Наконец 25 сентября 1942 года санитарными самолетами С-2 «Витязей» эвакуировали на советскую территорию и разместили в госпитале Сочи. Но силы Алихана были подорваны. «18 октября, – сообщается в том же документе, – Алихан Дарчиев скончался. Он был похоронен в городе с партизанскими почестями». В своих воспоминаниях Н.К. Михайлиди и Г.С. Шиман пишут, что Алихан, их «самый молодой боевой друг», умер в госпитале от плеврита – полностью истощенный организм не справился с заболеванием. По словам Богдана Голованова, внука Н.К. Михайлиди, «об Алике дедушка и Григорий [Шиман] вспоминали всю жизнь с теплотой и горечью».
Итак, выполнив задание в тылу противника, «Витязи» через пять с половиной месяцев вернулись на «большую землю». Григория Шимана, Николая Михайлиди и Сергея Полозова наградили медалями «За отвагу», Валентина Давиденко – орденом Отечественной войны II степени (посмертно), Виктора Арапова и Александра Зубочикянца – орденами Красной Звезды. Сведений о награждении Алихана Дарчиева в фильме не приводится. Однако удалось установить, что Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 сентября 1943 года «О награждении орденами и медалями работников органов НКГБ» Алихан Дарчиев был посмертно награжден орденом «Знак Почета». Здесь необходимо пояснить, что, несмотря на «мирный» статут ордена «Знак Почета», до войны им награждали офицеров НКВД (в том числе зарубежных резидентов) за успешно проведенные операции. В годы войны орден «Знак Почета» стал и боевой наградой: им были награждены командиры Красной армии и сотрудники органов госбезопасности, отличившиеся при обороне Одессы, а в 1942 году этой награды удостоились 170 партизан.
История разведывательно-диверсионной группы «Витязи» хранит еще немало тайн (доступ к полному отчету о ее работе в Крыму закрыт до сих пор), но документальный фильм В.И. Серкеза открыл для нас, пожалуй, главную тайну – одним из отважных бойцов «Витязей» был Алихан Дарчиев, сын Осетии, отдавший жизнь в борьбе с фашистскими захватчиками.
В завершение мы хотели бы выразить глубокую благодарность Вячеславу Иосифовичу Серкезу за эту замечательную работу и за предоставленные в наше распоряжение архивные материалы. Выражаем также искреннюю признательность Богдану Владимировичу Голованову, оказавшему большую помощь в подготовке данной публикации.
(По материалам Анзора Дарчиева, старшего научного сотрудника СОИГСИ)
Ялтинская конференция
Первое сообщение о встрече, прочитанное крымчанами: «Президент США, премьер Советского Союза и премьер-министр Великобритании в сопровождении своих начальников штабов, а также трех министров иностранных дел и других советников совещаются в настоящее время в районе Черного моря».
О том, что «район Черного моря» – это Южный берег, знали лишь немногие из тех, кто обеспечивал проведение встречи. Крым уже почти год как очищен от фашистов, но продолжает находиться в зоне действия немецкой авиации, базировавшейся в Северной Италии, да и заранее распространяться о местах таких встреч не принято. О Ялте мир заговорил после 15 февраля, когда последние самолеты высокопоставленных гостей покинули полуостров.
Впрочем, изначально о встрече в Крыму речи не было. Президент США предлагал Северную Шотландию, Кипр, Афины или Мальту, премьер-министр Великобритании – Александрию или Иерусалим. Но лидер СССР был непреклонен: «На советском черноморском побережье». Сталин имел право настаивать: после Висло-Одерской операции советские войска находились в 60 километрах от Берлина, союзники, едва оправившиеся после фашистского контрудара в Арденнах (Бельгия), – в 500 километрах. Зато Сталин согласился с предложением Черчилля именовать конференцию кодовым названием «Аргонавт» (да уж, крупная уступка союзникам). Британец писал американцу: «Мы – прямые потомки аргонавтов, которые, по греческой мифологии, приплыли на Черное море за золотым руном». «Золотым руном» был СССР, по мнению американцев: «Нам надо иметь поддержку Советского Союза для разгрома Германии. Мы отчаянно нуждаемся в Советском Союзе для войны с Японией по завершении войны в Европе».
Из досье историков: подготовка
На подготовку конференции у СССР было два месяца, а сделать предстояло многое: полуостров сильно пострадал от фашистов, южнобережные дворцы – Ливадийский, Воронцовский (Алупка) и Юсуповский (Кореиз), где предполагалось разместить делегации, – разграблены. Оборудование, мебель, продукты свозили в Крым со всей страны, прибыли специалисты строительных организаций, сферы обслуживания (для камина Черчилля в Воронцовском дворце специально заготовили березовые дрова из занесенных ныне в Красную книгу крымских деревьев). В Ливадии, Кореизе и Алупке установили по нескольку электростанций, метростроевцы сделали бомбоубежища. Охрану обеспечивал Советский Союз: авиационные и артиллерийские спецгруппы, с моря прикрывали – крейсер «Ворошилов», эсминцы, подводные лодки, вошли в акваторию Черного моря и несколько боевых кораблей союзников.
В парках, дворцах ЮБК и других местах, где даже ненадолго останавливались делегации, навели блеск, но на всем пути движения кортежей убрать следы войны не успели. Да и не надо было их «маскировать»: разрушенные дома, покореженная боевая техника, что видели из окон представительских ЗИС-101 президент США (есть фото, где американский президент в Крыму запечатлен не на ЗИСе, а на открытом армейском «виллисе») и премьер-министр Британии, производили «нужное» впечатление. Рузвельт, к примеру, «ужаснулся размерами разрушений, причиненных немцами в Крыму». Но в остальном приемом гости остались довольны. Все было подобрано на их вкус, даже шторы на окнах в апартаментах американского президента были его любимого голубого цвета, а английского премьер-министра поселили во дворце, который проектировал английский архитектор. Франклин Рузвельт говорил, что, когда он не будет больше президентом, хотел бы попросить продать ему Ливадию, чтобы посадить много деревьев вблизи нее. Уинстон Черчилль спрашивал у Иосифа Сталина, каковы были бы его чувства, если международная организация выступит с предложением передать Крым в качестве международного курорта, а Сталин отвечал, что охотно предоставил бы Крым для конференций трех держав. Но конференция февраля 1945‑го так и осталась единственной из проведенных в Крыму.
Она началась 4 февраля в 17 часов с заседания в Большом зале Ливадийского дворца. Но встречать участников полуостров начал раньше: 1 февраля на железнодорожный вокзал Симферополя поездом из Москвы прибыл Сталин. Его уже ждал Кореиз, где в Юсуповском дворце размещалась советская делегация.
«Среди исторических мест конференции и здание на улице Ленина, 20 в Алуште, это бывшая дача генерала Голубова, – рассказывает автор книги «Крымская конференция 1945 года. Памятные места» Владимир Гуркович. – Дача была одним из двух приготовленных для отдыха делегаций дорожных домиков – здесь останавливался Сталин. В Алуште руководитель СССР пробыл около часа, затем уехал в Кореиз, откуда «лично и строго секретно» уведомил Черчилля, что уже находится на месте встречи.
А вот встречать, равно как и провожать, гостей советский лидер на аэродром не ездил, поручив это сделать министру иностранных дел Молотову.
Главы стран-союзниц прилетали на военный аэродром Саки (это нынешний аэродром в Новофедоровке), где была удобная для их самолетов взлетно-посадочная полоса, сооруженная в 30‑х годах. Первым приземлился самолет Черчилля, через час – Рузвельта. Почетный караул, оркестр исполняет гимны трех стран, причем президент особо поблагодарил за великолепное исполнение американского гимна, небольшой «перекус» в установленных на аэродроме воинских палатках и «длинное путешествие из Сак в Ялту».
«Американцы преодолели расстояние от аэродрома до Ливадии (где была их резиденция) за шесть часов, – продолжает краевед, – а англичанам понадобилось восемь, хотя от Ливадии до Алупки (где была британская резиденция) тогда машина шла минут тридцать. О том, где провел еще час-полтора Уинстон Черчилль, мне рассказал крымский журналист, участник обороны Севастополя Сергей Шантырь. В 1942 году он был тяжело ранен на Мекензиевых горах, десять госпитальных месяцев его лечили британскими медикаментами. «Поставишь от моего имени Уинстону мраморную доску в Симферополе», – попросил журналист и рассказал, что Черчилль останавливался в Симферополе еще в одном из приготовленных дорожных домиков – старинном особняке со львом на улице Шмидта, 15.
Из досье историков: где и о чем говорили
Официальные встречи членов делегаций и неофициальные – обеды – глав государств проводились во всех трех дворцах Южнобережья. В Юсуповском, к примеру, Сталин и Черчилль обсуждали вопрос о передаче людей, освобожденных из фашистских лагерей (значительная часть которых потом в СССР попали в сталинские лагеря или ссылку. – Н.Ф.). В Воронцовском дворце встречались министры иностранных дел: Молотов, Стеттиниус (США) и Иден (Великобритания). Но основные встречи все-таки проходили в Ливадийском дворце – резиденции американской делегации. По диппротоколу это не полагалось, но Рузвельт не мог передвигаться без посторонней помощи. Восемь раз здесь происходили официальные встречи «Большой тройки» (с 4 по 11 февраля). Именно в Ливадии подписано «Коммюнике о Крымской конференции».
Потом Рузвельт и Черчилль поехали в Севастополь, Сталин вечером уехал с Симферопольского вокзала в Москву. Американский президент, переночевав на борту корабля США, стоявшего в Севастопольской бухте, 12 февраля уехал на Сакский аэродром, откуда вылетел в Египет. Черчилль задержался в Крыму еще на два дня: побывал на Сапун-горе, в Балаклаве, где англичане воевали в 1854–1855 годах, посетил крейсер «Ворошилов» и лишь 14 февраля с Сакского аэродрома вылетел в Грецию. Рузвельт из самолета отправил Сталину благодарность за гостеприимство, Черчилль на церемонии проводов сказал: «Покидая воскрешенный Крым, очищенный от гуннов благодаря русской доблести, покидая советс