Когда Мария узнала о скором прибытии Наполеона, в ней зародилась надежда. Несправедливость, жертвой которой стала Польша, будет ли она исправлена? Ее муж, такой же патриот, как и она, решил отправиться в Варшаву – поближе к событиям. Мария же осталась в имении Валевских, но не могла усидеть в замке и отправилась в Брони в экипаже своей кузины, одев крестьянское платье из голубого драпа и шапочку из этого же материала, отделанную по краю черным мехом. Смешавшись с толпой любопытных, она ждала того, кого про себя уже называла освободителем Польши.
Мария Валевская
И вот тяжелая берлина остановилась у здания почты. Толпа бросилась к карете императора, выкрикивая приветствия. Марию затолкали, оттеснили в задние ряды. В это время генерал Дюрок вышел из кареты, чтобы поторопить замену лошадей, и прошел через толпу как раз рядом с Марией.
– Ах, месье, – обратилась к нему она, – помогите мне выбраться из толпы и сделайте так, чтобы я увидела императора хоть на мгновение.
Ее мелодичный голос, очаровательный французский выговор, стройная фигура и голубые глаза, такие нежные, молящие о помощи, заворожили Дюрока, он предложил ей руку, подвел к дверце кареты и, улыбаясь, сказал:
– Сир, взгляните на ту, которая не побоялась быть раздавленной толпой ради Вашего величества.
Император выглянул из глубины кареты и заговорил с Марией. Но она была столь взволнованна, что не смогла ничего ответить. Щеки ее горели, и она только прошептала:
– Добро пожаловать, сир, на землю нашей родины, которая ждет вас с надеждой на возрождение!
Она так и осталась стоять посреди дороги, глядя вслед удаляющейся карете. Император выглянул, помахал шляпой и бросил ей букет цветов, только что кем-то подаренный ему. Наполеон направлялся в Варшаву… Он был удивлен, что никак не может забыть лицо той девушки из Брони, оно все время стояло перед его глазами – такое наивное и нежное. Эта крестьянка, столь хорошо говорившая по-французски, его заинтриговала.
– Дюрок, найдите и приведите ее ко мне!
После приезда в Варшаву генерал сразу отправился выполнять поручение императора. Он очень точно описал внешность незнакомки из Брони Йозефу Понятовскому, главе временного правительства Польши. Благодаря нескромности кузины Марии, которая рассказала об эпизоде с букетом, он понял, о ком идет речь. Наполеону сообщили имя незнакомки, и он приказал пригласить графиню Валевскую на прием, который давал Понятовский в его честь.
Сам Понятовский отправился во дворец Валевских. Но Мария не собиралась идти ни на какие балы.
– Ваше присутствие необходимо! Это требование Наполеона.
Она вновь отказалась.
– Кто знает, – сказал Понятовский, догадывающийся о чувствах императора, – может быть, небо выбрало вас орудием для воссоединения Родины?
Но Мария не соглашалась принять приглашение, и понадобилось влияние самого графа Валевского, чтобы Мария изменила свое решение. Впрочем, муж не знал об истории с букетом.
Мария была возмущена. За кого ее принимал император? Она шла на бал против своей воли и постаралась это показать своим нарядом – она одела узкое прямое платье из белого атласа с кружевной туникой на плечах. На ней не было ни одного бриллианта, ни одной жемчужины, только скромный венок из зеленых веток украшал ее золотистые волосы. Наполеон прекрасно понял, что означал этот отказ украсить себя драгоценностями в его честь. Она была еще не готова пожертвовать собой!
Как только она появилась в зале, Понятовский подошел к ней, чтобы пригласить на танец. Она остановила его жестом.
– Вы же знаете, что я не танцую на балах.
– Но как же, ведь император вспоминал о вас уже несколько раз и сказал, что был бы счастлив увидеть, как вы танцуете.
– Возможно, но я отказываюсь.
Она упрямо продолжала отказываться от всех приглашений на танец. Когда по своей привычке Наполеон стал обходить всех приглашенных, он был лихорадочно возбужден. Подойдя к ней, он сделал вид, что не узнал ее, оценил ее платье, восхитился цветом ее лица и, чтобы дать понять, что он понял причину столь скромного наряда, громко сказал:
– Белое к белому не очень подходит, мадам.
Затем добавил совсем тихо, только для нее:
– Это не тот прием, на который я рассчитывал.
Мария ничего не ответила, но ее перламутровые щечки стали пунцовыми. Император добавил:
– Однако вы были смелее, когда говорили со мною на почтовой станции первого января. Что же теперь? Говорите, я уверен, что вам есть, что мне сказать!
Мария набралась смелости и произнесла:
– Вместе со всеми патриотами моей страны я обращаюсь к вам с мольбой о восстановлении Польши в прежних границах усилиями Вашего величества!
– Легко сказать, но вы мне поможете выполнить столь трудную задачу.
Вернувшись после бала во дворец Валевских, она нашла букет цветов с запиской:
«Я видел только Вас, я любовался только Вами, я желаю только Вас. Скорый ответ успокоит нетерпеливый пыл. Н.».
– Посыльный ожидает ответа, – доложила служанка.
– Ответа не будет! – бросила оскорбленная Мария.
Он что же, считает ее женщиной легкого поведения? – негодовала графиня. Служанка вернулась с докладом, что букет доставил сам Понятовский и настаивает на ответе. Мария возмутилась. С каких это пор глава правительства превратился в сводника? Князь напрасно настаивал, она не приняла его.
Но обстоятельства толкали Марию в объятия императора. На следующий же день граф Валевский сообщил ей, что он принял приглашение вместе с супругой на большой обед, который давал Наполеон. Мария хотела отказаться, но муж настаивал, он обещал своим друзьям и в особенности Понятовскому.
– Все другие интересы должны уступать интересам нации, мадам! – упрашивал графиню князь Понятовский. – Вы не можете отказаться присутствовать на этом обеде, не показавшись плохой полькой.
И снова ей пришлось смириться – весь город объединился против нее. Кроме того, князь направил ее к мадам Вобан, своей любовнице, которая раньше жила в Версале, но с началом революции перебралась в Варшаву. Она научила Марию секретам дворцового этикета. К тому же она не обладала ни щепетильностью, ни совестливостью, ни стыдливостью. Эта женщина ХVIII в. считала супружескую верность дурным тоном. Для нее предоставить властелину будущую любовницу, будь то Луи ХV или Наполеон, было делом престижа. Во время одного из «уроков» она подсунула Марии очередное послание от Наполеона:
«Неужели я Вам разонравился, мадам? Я имел право рассчитывать на другой прием. Неужели я ошибся? Ваш интерес ко мне исчез, тогда как мой возрос. Вы лишили меня спокойствия! О, дайте мне немного радости, немного счастья бедному сердцу, готовому Вас обожать… Неужели так трудно ответить мне? Вы мне задолжали уже дважды. Н.».
Мария упорно отказывалась ему отвечать, и Наполеон стал проявлять нетерпение. Члены кабинета министров умоляли ее не быть столь жестокой. Просто удивительно, сколько было задействовано сил, чтобы ускорить падение молодой женщины девятнадцати лет, такой наивной, такой простосердечной.
Во время знаменитого обеда она сидела рядом с Дюроком, которого не очень смущала его роль сводника, но и он был восхищен сопротивлением молодой женщины.
– Что вы сделали, мадам, с букетом, подаренным вам императором в Брони? – спросил он.
– Я его бережно храню, как память, для моего сына, – ответила Мария.
– Позвольте предложить более достойный вас букет.
Она почувствовала, когда он вошел в зал. Заинтересовалась ли она им? Она еще наплачется! А сейчас у нее перехватило дыхание. Мария опустила свой хорошенький носик к самой тарелке и прошептала:
– Я не люблю цветы.
– Тогда мы сорвем для вас лавровые ветви, выращенные на вашей родной земле.
Чтобы все устроилось, граф Валевский в конце обеда исчез.
Кофе пили в салоне. Наполеон смотрел на Марию с нежностью. Он не влюблялся так со времен «горячих поцелуев» Жозефины, которые воспламеняли его кровь. Он подошел к Марии.
– С такими нежными, кроткими глазами, и так мучить и ранить, как кокетка, как самая жестокая из женщин.
Он покинул салон. Может ли она вернуться домой? Нет. Дюрок повел ее к мадам Вобан, где двое сводников объединили свои усилия.
– Как вы жестоки, – говорил Дюрок, взяв ее руку. – Вы отказываете тому, кто никогда не знал отказа. Поверьте, его слава не спасает от печали, и он просит вас дать ему немного счастья. Он вас любит всем сердцем, вы же видели, что во время обеда он смотрел только на вас. Вы можете подарить ему такую большую радость!
Мария разрыдалась… Как сопротивляться? Ловушка захлопнулась. Чувствуя, что она слабеет, мадам Вобан прочитала ей очередное письмо Наполеона:
«Бывают такие моменты в жизни, когда излишняя воспитанность стесняет, я это испытываю сейчас. Как удовлетворить жажду влюбленного сердца, готового броситься к Вашим ногам и останавливаемого Вами в этом порыве… О, если б Вы только пожелали! Только Вы сама можете устранить разделяющие нас преграды. О, приди! Приди! Все Ваши желания будут выполнены. Ваша родина станет мне намного дороже, когда и Вы пожалеете мое бедное сердце. Н.».
Конец письма ее потряс. Наполеон знал, что делал, идя на такой ужасный шантаж. Мария была повержена, и на этот раз сказала двум сводникам:
– Делайте со мною, что хотите…
На следующий день, в десять тридцать, за несчастной женщиной прислали карету и повезли во дворец. Поднявшись по лестнице и пройдя несколько пустых залов, она столкнулась с Наполеоном… Час жертвоприношения пробил, и Мария разрыдалась. Император ничего от нее не требовал, разговаривал с ней нежно. Он понял, что у этой женщины чистая, девственная душа. Злоупотребить ее слабостью в этот вечер было бы ужасно. Понемногу слезы иссякли, и прежде, чем уехать домой, она ему обещала, что вернется завтра.
Но на следующий день он все испортил. Наполеон отправил ей драгоценный букет, украшенный бриллиантами, с запиской:
«Будьте любезны принять этот букет, который соединит нас таинственными нитями среди окружающей нас толпы».