– Моя не надо, – говорил он. – Мне маленько осталось жить. Скоро помирай. Моя шибко хочу панцуй[205] тебе подарить.
В глазах его было такое просительное выражение, что я не мог противиться. Отказ мой обидел бы его. Я согласился, но взял с него слово, что по окончании экспедиции он поедет со мною в Хабаровск. Дерсу согласился тоже.
Мы порешили весной отправиться на реку Лефу за дорогими корнями».
Уже после кончины В. К. Арсеньева его близкие подтвердили, что видели карты, на которых начертано место «клада Дерсу Узалы» в тайге и путь к нему. Но эти зарисовки и шифрованные записи писателя пропали. Кладоискатели не раз снаряжали экспедиции на поиски сокровища, однако все они закончились неудачей.
Вторая экспедиция закончилась 7 января 1908 г. Гольд поселился в доме Арсеньева, но выдержал городскую жизнь менее двух месяцев. В конце февраля он засобирался в тайгу. Ушел Дерсу Узала тайком от хозяина. А через две недели, 13 марта 1908 г., Арсеньеву сообщили, что близ железнодорожной станции Корфовская (перевал Хехцир, вблизи гранитного карьера) найдено тело убитого Дерсу. Владимир Клавдиевич немедленно поспешил к месту преступления, опознал труп, присутствовал при погребении – все это он подробно описал в повести «Дерсу Узала». Но что собой представляет данное описание – художественный вымысел или реалии тех дней, – мы не знаем.
Гораздо позже первая жена писателя А. К. Арсеньева-Кадашевич утверждала, что ее мужу удалось побывать на могиле гольда только через полгода после его гибели. В архивах не сохранилось документов об обнаружении трупа убитого Дерсу Узалы. Арсеньев же подробно описал, как работал на месте преступления пристав. Вызывает сомнение и утверждение самого писателя, присутствовавшего при погребении, будто со временем могила его друга затерялась…
Кто, как и по какой причине убил Дерсу Узалу, в данном случае не так уж и важно. Уже в конце 1920-х гг., почти сразу после публикации повестей Арсеньева, у спецорганов возникло подозрение, что Дерсу Узала был резидентом японской разведки. Ведь согласно его биографии все, кто мог узнать гольда в лицо, предположительно умерли в 1894 г. от оспы. Появился он невесть откуда уже в зрелом возрасте и кочевал исключительно в тех местах, которые более всего интересовали японскую военщину. А поскольку он был шпионом, никто Дерсу Узалу не убивал. Закончив свою миссию или заподозрив возможность провала, он перешел корейскую границу и уехал в Японию. И никакой Дерсу не гольд, а чистокровный японец.
В связи с такими подозрениями энкавэдэшники допрашивали самого Арсеньева. Уже после кончины писателя власти открыто объявили Владимира Клавдиевича главой японской разведки на Дальнем Востоке. В годы гонений пропали почти все архивы писателя и единственный экземпляр рукописи мемуаров под названием «Страна удэге». Она, кстати, не найдена по сей день.
Во времена хрущевской «оттепели» подозрения с Арсеньева и друга его Дерсу Узалы были сняты. Но история об их «шпионской деятельности» периодически возвращается на страницы желтой прессы, а теперь еще и в Интернет.
Тайны трех капитанов
Любители русской литературы наверняка читали приключенческий роман В. А. Каверина «Два капитана» и знают, что в основе его сюжета лежит поиск пропавшей полярной экспедиции по Северному морскому пути под командой капитана Ивана Татаринова. Автор воспользовался материалами сразу трех российских экспедиций 1912–1914 гг., и сразу три реальных прототипа были воплощены в собирательном образе капитана Татаринова – капитаны Г. Л. Брусилов, В. А. Русанов, Г. Я. Седов[206]. Русанова и Брусилова я называю капитанами не по чину, но как дань человеческому мужеству и целеустремленности (порой недостаточно взвешенным и разумным).
Все три экспедиции были снаряжены независимо друг от друга, частным образом (это необходимо помнить: государство к ним никакого отношения не имело). Две из них пропали, следы их стали обнаруживаться лишь через десятилетия, но гибель по сей день остается вековой тайной нашей страны.
Лейтенант флота, родной племянник героя Первой мировой войны генерала А. А. Брусилова Георгий Львович Брусилов (1884–1914) в 1912 г., будучи в отпуске, снарядил собственную экспедицию по освоению Северного морского пути. Чтобы собрать необходимые средства, он предложил своим богатым родственникам учредить акционерное зверобойное общество и совместить путешествие с прибыльным делом. В Великобритании была куплена трехмачтовая паровая шхуна, ей дали имя «Святая Анна». Окончательный экипаж составили 24 человека, включая женщину-медсестру Е. А. Жданко.
Экспедиция вышла в океан 10 сентября 1912 г. Поскольку никто из членов экипажа не имел опыта хождения на судне во льдах, уже в 20-х числах сентября 1912 г. близ полуострова Ямал шхуна была зажата льдами и ее понесло на север. К лету 1913 г. она была за пределами досягаемости Новой Земли и медленно продвигалась к Северной Земле.
10 апреля 1914 г. часть экипажа отказалась продолжить дрейф и ушла по льду на лыжах и санях в сторону архипелага Франца-Иосифа. Выжили только двое. Где и как погибли остальные 9 «бунтарей», покрыто мраком неизвестности. Выживших спасла экспедиция Седова.
Согласно научным изысканиям, «Святая Анна» освободилась из ледового плена летом 1915 г., но погибла по одной из следующих причин: 1) экипаж умер от цинги или иной болезни; 2) на шхуне вспыхнул пожар, и все сгорели; 3) «Святую Анну» погубил шторм; 4) судно попало в зону действия немецкой субмарины и было уничтожено врагом.
В отличие от других капитанов геолог Владимир Александрович Русанов (1875–1913) был опытным арктическим исследователем. В 1908 г. он стал участником французской экспедиции на Новую Землю. С 1909 по 1912 г. сам возглавлял четыре научные экспедиции туда же.
В 1912 г. Русанов был назначен руководителем экспедиции на Шпицберген. В группу вошли 14 человек (в том числе французская невеста Русанова геолог и врач Жюльетта Жан-Сессин). Неизвестно, знали другие исследователи о том или нет, но их руководитель задумал тайно дополнить маршрут. Согласно заданию заказчика, экспедиция должна была исследовать западный берег Шпицбергена. Накануне отплытия Владимир Александрович оставил доверенному лицу текст для телеграммы, в котором говорилось, что после выполнения задания экспедиция продолжит путь по маршруту: северо-западная оконечность Новой Земли – остров Уединения – Новосибирские острова – остров Врангеля. Продовольствием путешественники запаслись на год.
Г. Л. Брусилов, В. А. Русанов, Г. Я. Седов
9 июля 1912 г. на зверобойном судне «Геркулес» экспедиция вышла из Александровска-на-Мурмане (ныне Полярный) и направилась к Шпицбергену. Уже в августе трое ее участников убыли домой с окончательными результатами успешной работы экспедиции. Далее «Геркулес» пошел по указанному Русановым маршруту. Телеграмма была своевременно отправлена. Ни о судне, ни о его экипаже больше никто не слышал.
В конце марта 1912 г. капитан военно-морского российского флота, опытный полярник, действительный член Русского географического и Русского астрономического обществ Георгий Яковлевич Седов (1877–1914) опубликовал в петербургском «Синем журнале»[207] статью «Как я открою Северный полюс». Там, в частности, было сказано: «…я чувствую себя вполнѣ подготовленнымъ для такого большого дѣла, которое я начинаю – для открытия Сѣвернаго полюса. Я хочу осуществить мысль Ломоносова – водрузить русскій флагъ на Сѣверномъ полюсѣ! Вѣдъ, за послѣднее время открытіе полюса стало своего рода состязаніемъ между государствами. И только мы, русскіе, до сихъ поръ не принимали участія въ этомъ міровомъ состязаніи…
Въ іюлѣ этого года я отправляюсь на небольшомъ парусномъ моторномъ суднѣ, грузоподъемность котораго около 200 тоннъ. Въ составъ моей экспедиціи войдутъ: художникъ Пинегинъ, докторъ-естествоиспытатель Кушаковъ, штурманъ, геологъ, механикъ и восемь человѣкъ команды (изъ поморовъ и самоѣдовъ)… Съ нами будетъ находиться кинематографъ, который запечатлѣетъ наиболѣе интересные эпизоды экспедиціи…
И всѣ они, какъ и я, идутъ въ это опасное путешествіе изъ-за горячаго желанія видѣть трехцвѣтный флагъ, развѣвающимся на полюсѣ…»
Полюс, конечно, уже был открыт американцами за четыре года до статьи Седова, но сути это не меняет. Общественность России буквально взорвалась восторгом. Средства на экспедицию собрали по подписке – 70 тыс. рублей. На них зафрахтовали парусно-паровое промысловое судно «Святой мученик Фока». Загрузили провизии на три года. Осмотрев заготовленное снаряжение, опытные полярники отказались участвовать в этой авантюре. Тогда Седов за день до отплытия набрал в команду желающих, некоторые из которых явились для путешествия в пиджаках. Этим, думаю, сказано все.
14 августа 1912 г. «Святой Фока» вышел из Архангельска. Пробиться через льды к Земле Франца-Иосифа удалось только в сентябре 1913 г. Там Седов заболел и был не в состоянии продолжить намеченный путь. И все же 2 февраля 1914 г. он и еще двое матросов направились на санях к Северному полюсу. Мороз был за – 40 °C. 20 февраля 1914 г. в 2.40 не вынесший трудностей перехода Седов умер.
Матросы «повернули назад, к мысу Бророк. Здесь они и похоронили Седова – на высоком месте, под скалою. Вырыть могилу не было никакой возможности. Тело Седова, как рассказывали матросы, они положили между двумя валунами, накрыв русским национальным флагом. Сверху прикрыли каменными плитами, пустоты заполнили щебнем. Над могилой установили крест, наспех сделанный из лыж. Рядом оставили нарты, кирку и молоток» (Г. Черненко).
18 января 1914 г. Совет министров Российской империи поручил морскому министерству начать поиски двух первых экспедиций. Этим занялось Главное гидрографическое управление. Впервые в мировой истории для поисков была привлечена полярная авиация. Начавшаяся Первая мировая война не прервала работу спасателей. Поиски продлились два года, но оказались безрезультатными.