Но отецу не понравилось это увлечение сына. И в 1862 году двадцатиоднолетнего Савву от греха подальше направили в Баку служить в Закаспийском торговом товариществе. Он служил в Дирекции азиатских факторий, которой руководил компаньон его отца. Занимался делопроизводством, изучал присылаемые и отправляемые бумаги. Тоскливей работы трудно было себе представить. А город Баку? Не город, а поселок на берегу моря, где дуют песчаные ветра, пресной воды нет, плодородной почвы тоже.
Все Савве там было неинтересно, он заболел от скуки, от солнца. Отец отправил его в Италию, отдохнуть и поработать. В Милане Савва по наказу отца присматривался к шёлку и посещал Миланскую оперу, знаменитый Ла Скала. Слушал там оперы Доницетти, Беллини, Верди, Пуччини. И мечтал организовать похожий театр в Москве.
В Милане он познакомился семнадцатилетней Лизой Сапожниковой, которая путешествовала с матерью. Лизонька была дочерью текстильного фабриканта Сапожникова, так что выбор был вполне достойный, отец его одобрил.
Летом 1865 года молодая пара отправилась в свадебное путешествие по Италии. По возвращении домой их ждал подарок – двухэтажный дом на Садово-Спасской улице. К тому же Савва получил от отца капитал и начал торговать шёлком из Италии.
Наконец-то настал тот момент, когда Савва Иванович мог приглашать к себе домой художников, артистов, музыкантов. У него образовался салон, супруга помогала ему устраивать музыкальные вечера, он был заводилой среди гостей.
Отец умер неожиданно в 1869 году, 67 лет, Савва стал владельцем акций железнодорожной компании, получил в управлению Ярославскую и Курскую железные дороги, мог строить новые, спрос на «железку» был огромный. Правительство давало разрешения – строй, бери кредиты, потом рассчитаемся. В 1872 году его избрали директором правления общества Московско-Ярославской железной дороги. Он провел ветку от Ярославля до Костромы, с затратами не считался. В 1875 году Савва Мамонтов проложил около пятисот километров «железки» для Донецкого каменноугольного бассейна, дорога связала шахтерские поселки с Мариупольским портом. Но и затраты оказались немаленькие. Они не окупали себя. Его коммерческая смелость граничила с авантюризмом.
Он никаких опасностей не предвидел, компаньонов своих не слушал. Свободное время проводил в усадьбе Абрамцево, которую приобрел еще в 1870 году, превратил его в своеобразный художественно-музыкальный салон на природе. Выбор был не случайный, усадьба историческая, принадлежала писателю Сергею Аксакову, в его доме гостили Гоголь, Тургенев, актер Щепкин, философ-славянофил Самарин. Теперь Савва Мамонтов продолжал традицию.
Члены Абрамцевского художественного кружка.
Слева направо: С.И. Мамонтов, И.С. Остроухов, М.М. Антокольский, П.А. Спиро, В.Д. Поленов и В.А. Серов. 1884 г.
У него гостили и работали новые знаменитости – русские художники Репин, братья Васнецовы, Поленов, Врубель, Нестеров, Коровин, Серов. Именно в Абрамцеве Репин создавал эскизы для своих знаменитых картин «Крестный ход в Курской губернии», «Не ждали», «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», Репин там же написал портрет Саввы Ивановича. Во время музыкальных вечеров пел приглашенный Шаляпин. Ему аплодировали, он снова пел, потом его приглашали за стол, наливали, произносились тосты…
Чтобы польстить гостеприимному хозяину Абрамцева Савву Ивановича именовали Саввой Великолепным, его сравнивали с флорентийским покровителем наук и искусства банкиром Лоренцо Медичи. Ему хотелось воплотить в жизнь давнюю свою мечту – создать собственный оперный театр.
В 1884 году в Абрамцеве состоялась премьера оперы Николая Кроткова «Алая роза», были солисты, оркестр, хор… Но особого интереса представление не вызвало. Савва Иванович не унывал: нужны красивые декорации, сильные голоса и помещение. Было снято здание купца Солодовникова на Кузнецком Мосту и Большой Дмитровке, Частная русская опера состояла теперь из сорока музыкантов, в хоре были пятьдесят человек, солистки Надежда Салина и Татьяна Любатович…
Частная опера Мамонтова состоялась. Поставили «Снегурочку» Римского-Корсакова, следом «Каменного гостя» Даргомыжского. Все отмечали красочность декораций, пышные костюмы. Отмечали, что московская «Снегурочка» вышла богаче питерской…
Но у Саввы Мамонтова были служебные обязанности, ему надо было тянуть «железку» на Север. В 1897 году в тяжелейших климатических условиях закончил прокладывать дорогу Москва – Архангельск. И остался без денег. Хуже того, кредиторы требовали вернуть долги. Миллионы рублей…
Полиция словно ждала этого момента. Его арестовали. Банкира, магната железнодорожника, художественного мецената, Савву Великолепного, организатора Частной оперы под конвоем препроводили в Таганскую тюрьму. Заточение и судебный процесс.
Только летом 1900 года состоялся суд. Савву Ивановича Мамонтова обвиняли в проведении финансовых операций, запрещенных законом, плохо велась бухгалтерская отчетность. Его защищал адвокат Плевако. Речь адвоката был продуманной, взвешенной и убедительной. Плевако удалось доказать главное, что не было у обвиняемого никакой корысти, он строил, а не разрушал, он провел железную дорогу на Север, он возводил заводы, фабрики. Он выдающийся меценат, делал добро для людей. Но не рассчитал финансы. Себе не взял ни копейки…
Друзья поддерживали Мамонтова, слали ободряющие письма. Валентин Серов, работавший над портретом императора Николая II, обращался к его величеству с просьбой об освобождении Мамонтова, такого мецената в России еще не было, за что же казнить благотворителя?
Суд оправдал предпринимателя Мамонтова. Приговор присяжных встретили аплодисментами. Максим Горький, который наблюдал за процессом, писал Чехову: «Видел я Мамонтова – оригинальная фигура! Мне совсем не кажется, что он жулик по существу своему, а просто слишком любит красивое и в любви своей – увлекся».
Его выпустили из тюрьмы. Он вышел на свободу. Но это был уже другой человек. Артист, чрезмерно любивший искусство, победил в нем здравомыслие купца, предпринимателя. Ни денег, ни акций, ни жилья, ни Абрамцева. Все отобрали на оплату долгов. Он поселился в скромном доме за Бутырской тюрьмой. Жена жила от него отдельно. Не было больше абрамцевского Саввы Великолепного. Он сломался, ждал исхода. В 1907 году ушла из жизни его дочь Вера, за ней его супруга Елизавета, в 1915 году умер сын Сергей Саввич. Родных никого.
Он скончался от простуды в марте 1918 года. Похоронили его скромно, времена изменились, нашли местечко в незабвенном Абрамцеве.
Капитан из КёпеникаВильгельм Фойгт, 1849–1922 гг
В административном районе Берлина Кёпеник, у входа в старинную красную Ратушу, у каменной лестницы установлен бронзовый памятник – человек в военной форме офицера, гауптмана, по-русски в звании капитана. Его правая рука протянута как бы для пожатия, а левая держится за шашку. В простом лице гауптмана с лихими усами по моде кайзеровских времен застыло что-то плутовское. Кажется, он сейчас рассмеется, и вы начнете смеяться вместе с ним. На стене Ратуши находится памятная доска с его данными – «Фридрих Вильгельм Фойгт, «Капитан из Кёпеника», Тильзит 1849 – Люксембург, 1922». Личность Фойгта известна всем немцам с 1906 года. Со школьной скамьи. Чем же оказался знаменит гауптман из Кёпеника Вильгельм Фойгт?
Знакомство с его биографией сильно разочаровывает. Никакого образования, никаких высоких моральных качеств, ни малейшего стремления сделать что-то полезное для отечества.
Фойгт родился в 1849 году в семье сапожника в прусском городе Тильзите, в том самом, в котором ранее, в 1807 году, между русским императором Александром I и французским императором Наполеоном I был подписан известный Тильзитский мир. После Второй мировой войны город Тильзит с карты Германии исчез, вместо него появился Советск в Калининградской области. Вильгельм окончил три класса, в армии не служил и перебрался в Берлин. Начиная с 14 лет Вильгельм занимался… воровством. Временами становился бродягой, хорошо знал жизнь в тюрьме. Общий тюремный срок составил 35 лет, отсидел он только 25 лет. Был вдовцом, у него оставались четверо детей, о которых ничего не хотел знать.
Сатирическая немецкая открытка, представляющая аферу «капитана из Кёпеника»
Как же мог такой человек удостоиться столь высокой чести – оказался отлитым в бронзе? Автором памятника Фойгту был известный армянский скультор Спартак Бабаян, который в свое время учился в Ленинграде. Установили его в 1996 году, по случаю «празднования» 90-летия «геройского» поступка Фойгта, свершенного в стенах Ратуши в Кёпенике.
Итак, 1906 год. 57-летий Фойгт вышел из берлинской тюрьмы. На работу его не принимали по причине отсутствия паспорта. Получить паспорт не мог, так как не состоял на учете на службе. За время последней отсидки он заработал 227 марок, по тем временам вполне приличная сумма. На свои накопления он выторговал у старьевщика поношенную шинель гауптмана. К ней прикупил китель, галифе, сапоги, фуражку с козырьком. Достал еще шашку в ножнах. Зачем? Нравилась ему военная форма. Красивая, сидела на нем как влитая.
Рано утром 16 октября 1906 года он побрился, выпил чашку кофе и отправился к своему хранилищу. Переоделся в нем. Высокий, стройный, с торчащими залихватскими усами, как у кайзера Вильгельма II, его тезки. Поехать в таком виде в центр?
Он заглянул в одно кафе, его обслужили с подобающим пиететом. В следующем кафе заказал рюмку корна. Его с улыбками проводили до двери. Он стал прогуливаться по улицам Кёпеника. Младшие офицеры выравнивали шаг и отдавали ему честь. Он улыбался и отдавал им честь тоже.
В этот утренний час освободившийся караул – три солдата во главе с ефрейтором гвардейского стрелкового полка – направлялись в свою часть для доклада. На пути им повстречался «гауптман». Он их остановил и спросил, какой приказ они выполняют. Узнав, он выдал новый приказ, велел вернуться в часть, забрать с собой весь караул и явиться перед ним. Ефрейтор привел еще четвер