоевский – лекарем, Прыжов – привратником, а затем писарем. Как впоследствии рассказал И. Г. Прыжов своему визави, «Не чаяли получить весточку… от некоего… старинного Вашего знакомца по общей родине – Марьинской больнице для бедных, убогому дому на Божедомке. В правом выходя со двора флигеле Вы родились (или в левом? – сейчас не вспомню), а в насквозь промерзшей привратничьей квартиренке – пишущий эти строки. Не знаю, есть ли еще такая счастливая больница – двум ее уроженцам суждено было уйти в Сибирь!»
Ламский городок
Оба отправились в сибирскую каторгу за бунтарство. Достоевский – как участник кружка безобидных болтунов-петрашевцев (чтобы их примером попугать других таких же) в 1850 г. на четыре года. Прыжов – как член революционного «Общества народная расправа» С. Г. Нечаева и один из участников прогремевшего на весь мир убийства студента И. Иванова в гроте парка Петровской академии. В 1871 г. Прыжова приговорили к 12 годам каторги с пожизненным поселением в Сибири. Достоевский отбывал каторгу в Омске. Прыжов с 1873 по 1881 г. – в Забайкалье, в селе Петровский Завод[173]. С 1882 г. был переведен на поселение, но остался в Петровском Заводе, где умер летом 1885 г. Село стояло на географической границе с Бурятией, в долинах рек Баляга и Мыкырт, между отрогами хребтов Цаган-Дабан и Заганского.
Роман «Бесы», сюжетом которого стало убийство студента Иванова нечаевцами, Достоевский опубликовал в 1872 г. в журнале «Русский вестник». Один из описанных в романе убийц Прыжов[174] прочитал роман в 1882 г. (когда Федор Михайлович уже год как обрел вечный покой), был глубоко оскорблен содержанием и написал мертвому автору длинное, ругательное письмо. Там, в частности, сказано: «А у Вас – я бес, это меня Вы хотите изгнать из трясущейся, пускающей слюни, страшно моргающей России. И весь Ваш высокоталантливый роман есть одно-единое заклинание об изгнании беса, Чортова, Ивана Гаврилова Прыжова! Меня Чортовым звали в пятерке!.. Бог России не помог, ей бес нужен, Сатана Сатанович!..Что, страшно слушать верноподданному сочинителю Ф. М. Достоевскому преступные прыжовские речи? Мне-то что, меня дальше каторги не отправят, я и так там!»
И далее: «Все письмо мое, Федор Михайлович, есть единая печальная воя!..
Тут по соседству с горой Быстринский голец, вроде и недалеко по нашим сибирским понятиям, есть такой «Ламский городок» – остатки старой крепости, очевидно, еще монгольской. В том «городке», говорят, существует переход в самое Беловодье, у некрещеных бурят «Шїмбала» называемое (но не «шамбалї», что есть другое имя кавказской травки «пажитник», повышающей половое чувство, в Иркутской каторжной тюрьме ее чечены сеяли по углам во дворе) – счастливый край, где ни голода, ни холода, ни смерти, ни болезни, – там живут древние их бессмертные ламы, величайшие арийские мудрецы. Посреди руин время от времени открывается светящаяся воронка – в нее можно войти, после чего она сворачивается и исчезает. Но кто вошел, тот никогда не вернется. Вот когда не останется у Прыжова ни воли, ни желания жить, пойдет и он туда, в Ламский городок, – и прощайте, сатрапы, прощай, Петровский Завод, прощай, Ключевский, сломленный деспотизмом ученый, прощайте и Вы, Федор Михайлович! Прощай, немытая Россия[175]!» (Звезда. 2014. № 5).
Ламский городок находится в глухой кедровой тайге на обширной территории[176]. Люди там бывают редко, потому неудивительно, что руины рукотворных строений там пока не обнаружены. Зато бытует легенда, будто в 1930-х гг., во время гонений на членов так называемой «ламско-кулацкой антисоветской организации», был разорен местный Семиозерский дацан. Находился он на окраине Семиозерья Красночикойского района. До 1917 г. там было много лам, огромная сокровищница и значительное количество книг. После революции большинство лам бежали в Монголию. В дни разорения в 1937 г. дацан оказался пустым. В числе многих сокровищ пропала большая статуя Будды из чистого золота. Ходят устойчивые слухи, будто семиозерские ламы закопали свои сокровища где-то в Ламском городке, а сами погибли. Слухи есть слухи. Их перекрывают другие слухи. Будто ламы со всеми сокровищами ушли в Шамбалу к вечной счастливой жизни. А в подкрепление этой версии нынче в Интернете распространяется следующая история:
«В 1977 г. группа ленинградских молодых интеллигентов, увлеченных эзотерикой и разными восточными учениями, решили посетить Ламский городок. В прочтенной ими специальной литературе это место упоминалось как одно из семи вероятных во всем мире, где в определенный день и час открываются ворота в Шамбалу.
Прибыли молодые люди в Забайкалье в июле и долго блуждали по тайге в поисках заветного места. В лагере постоянно дежурили два человека и поддерживали связь с помощью самодельных раций. Для вчерашних студентов-технарей собрать их было плевым делом. И вот 21 июля группа, ушедшая на скалы, сообщила, что видит в полусотне метров впереди какую-то светящуюся воронку. Связь стала прерываться, а последними словами, которые услышали дежурные, были: «Нас что-то держит на месте. Нас затягивает. Тут есть…» – и полная тишина. Оставшиеся двое еще несколько дней пытались найти следы своих трех товарищей, а потом, уже обессиленные, кое-как выбрались в райцентр. В милиции от них приняли сообщение, а потом они еще долго давали показания не только следователю, но и некоему человеку, видимо из КГБ. Пропажу ленинградцев списали на нападение хищного зверя, а с оставшихся взяли подписку о неразглашении. Рассказать эту историю они решились лишь после развала Советского Союза» (С. Ростовцев).
Сихиртя
В Сибири достаточно мест, где по сей день не ступала нога человека, однако ученых в большей мере беспокоит то, что слабо изучена археология полуострова Ямал. На почве именно местного фольклора и местной археологии вот уже скоро 100 лет идет научная дискуссия об обитателях Российского Севера в доисторические времена. Главным предметом ее стали сихиртя[177]. Являются ли сихиртя плодом многовековых коллективных фантазий, или этот народ карликов-колдунов и в самом деле населял просторы континентальной Арктики чуть ли не со времени рождения Homo sapiens – 40 тыс. лет назад? Доказательного ответа на этот вопрос нет.
А началось все с того, что в 1928 г. экспедиция Уральского комитета Севера, изучавшая побережье Карского моря, обнаружила на мысе Тиутей-сале, в месте слияния рек Тиутей-яха и Сер-яха, следы поселения древних людей. Дело могло закончиться лишь констатацией данного факта, но в мае 1929 г. к изучению находки приступил член экспедиции научно-исследовательской секции Комитета Севера, тогда еще студент В. Н. Чернецов. Этой работе он посвятил пять лет жизни. Только в 1935 г. в журнале «Советская этнография» им была опубликована статья «Древняя приморская культура на полуострове Ямал». Так начиналась западносибирская археология, а Чернецов постепенно разработал первую культурно-хронологическую схему древностей этих мест. На основании ненецкого фольклора он же стал называть первых жителей полуострова сихиртя.
Археологические находки и народные предания показывают, что ненцы и другие народы[178], проживавшие на Саянском нагорье, под давлением других кочевников вынуждены были в течение XI–XVII вв. переселиться в Арктику (точнее, на территорию от низовьев Енисея до полуострова Канин Нос в Архангельской области). Они вытеснили местных аборигенов – сихиртя, которые якобы ушли жить под землю. Фольклор упоминает военные столкновения ненцев с сихиртя. Карлики были слабыми ратниками, но поражали умением неожиданно скрываться и внезапно появляться вновь, почему кочевники и признали их шаманами, т. е. колдунами.
Находки из Усть-Полуя
Впрочем, некоторые ненецкие предания говорят и об ином. Согласно им, сихиртя жили в тундре в чумах и имели оленей. А потом земля перевернулась, случился потоп, спасаясь от которого сихиртя переселились под землю (т. е. наша планета полая, как в повести В. А. Обручева «Плутония»), живут там и пасут земляных оленей, т. е. мамонтов. Иногда ночью они выходят на поверхность и порой даже общаются с людьми.
Согласно тем же преданиям, сихиртя были белокурыми, светлоглазыми (зрачки почти незаметные), иногда указывают, что глаза на лице располагались вертикально. У них непропорционально большие головы. Подобно пигмеям сихиртя очень маленького роста, самые высокие едва достигали 1,25 м. В науке это называется нанизмом, который проявляется по причинам недостатка питания и длительного пребывания людей в низких температурах.
В годы первых изысканий была найдена только одна могила, которую можно было отнести к досамоедским временам, но человеческих останков там не нашли. Ученые сослались на то, что земли в Арктике кислотные, кости и дерево там быстро обугливаются. Почему при этом тысячелетиями сохраняются кости моржей или мамонтов, объяснить никто не потрудился.
Чернецов и его последователи добавили к описанному образу то, что говорили сихиртя слегка заикаясь, жили в больших торфо-дерновых домах-полуземлянках, которые по форме напоминали сопку (вход в дом был оборудован сверху, на крыше, отчего создавалось впечатление, будто человек не в дом входит, а погружается под землю); вели оседлый образ жизни, занимались морской охотой, рыбачили. Главным их отличием от других северных народов называли то, что сихиртя чуть ли не первыми в мировой истории стали металлургами, добыва