Все говорит о том, что месяцы ожидания ареста существенно повлияли на творческие способности Дмитрия Дмитриевича. 1938 г. он сам назвал годом рождения его как писателя. Уже в 1939 г. в журнале «На рубеже» была опубликована его приключенческая повесть для детей старшего школьного возраста «Тихая бухта». Успех ее был значительный. Следующая приключенческая повесть писателя появилась в том же журнале в 1944 г. Называлась она «Сердце Бонивура».
Памятник Виталию Банивуру во Владивостоке
И вот здесь мы подходим к одной из главных тайн Советского Союза, которая всегда была известна профессиональным историкам и прочим обществоведам, но остается тайной для подавляющего числа обывателей на территории бывшего СССР.
Со второй половины 1930-х гг. и особенно в годы Великой Отечественной войны советское руководство в лице И. В. Сталина, А. А. Жданова и А. С. Щербакова творило государственную идеологию по образцу идеологии императора Августа времен Римской империи, прежде всего по конструкции, данной Титом Ливием в «Истории города Рима…». Согласно этой конструкции, государство формировало опорные для духа человека героические образы патриотов, приверженных главной идее – идее единого, общенародного государства. Братья Горации, матрона Лукреция, Юний Брут, Муций Сцевола, Марк Курций – эти и многие другие образы сильных духом героев не померкли даже через две тысячи лет. Такие же образы создавала на основе (заметьте, только на основе!) деяний современников и советская идеология.
Каждый из нас должен твердо помнить: настоящий подвиг зачастую неказист, неэффектен, в моменты его совершения вовсе не похож на подвиг. Он остается таким же неуловимо героическим для стороннего наблюдателя даже через десятки лет. И все же при ближайшем рассмотрении на конкретный момент и в конкретной ситуации он оказывается подвигом, даже великим подвигом. Идеология законно приукрашивала, в чем-то преувеличивала, даже местами досочиняла детали настоящего подвига. Ну и что? Такова одна из задач идеологии – создавать запоминающиеся образы подвига и героя. При этом образы героев не есть ложь, но есть народный идеал. А потому истинный подлец тот, кто берется разрушать народный идеал в угоду своим мелким жлобским амбициям.
И еще один важнейший момент: схожие подвиги (особенно на войне) совершали многие люди. Если возвеличивать всех, то подвиг растворится в обыденности. Поэтому те, кто формировал идеологию и образы Октябрьской революции, Гражданской войны и Великой Отечественной войны, своей волей выделяли из сотен героев, совершивших схожие подвиги, одного и именно ему воздавали великие почести, уважая при этом подвиги других. Таков закон природы и идеологии, а не чья-то вина. Причем не важно, кто первым совершил такой подвиг, важно только признание первенства за избранным идеологами героем. Бесспорно, здесь много случайного и субъективного, но этот случайный выбор есть незыблемая данность во имя приоритета идеала.
Когда уничтожали СССР, с 1986 г. разрушители первым делом набросились на его идеологию и на его героев. Так называемые «правдоискатели», отлично зная законы идеологии, били по самым уязвимым, но неизбежно существующим деталям, отрицая данность и ради разрушения, и в жажде удовлетворения личных амбиций. Таким образом, было совершено вопиющее надругательство над народными героями советского общества, над народными идеалами, причем продолжается эта вакханалия и в наши дни.
Повесть Д. Д. Нагишкина «Сердце Бонивура» увидела свет в годы активного формирования пантеона советских героев. Образ комсомольского вожака Бонивура, зверски замученного дальневосточными бандами белогвардейцев, родился как нельзя вовремя. Нагишкину заказали полноценную книгу о нем. В 1953 г. был издан роман в трех частях «Сердце Бонивура». Так появился канонический образ героя.
Архивные документы, которые выискали и широко обнародовали «правдоискатели», о потенциальном прототипе литературного персонажа рассказывают следующее. Виталий Борисович Банивур родился 20 июня 1902 г. в Варшаве в еврейской семье. Отец его был ювелиром, мать – домохозяйкой. Родители придерживались левых взглядов, отец предположительно был связан с Бундом. Когда началась Первая мировая война, Банивуры перебрались в Москву, а после падения царизма предпочли переждать смуту во Владивостоке. В ходе этих переездов отец из истории семьи исчез. Что с ним сталось и когда – неизвестно. Во Владивостоке жили только мать и Виталий с сестрой. Еще в Москве подросток увлекся политикой, и когда семья решила эмигрировать в Америку, уезжать из революционной России он отказался. Наоборот, Виталий стал рядовым участником партизанского движения, попал в руки белоказаков и после длительных пыток был казнен 17 сентября 1922 г. Каким-либо командиром, совершавшим героические подвиги, молодой человек не был.
Чем же Виталий Банивур так привлек писателя? Сомнительно, чтобы фамилия могла сыграть в этом какую-либо роль. Да и в архивах Дмитрий Дмитриевич вряд ли копался. Скорее всего, здесь сделала свое дело избирательная память. В 1925 г. в газете «Комсомольская правда» был опубликован документальный рассказ писателя В. П. Кина о гибели партизана Виталия Банивура. Молодой человек случайно попал в плен к белоказакам. После продолжительных пыток его вывели за околицу деревни Кондратенкова (в Приморском крае, близ Уссурийска) и живому вырезали сердце. То, как был убит Виталий, еще тогда поразило Нагишкина. И когда он задумал новую приключенческую повесть, история эта послужила стержнем сюжета. Фамилию же Бонивур писатель записал по памяти, а не из эстетических побуждений.
В любом случае в советское время литературный герой вывел из небытия мученически погибшего юношу и помог советским идеологам ввести его в пантеон героев советского мира. Сегодня не имеет значения, какие подвиги совершал Виталий Банивур и совершил ли он их на самом деле. Мы принимаем его литературную биографию как неотвергаемую данность. Будем же чтить память героя.
Сотниковы и Урванцев
Николай Николаевич Урванцев всегда был особо почитаем советскими геологами старших поколений – настоящими первооткрывателями и путешественниками. Писатель А. С. Старостин, авиатор, большую часть жизни отдавший Северной Сибири[212], особенно Таймыру, однажды сказал: «Если бы Николай Николаевич был верующим человеком, в наши дни его непременно канонизировали, и был бы он небесным покровителем романтиков земли Русской. Впрочем, он и без канонизации стал для нас небесным покровителем». Пышно, конечно, сказано, но, беседуя с теми, кто в былые времена пешим ходом или с минимумом передвижных средств пробирался через сибирские дебри, исходил ее ледяные дали, один Бог знает, как переправлялся через могучие реки, преодолевал коварные болота, взбирался на крутые скалы – одним словом, кто хотя бы чуточку по-настоящему узнавал Сибирь, невольно признаешь – никого так не уважали они, как основателя города Норильска. Впрочем, все это дела давно минувших дней, и людей этих почти не осталось в нашем мире – большинство ушло следом за Урванцевым. Только свершения их безвозмездно достались Отечеству, а в Отечестве… Урванцев и его последователи были уверены, что созидали они для всего народа России.
Н. Н. Урванцев
Выходец из семьи разорившегося купца-старовера, Николай Николаевич в юности перебрался из Нижегородской губернии в Сибирь, где промышлял его дядя. Добросердечный родственник оплатил обучение племянника в недавно открывшемся Томском технологическом институте. Там, на факультете горного дела, Николай подружился с Александром Сотниковым. Юноша был представителем третьего поколения купцов Сотниковых – родоначальников металлургического производства на Таймыре и фактических хозяев полуострова.
Производство их было сосредоточено в Норильских горах, на Норильской долине, откуда начинаются горы Хараелах и плато Путорана. И горы, и плато образовались в доисторические времена в результате траппового магматизма – медленного излияния магмы через трещины в земной коре на огромную площадь поверхности. «В перми и триасе район современного Норильска становится центром траппового магматизма, в результате чего здесь образовались крупные вулканические комплексы и расслоенные интрузии, с которыми связаны месторождения медно-никель-платиновых руд. Норильско-Хараелахский разлом является основной рудоподводящей структурой района. Он протягивается от р. Хантайки и оз. Кета на 470 км в северо-северо-западном направлении через Норильские горы к горам Хараелах» (Д. В. Севастьянов и др.).
В середине 1860-х гг. кто-то из аборигенов Дудинки, где жили и промышляли тогда Сотниковы, показал местному купцу 2-й гильдии Киприяну Михайловичу Сотникову камни сине-зеленого цвета и отвел на место, где их нашел, – в Норильскую долину. Сотников сразу смекнул, что это медь[213]. Он нашел средства и поставил на склонах горы Шмидтихи[214] медеплавильную печь. Его сын Александр Киприянович Сотников медеплавильному делу предпочел добычу найденного здесь же угля. В 1893–1894 гг. он поставил в родную Дудинку несколько тысяч пудов угля. Однако этот Сотников оказался столь нечист в делах и нагл и жесток в обращении с людьми, что в 1899 г. был арестован, предан суду и вместе с семьей сослан в городок Балаганск Иркутской губернии.
Внук основателя династии Александр Александрович Сотников еще в детстве увлекся геологией и поступил в Томский технологический, где подружился с Урванцевым. В 1915 г. студент Сотников приехал в Дудинку с намерением изучить родительское место в Норильских горах. По итогам геологического изучения территории близ горы Шмидтихи они с Урванцевым написали небольшой доклад «К вопросу об эксплуатации Норильского (Дудинского) месторождения каменного угля и медной руды».
Но в том же году Сотникова призвали в армию и отправили на фронт. После Февральской революции он вступил в партию эсеров, а после Октябрьской революции стал активным участником антибольшевистского движения. Был председателем Красноярского гарнизонного Совета, участником Первого съезда Енисейского свободного казачества, хорунжим, командиром дивизиона и атаманом Енисейского казачьего войска и т. д. В начале 1919 г. он выступил с докладом о норильском угле перед правительством Верховного правителя А. В. Колчака, вышел в отставку и в должности гидрографа дирекции маяков и лоций при комитете Севморпути отправился в экспедицию в район Норильской долины