Однако в гостиницу явился только работник 2-го отделения милиции Н. Горбов и провел «расследование». Он составил акт, послуживший основанием для утверждения, что С. А. Есенин покончил жизнь самоубийством.
Милиционер Н. Горбов потребовал написать объяснения о случившемся. Устинова и Назаров написали все, что посчитали нужным, а вот показания Эрлиха написаны не его рукой. И не Н. Горбовым. Мне удалось установить, что записал их агент уголовного розыска 1-й бригады Ф. Иванов.
С. А. Есенин в гробу
Как утверждали свидетели, лицо Есенина было изуродовано, обожжено, под левым глазом имелся синяк. Были порезаны руки. Над правой бровью круглое, примерно с копеечную монету пятно, на ногах и теле многочисленные обширные гематомы. Все эти телесные повреждения причинены были Есенину при жизни, до наступления смерти.
Сергей Есенин приехал в Ленинград 24 декабря и устроился в гостиницу по протекции журналиста Георгия Устинова. Как только друзья поэта узнали, что он в Ленинграде, в его номере постоянно собиралась компания из нескольких человек. Вольф Эрлих даже оставался ночевать. По приезде Есенин угостил друзей двумя полубутылками шампанского. 27 декабря на несколько человек было выпито 5–6 бутылок пива. Других алкогольных напитков у Есенина не было. Никаких конфликтных ситуаций или скандалов у Есенина в эти дни не было. Никто не отмечает, что видел у Есенина на лице или теле следы побоев. Следовательно, телесные повреждения поэту были причинены после вечера 27 декабря.
Участковый надзиратель Горбов фактически не осмотрел место происшествия, не зафиксировал наличие крови на полу и письменном столе, стенах, не выяснил, чем была разрезана у Есенина правая рука, откуда появилась веревка для повешения, не описал состояние замков в двери, запоров на окнах, не отметил наличие или отсутствие ключа от замка двери, из протокола неясно, в каком состоянии находились вещи в номере (судя по публикациям в газетах, в большом беспорядке), не приобщены к делу в качестве вещественных доказательств веревка, бритва, не описаны личные вещи поэта и его рукописи.
Да и составить Горбов должен был не акт, а протокол специально предусмотренной законом формы.
В акте записано, что тело поэта висело под потолком, а ноги находились на расстоянии полутора метров от пола. А кто это видел? Ни Устинова, ни Эрлих, ни Назаров об этом не написали.
В. Рождественский и П. Медведев после сообщения о смерти Есенина тут же побежали в «Англетер».
Судя по их воспоминаниям, понятые Рождественский, Медведев и Фроман увидели труп только на полу. А между тем они подписали акт (протокол) и тем самым подтверждали, что тело поэта висело под потолком, что веревка не имела затяжной петли, что труп висел лицом к трубе и т. д.
…В номер прибежал художник В. Сварог, сделавший моментальный рисунок лежащего на полу трупа. На этом рисунке вся одежда на Есенине в беспорядке, расстегнуты и слегка спущены брюки, «американские» подтяжки не на месте, рубашка растрепана. А на снимке М. Наппельбаума одежда в порядке, только на гульфике не застегнуты пуговицы. Несомненно, фотографировал Наппельбаум Есенина после Сварога.
Но почему на место происшествия не пришел милицейский фотограф и судебно-медицинский эксперт? Зачем прислали в гостиницу специалиста в области художественной фотографии?…
На следующий день в покойницкой Обуховской больницы состоялось вскрытие тела поэта. Патологоанатом был 55-летний А. Гиляревский, выпускник Военно-медицинской академии, имевший продолжительный опыт работы в качестве полицейского врача.
Описанная А. Гиляревским красная борозда на горле Есенина вызывает в памяти случаи умышленных убийств, когда преступник сзади набрасывает на шею жертве веревку и начинает душить, натягивая веревку снизу вверх.
Вернемся к акту Н. Горбова: «…лицо было обращено к трубе…» Расположение странгуляционной борозды на шее поэта, описанное Гиляревским, дает основание утверждать, что труба, к которой была привязана веревка, должна была быть за спиной трупа, а не наоборот.
А. Гиляревский в своем акте отметил, что «темно-фиолетовый цвет нижних конечностей, точечные кровоподтеки на коже указывают на то, что покойный в повешенном состоянии находился продолжительное время». Современные судмедэксперты утверждают, что подобные изменения наступают в том случае, если труп находился в петле около суток. В акте также написано, «петли кишок красного цвета». Некоторые судмедэксперты считают, что Гиляревский имел в виду образовавшиеся трупные пятна, а это тоже свидетельствует о пребывании тела в подвешенном состоянии более 12 часов.
Теперь мы располагаем свидетельскими показаниями А. Л. Назаровой, жены управляющего гостиницей В. М. Назарова, которая показала, что ее муж, чекист, работал в гостинице «Англетер» и всегда возвращался домой поздно. Однажды он пришел с работы и сразу лег спать. Неожиданно ему позвонили и предложили немедленно прийти на службу. Возвратился он поздно и рассказал жене, что у них в гостинице повесился поэт Есенин. На следующий день она даже ходила смотреть, как труп выносили из номера на улицу.
Оценивая объективные данные, прихожу к твердому убеждению, что смерть Есенина наступила 27 декабря 1925 года в промежутке от 20 часов 30 минут до 23 часов.
В 1927 году художник В. Сварог делился своими впечатлениями о происшедшем в номере гостиницы: «Сначала была „удавка“ – правой рукой Есенин пытался ослабить ее, так рука и закоченела в судороге. Голова была на подлокотнике дивана, когда Есенина ударили выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковер и хотели спустить с балкона, за углом ждала машина. Легче было похитить. Но балконная дверь не открылась достаточно широко, оставили труп у балкона, на холоде. Пили, курили; вся эта грязь осталась… Почему я думаю, что закатали в ковер? Когда рисовал, заметил множество мельчайших соринок на брюках и несколько в волосах… пытались выпрямить руки и полосонули бритвой „Жиллет“ по сухожилию правой руки, эти порезы были видны… Сняли пиджак, помятый и порезанный, сунули ценные вещи в карманы и все потом унесли… Очень спешили… Вешали второпях, уже глубокой ночью, и это было непросто на вертикальном стояке. Когда разбежались, остался Эрлих, чтобы кто-то мог проверить и подготовить для версии о самоубийстве… Он же и положил на стол, на видное место, это стихотворение „До свиданья, друг мой, до свиданья…“ Очень странное стихотворение…»
Однажды известный врач Казимир Маркович Дубровский в разговоре с известными художниками рассказал некоторые подробности гибели Есенина. В декабре 1925 года он, тогда молодой медик «скорой помощи» Ленинграда, выезжал в гостиницу и лично вынимал из петли труп поэта. По его мнению, Есенин был убит.
После гибели Сергея Есенина пропала веревка, послужившая удавкой. Ни в одном документе нет о ней никаких сведений. К материалам дела по факту гибели Есенина она также не приобщалась. По всей вероятности, веревка оставалась в номере вместе с личными вещами поэта.
Гостиничный номер Н. Горбов опечатал и передал на ответственное хранение управляющему В. Назарову. Кто-то вывез веревку за границу. Там ее за крупную сумму продали с аукциона. Затем разрезали на фрагменты и вновь пустили с молотка.
Мне удалось установить, что Есенин сидел не только во внутренней тюрьме на Лубянке, но и в Бутырской тюрьме. Против него возбуждалось в советское время 12 уголовных дел, значительная часть которых не что иное, как провокация, желание ВЧК-ГПУ расправиться с поэтом «законным путем».
Провал экспедиции Рагиб-бея
Когда в декабре 1979 года политическим руководством СССР обсуждался вопрос о вводе советских войск в Афганистан, одним из принципиальных противников этого шага был начальник Генерального штаба Н. Огарков. На заседании «малого Политбюро» с участием Л. Брежнева, Ю. Андропова, А. Громыко и Д. Устинова Николай Васильевич говорил, что афганскую проблему необходимо решать исключительно политическим путем.
Огарков напомнил о плачевных итогах первого «афганского рейда», предпринятого Сталиным в 1929 году, – настолько засекреченного, что многое из сказанного оказалось в новинку и для руководителей страны. Однако кое-что о «сталинском рейде» можно рассказать.
Рассказывает А. Пронин, полковник:
– 15 апреля 1929 года советско-афганскую границу пересек странный на вид отряд. Две тысячи всадников, одетых в афганскую военную форму, но говорящих между собой на русском языке, отлично вооруженных и экипированных, с запасом провианта, переправились через полноводную Амударью и вступили на афганскую территорию.
Командовал ими человек, называвшийся «турецким офицером Рагиб-беем». На самом деле это был атаман Червонного казачества Украины Виталий Примаков, с 1927 года занимавший пост советского военного атташе в Афганистане. Начальником штаба был афганский кадровый офицер Гулам.
И Рагиб-бей, и все остальные формально подчинялись генералу Гулам-Наби-хану Чархи – послу Афганистана в СССР. В марте 1929 года этот дипломат вместе с министром иностранных дел своей страны Гулам-Сидик-ханом имел сугубо конфиденциальную встречу с Иосифом Сталиным. Речь шла о политической ситуации в Афганистане и мерах, которые могло бы предпринять советское руководство по оказанию помощи правительству Амануллы-хана, свергнутого мятежниками. После этой встречи и был сформирован отряд специального назначения для вторжения в Афганистан.
Очевидно, существовал согласованный между Москвой и представителями Амануллы план его возвращения к власти путем захвата столицы ударом с двух сторон. Во всяком случае, рейд отряда Рагиб-бея совпал с начатым в марте 1929 года продвижением оставшихся верными прежнему эмиру войск от Кандагара на Кабул.
На афганском берегу Амударьи советский отряд начал боевые действия с внезапной атаки на афганский погранпост Пата-Кисар. Затем последовал встречный бой с подкреплением, подошедшим с афганского погранпоста Сиях-Герд. Экспедиция продолжила движение в сторону Мазари-Шарифа – одного из главных политических и экономических центров Афганского Туркест