И все же столь повышенный интерес китайских имперских властей единственно к Гантимуру и его роду остается странным, даже таинственным, а объяснение этого интереса маньчжурскими современниками – неосновательным. Тайна о происхождении рода первых тунгусских князей Гантимуровых остается открытой.
Старец Федор Кузьмич и старица Вера Молчальница
Официального вскрытия гробниц Романовых в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга никогда не было, никаких документов об этом не сохранилось. Неофициально есть 15 свидетельств уважаемых ученых мужей о том, что им кто-то рассказывал о вскрытии петропавловских склепов. Уже после гибели СССР валом пошли публикации об «ограблении» романовских захоронений в 1921 г. по просьбе ВК Помгола. Впрочем, все рассказы сводятся к двум историям: о растаявшей восковой маске на лице трупа избитого Павла I и о пустом гробе Александра I. От К. П. Викторовой, отпрыска семьи дореволюционных хранителей Эрмитажа, я слышал историю об урне с неведомо чьим прахом, обнаруженной в ногах гроба супруги Александра I императрицы Елизаветы Алексеевны.
Известно, что великий антрополог М. М. Герасимов трижды подавал заявку на вскрытие царских гробниц, но трижды получил отказ. Говорили, что большевики опасались либо правды о «разграблении» царских склепов, либо подтверждения факта, что сибирский старец Федор Кузьмич и есть настоящий Александр I, ушедший в народ отмаливать грех отцеубийства. Ведь тогда народ якобы потребовал бы канонизации старца… Все это, конечно, горячечный бред фанатиков царебесия. Однако ходят слухи о том, что в 2015 г. вновь была подана заявка на вскрытие гроба Александра I, но власти опять отказали.
Старец Федор Кузьмич. Рисунок XIX в.
Томские верующие не раз обращались к иерархам РПЦ с прошением о канонизации Федора Томского (Федора Кузьмича) и о признании его небесным покровителем города. В 1984 г. хлопотами епископа Омского и Тюменского Максима (Кроха) по благословению патриарха Пимена в канун празднования 1000-летия Крещения Руси старец был канонизирован в лике праведного (т. е. ведшего угодную Богу жизнь в миру) в составе Собора сибирских святых[200].
Из первоисточников нам известно, что 1 сентября 1825 г. император Александр I выехал из столицы для инспекции военных поселений на юге европейской части России. В пути к нему присоединилась тяжело больная супруга, она страдала пороком сердца. Сопровождала их большая свита, так что источников сведений о тех событиях много.
Обосновались царственные супруги в Таганроге, откуда и совершали кратковременные путешествия по стране. В начале ноября Александр I, будучи легко одетым, попал под дождь и пронизывающий ветер, отчего простудился. В Таганрог он вернулся 5 ноября больной, но от услуг врачей отказался. 10 ноября император упал в обморок и слег в постель. Однако только 12 ноября он согласился принимать лекарства. Поздно. Уже 15 ноября началась агония. 19 ноября (1 декабря по новому стилю) в 10.45 утра император Александр I скончался на 48-м году жизни.
По оценке современных российских патологоанатомов, проанализировавших записи лечивших царя врачей, «император в ходе своей поездки заболел острой инфекционной болезнью с септическим вариантом течения, на что указывают наличие лихорадки с обильным периодическим потоотделением, помрачением сознания, а также приступообразностью симптоматики… Учитывая периодически возникавший понос, можно предположить, что имела место острая кишечная инфекция паратифозной группы или сальмонеллез, протекавший в брюшно-тифозной форме». В итоге случилось заражение крови, что и привело к инсульту и летальному исходу.
Неудачно забальзамированные останки Александра I перевозили в столицу два месяца! Свидетели рассказывали: «Несмотря на то что тело было бальзамировано, все оно почернело от сырого воздуха. Так что нельзя было различить черты лица». После прибытия в Санкт-Петербург гроб был открыт для опознания членам императорской семьи, затем его закрыли – уже навсегда – и установили на неделю в Казанском соборе. Похоронили Александра I в усыпальнице императорской семьи. Присутствовавшие при этом царедворцы отметили странное поведение матери покойного, вдовствующей императрицы Марии Федоровны Старшей, которая не особенно печалилась, но часто повторяла на публике: «Да, это мой сын! В гробу лежит мой сын».
Эти и многие другие странности привели к тому, что уже в 1826 г. за рубежом и в России стали распространяться слухи, будто Александр I инсценировал свою смерть и теперь прячется в каком-то Киевском монастыре.
Вера Молчальница. Портрет, написанный на третий день после ее смерти. 1861 г.
4 (16) мая 1826 г. в Белеве, по пути из Таганрога в Санкт-Петербург, скончалась от сердечного приступа (или, возможно, была убита как опасная претендентка на престол) вдовствующая императрица Елизавета Алексеевна. И хотя ее хоронили по общепринятому ритуалу, смерть ее только усугубила слух. Теперь уже говорили, что царственная чета по обоюдному согласию тайно отказалась от престола и посвятила себя праведной жизни.
Подтверждение этим слухам нашлось только в 1834–1836 гг. Поначалу в Тихвине, под Санкт-Петербургом, невесть откуда появилась неизвестная женщина явно из аристократических кругов, которая представилась Верой Александровной. Она стала разъезжать по монастырям, много молилась и повсеместно была принята с великим уважением. Однако в 1838 г. на Валдае ее арестовали за отсутствие паспорта и посадили в тюрьму. Женщина отказалась отвечать на вопросы следователя, с этого времени она молчала всю оставшуюся жизнь. С людьми общалась записками. Ей дали имя Вера Молчальница.
Поначалу бродяжку спровадили в Коломовский дом для умалишенных, откуда ее забрала и определила на свой счет в Сырков монастырь (близ Великого Новгорода) графиня А. А. Орлова-Чесменская. Настоятельница монастыря, этим очень недовольная, попыталась избавиться от Веры, но петербургский митрополит Серафим сурово предупредил ее: «Ах ты, дура-баба! Да нас скорее с тобой выгонят, чем ее; и вспоминать об этом не смей!» Вот тогда и укрепился в народе слух, будто Вера Молчальница и есть не кто иная, как царица Елизавета Алексеевна. Рассказывали, что в монастыре женщину посещали Николай I и Александр II. Умерла Вера Молчальница в мае 1861 г.
А осенью 1836 г. на Урале, близ города Красноуфимска, был задержан крестьянами старик благородной наружности, но в одежде простолюдина. Представился он Федором Козьминым 70 лет, происхождения своего не помнил. Суд приговорил его за бродяжничество к 20 ударам плетью и ссылке в Сибирь.
Отправили старика в Томскую губернию. Жил он аскетом в разных селах, избегал общения с людьми. Последние шесть лет жизни обретался в Томске, в доме купца С. Ф. Хромова. Со временем поползли слухи, что внешне он весьма похож на покойного императора Александра I. Будто долгое время царь скрывался в Палестине, а затем тайно вернулся в Россию и предпочел жить инкогнито в Сибири.
Несмотря на скромность старца, к нему было паломничества губернской знати и приезжих аристократов, каждый присланный из столицы губернатор полагал своим долгом первым делом представиться Федору Кузьмичу. Умер старец 20 января 1864 г.
В 2015 г. президент Русского графологического общества С. М. Семенова заявила, что сопоставила почерк императора в возрасте 47 лет и записи Федора Кузьмича, сделанной в возрасте 82 лет. Она уверена: оба текста написаны одним человеком.
Тайна семи тетрадей
Сказку «Конек-Горбунок» знают все. Автор ее Петр Павлович Ершов родился 6 марта 1815 г. в селе Безруково Ишимского уезда Тобольской губернии. Отец его Павел Алексеевич Ершов сделал неплохую чиновничью карьеру и в 1830 г. был переведен по службе в Санкт-Петербург, в Отдельный корпус внутренней стражи, которым командовал недавний генерал-губернатор Западной Сибири (до лета 1827 г.) П. М. Капцевич.
В 1831 г. 16-летний Петя Ершов поступил на философско-юридический факультет Петербургского университета. Уже на первом курсе юноша увлекся стихосложением. А в 1833 г. третьекурсник Ершов представил курсовую работу по литературе – первую часть сказки в стихах «Конек-Горбунок». Профессор изящной словесности П. А. Плетнев тогда же зачитал ее студентам в аудитории, а затем показал рукопись А. С. Пушкину. Поэт одобрил и отредактировал сказку.
П. П. Ершов. Первая пол. 1830-х гг.
В самом конце 1833 г. (или в начале 1834 г.) скоропостижно умер П. А. Ершов, оставивший семейство лишь с нищенской пенсией. И хотя в том же году был опубликован полный (в трех частях) «Конек-Горбунок» – сперва в журнале «Библиотека для чтения», а затем вышла отдельная книга – гонорары начинающему авторы выплатили мизерные. И неудивительно, Петру Павловичу тогда едва исполнилось 19 лет.
Нельзя сказать, что профессиональные литераторы приняли сказку безоговорочно. В. Г. Белинский заявил, что это подделка под народное творчество. Впрочем, то же самое Белинский писал и обо всех сказках Пушкина, начиная с «Руслана и Людмилы». Зато читатели буквально влюбились в музыку ершовского русского слова.
Дальнейшая жизнь поэта состояла из череды трагедий и бесконечной борьбы с бедностью. Он с матерью вернулся в Тобольск, который покидал с той поры лишь один раз, когда побывал в Санкт-Петербурге. «Конек-Горбунок» оказался вершиной его творчества. Ему было не до сочинительства – единственной заботой Ершова стало зарабатывание средств для содержания его многодетной семьи.
Впрочем, судить о творчестве поэта мы можем только по опубликованному Ершовым. Однако известно, что после кончины Петра Павловича бесследно пропали семь его рукописных тетрадей. Содержание утерянного неизвестно.
160 лет Ершов оставался бесспорным и единственным автором уникальной сказки «Конек-Горбунок». Но вот настал 1993 г. – пик эпохи «разоблачительства» всех и всего духовно бесценного в судьбах русского народа. «Правдоискатели», обличая и ниспровергая недавних героев, бесчинствовали кто во что горазд. Совершенно неожиданно А. А. Лацис, ярый антисоветчик и так называемый «пушкиновед», специализировавшийся на сборе и распространении грязных сплетен о жизни А. С. Пушкина и его окружения, публично заявил, что сказка «Конек-Горбунок» – сочинение А. С. Пушкина, а Ершов присвоил ее себе. В 1996 г. Лацис впервые опубликовал в пушкинской юбилейной газете «Автограф» статью «Верните лошадь», где попытался на фактах доказать свое «открытие». Он привел пять косвенных, вкусовых, не согласованных по времени доказательств, которые убедительны только для желающих быть убежденными. Эта публикация дала толчок к рождению целой армии фанатичных поверхностных «разоблачителей» Ершова.