Сепульведа сооружал котлован за котлованом, но их один за другим разрушало водой. Уровень воды не понижался. Гибли люди, а новые рабочие, зная, что их ожидает верная смерть под очередным завалом, отказывались трудиться на обезумевшего золотоискателя. В конце концов Сепульведа подхватил лихорадку и умер, не осуществив своей мечты. Его семья осталась нищей.
Немецкий учёный Александр фон Гумбольдт прибыл на Гуатавиту в 1801 г. Он измерил вырытые котлованы, каналы, уровень воды в озере и взял образцы горных пород. Вернувшись в Париж, учёный стал высчитывать количество золота, находящегося, по его мнению, на дне Гуатавиты. По расчётам выходило, что за сто лет к озеру совершили паломничество тысяча человек. Каждый из них опускал в пучину минимум пять золотых предметов. Получалось, что на дне находится 500 тысяч золотых предметов на сумму 300 миллионов долларов. На такие деньги тогда можно было купить 300 Алясок.
В 1825 г. учёный Парижского Королевского института господин де ля Кьер исследовал почти все доступные тогда документы, касающиеся озера Гуатавита, и объявил на весь мир, что на дне лежит золото и бриллианты на сумму 1 миллиард 120 миллионов фунтов стерлингов. На такие деньги тогда можно было купить 1120 Алясок!
В 1898 г. была организована кампания по эксплуатации лагуны озера Гуатавита, вскоре она передала свои права на поисковые работы одной лондонской фирме. Ответственным за выполнение контракта был британский представитель компании в Колумбии Хартли Ноулз, который намеревался прорыть тоннель к центру озера и через него откачать воду, построить шлюз, регулирующий отток воды из водоёма, и при помощи ртутного экрана определить участки дна с наибольшей концентрацией золота и драгоценных камней.
План удалось осуществить. Тоннель прорыли, шлюз установили, воду откачали. И тут выяснилось, что дно покрыто трёхметровым слоем жидкой глины и извести. В такую пучину никто не решился погрузиться. Стояла жаркая погода, а когда через несколько солнечных дней инженеры вновь спустились к озеру, то обнаружили там… прочнейшее покрытие. Смесь глины и извести блокировала шлюз и уничтожила тоннель. Вода вновь стала наполнять лагуну.
Золото нашли, но немного — на сумму 500 фунтов стерлингов — и продали на аукционе «Сотби». Фирма не хотела сдаваться и продолжала работы, но в 1929 г. окончательно обанкротилась.
Попытки пробить панцирь из глины и извести над золотым хранилищем предпринимались множество раз. Использовали механические драги, всевозможные буровые установки, пневматические подъёмники и многое другое. Но к 1965 г. терпение колумбийского правительства было исчерпано. Оно объявило озеро Гуатавита национальным, историческим и культурным заповедником и взяло его под государственную опеку.
ЗАВЕЩАНИЕ ПЕТРА I
Параллельно с официальной в народе слагалась потаённая история Петра I, основанная на преданиях, легендах и мифах.
Следуя неумолимой логике античной драмы, действие начинается с пролога, в котором боги предсказывают рождение Петра Великого. В петербургском городском фольклоре сохранилась легенда, восходящая к временам царя Алексея Михайловича. В то время в Москве жил Симеон Полоцкий — прославившийся предсказаниями по звёздам. 28 августа 1671 г. Симеон заметил, что недалеко от Марса появилась необыкновенно яркая звезда. На следующее утро звездочёт отправился к царю и поздравил его с сыном, якобы зачатым в прошедшую ночь «во чреве его супруги царицы Натальи Кирилловны».
В те времена предсказания, основанные на наблюдениях звёзд, считались весьма серьёзными, и Алексей Михайлович не усомнился в пророчестве. Спустя девять месяцев, 28 мая 1672 г., когда Симеон пришёл во дворец, царица уже мучилась в родах. Но Симеон сказал, что царица будет страдать ещё двое суток. Между тем роженица так ослабела, что её, в преддверии возможной смерти, причастили святых тайн. Но и тогда Симеон Полоцкий утешал царя, утверждая, что Наталья Кирилловна будет жива и через пять часов родит малыша.
Через четыре часа Симеон бросился на колени и начал молить Бога, чтобы царица терпела ещё не менее часа и не разрешалась от бремени. «О чём ты молишь? — вскричал «тишайший» царь. — Царица почти мертва!» «Государь, — проговорил Симеон, — если царица родит сейчас, то царевич проживёт не более пятидесяти лет, а если через час — доживёт до семидесяти».
Увы, именно в этот момент родился царевич. Окрестили его Петром — именем, определённым, как гласит то же предание, Симеоном Полоцким. Как известно, Пётр умер в январе 1725 г. в страшных муках, не дожив несколько месяцев до 53 лет.
Впрочем, известно ещё более раннее пророчество. В 1595 г. физик и математик Иоанн Латоциний в книге «О переменах государства» предсказал: «Известно есть, что зело храбрый принц придёт от Норда во Европе и в 1700 году начнёт войну и по воле Божией глубоким своим умом получит места, лежащие за зюйд и вест, под власть свою и напоследок наречется императором».
Если верить легендам, то пророчество учёного мужа Иоанна оказалось исключительно точным. Именно в 1700 г. «храбрый принц глубоким умом своим» вздыбил Россию перед прыжком в будущее, и Россия замерла перед ужасом выбора, продиктованного несокрушимой волей одного-единственного человека. Энергичный, деятельный Пётр выглядел чужаком. Такими чужаками у степенных москвичей слыли немцы в Лефортовой слободе.
Поговаривали, что Пётр вовсе не сын тишайшего царя Алексея Михайловича, а отпрыск самого Лефорта. Будто бы государь Алексей Михайлович говаривал своей жене царице Наталье: «Коли не родишь сына, учиню тебе озлобление». Об этом знали дворовые люди. И когда царица разрешилась дочерью, а у Лефорта в это время родился сын, то, страшась государева гнева, втайне от царя младенцев разменяли.
Но если и не верилось кому-то в историю с подменой младенцев, то тут же предлагалась другая, по мнению рассказчиков, более правдоподобная, легенда о том, как во время поездки в Швецию царь Пётр был пленён и там «закладен в столб», а на Русь вместо него был выпущен немчин, который и царствует ныне. И как же этому не поверить, если, возвратившись из-за границы в Москву накануне нового 1699 г., царь не заехал в Кремль, не поклонился чудотворным мощам православных святых, не побывал у гробов родителей в Архангельском соборе, а сразу полетел в Немецкую слободу, где всю ночь пировал у Лефорта?
Бесконечная череда слухов, сплетен и пересудов сопровождала Петра всю жизнь, но он их старался не замечать. А в середине 1710-х гг. судьба нанесла ему неожиданный удар. Он узнал об измене своего сына, царевича Алексея. Тот, боясь отцовского гнева, бежал за границу. Хитростью и обманом его удалось возвратить в Петербург, и он сразу же был заточён в Петропавловскую крепость. 26 июня 1718 г. после длительных допросов, сопровождавшихся страшными пытками, Алексей умер. Так гласит официальная версия. Однако, согласно одной из легенд, его тихо придушили подушкой по указанию отца.
Другую легенду через сто лет после изложенных событий записал Пушкин. По этой легенде денщику Петра Веделю было велено заказать у аптекаря Бера яд. Но аптекарь, узнав, для чего он требуется, разбил склянку об пол. Денщик, как пишет Пушкин, «взял на себя убиение царевича и вонзил ему тесак в сердце».
Согласно ещё одной легенде нелюбимого сына Алексея Пётр принёс в жертву, открыв тем самым путь к престолу своему любимцу — сыну от брака с Екатериной четырёхлетнему Петру Петровичу. Но судьба и на этот раз была беспощадна: в 1719 г. младенец неожиданно умер. Во время его отпевания в Троицком соборе среди гробовой тишины вдруг кто-то крикнул: «Пётр, твоя свеча погасла!»
Личная жизнь царя не складывалась. Постылая жена Евдокия из старинного рода Лопухиных томилась за толстыми стенами Успенского монастыря в Старой Ладоге, посылая оттуда проклятия Петербургу и мечтая о том, что Пётр когда-нибудь вернётся к ней. Старинное предание именно ей приписывает авторство знаменитого проклятия: «Быть Петербургу пусту!». Походная близость с многочисленными «метрессами», которые повсюду сопровождали царя, радости не приносила. Единственная его настоящая любовь Екатерина — бывшая ливонская пленница Марта Скавронская, которую он увидел ещё в 1703 г. в доме Меншикова и тогда же отобрал у него, долгое время законной женой не была. Только в 1707 г. они якобы тайно обвенчались.
В 1724 г. Петру Великому, императору могущественного государства, судьба нанесла очередной удар. Он узнал, что Екатерина изменяет ему с камергером Виллимом Монсом. Ради государственного спокойствия дело об измене царственному мужу было превращено в дело об «обогащении себя через злоупотребление доверием императрицы». Следствие велось спешно, и уже через восемь дней вынесли приговор. Кого били кнутом. Кому рвали языки. Кого сослали в Сибирь. Красавцу камергеру отрубили голову.
Царь старался не замечать трещины, образовавшейся в отношениях с женой. Но однажды в Зимнем дворце, как рассказывает легенда, он дал почувствовать Екатерине температуру крови, кипящей в его жилах. Выслушивая очередные просьбы Екатерины о смягчении участи замешанных в деле о «злоупотреблениях», Пётр подошёл к окну с венецианскими стёклами: «Видишь это стекло, которое прежде было ничтожным материалом, а теперь, облагороженное огнём, стало украшением дворца? Достаточно одного удара моей руки, чтоб обратить его в прежнее ничтожество». И разбил стекло. Мягкая и добродушная Екатерина со вздохом возразила: «Стал ли от этого ваш дворец красивее?» Но намёк поняла.
Между тем недолгий век великого императора подходил к концу. Ещё в 1714 г. медики считали Петра неизлечимо больным «вследствие несоблюдения диетических правил и неумеренного употребления горячих напитков». К ужасу окружающих сбывалось страшное пророчество Симеона Полоцкого: Петру не суждена долгая жизнь.
Он часто болел. Периодически повторялись припадки буйства, с которым умела справляться только Екатерина. Осенью 1724 г. во время бури Пётр участвовал в спасении моряков тонущего корабля. Он боролся за жизнь каждого матроса, пока все они не оказались в безопасности. В результате долгого пребывания в холодной воде он сильно простудился.