го оплота мировых колдовских, инфернальных сил зла.
Брюса на Руси прозвали главным колдуном всея Земли, а современные исследователи полагают его прямым наследником по мужской линии и владельцем тайн ордена тамплиеров, масоном и организатором первой масонской ложи России – «Нептунова общества». Братом в этой ложе был сам Петр I. В петровские времена ходили слухи, будто генералом «Нептунова общества» изначально стал ранее умерший Франц Лефорт (1656–1699). Будто Брюс создал особое зеркало, через которое мертвый Лефорт получил возможность приходить на землю из ада и диктовать свою волю русскому царю. Да и сама ложа была организована по его указке.
Рассказывали, будто в Сухаревой башне Брюс искал эликсир вечной жизни и нашел (или не нашел) его. Об этом рассказал в своих литературно-художественных произведениях выдающийся русский экономист А.Я. Чаянов. В наши дни многочисленные россказни о колдовских делишках Брюса и материалистические рассуждения об их возможности по законам науки можно прочитать и в интернете, и в многочисленных публикациях. Но о главной легенде авторы предпочитают умалчивать, делают вид, что ее не существует. Легенда же эта такова.
Когда Господь творил землю и все сущее на ней, Он оказался бессильным перед законом диалектики – каждое начало должно иметь свою противоположность. А коли так, то все добро, создававшееся Богом, одновременно получало и своего антипода – абсолютное зло. Чтобы избавить людской род от абсолютного зла, Господь сокрыл его в Черной книге, а саму книгу забросил на самое глубокое дно Мирового океана. Ведь книга эта давала своему владельцу бессмертие (величайшее зло на земле, ибо душа лишалась Высшего суда и общения с Богом) – и власть над всем и всеми.
Стараниями Люцифера и его прислужников тайна эта стала известна людям. И с тех пор самые могущественные колдуны – и Моисей, и реально живший Гермес Трисмегист, и Мерлин, и рабби Лев бен Бецалель, и колдуны помельче пытались достать Черную книгу со дна морского, но оказались бессильными. И только всемогущему Брюсу удалось свершить это ужасное дело. Сам он стал бессмертным и после своей мнимой кончины вечно обретается в окружении верных слуг-мертвецов то ли в Лефортово, то ли где-то близ Введенского кладбища. Черную книгу он посредством колдовства укрыл в подземных ходах или подвалах Сухаревой башни.
С того времени все силы мирового зла устремлены в Москву, к своему сокровищу – Черной книге. А противостоят им в Москве силы мирового добра. Кто из них добро, а кто – зло, на чьей стороне быть – это уже личная забота каждого человека. За свой выбор душа его ответит на Страшном суде.
Сухарева башня в Москве. 1870 г.
Сухарева башня простояла в Москве более 320 лет. После кончины (или мнимой кончины) Брюса там не раз безуспешно искали Черную книгу. Предполагают, что при советской власти поиски были продолжены. Якобы настоял на этом И.В. Сталин. Незадолго до этого, будучи в ссылке в Сибири, он жил на краю мистического плато Путорана и якобы был посвящен там путоранскими шаманами в высшие колдуны. В конце концов, в 1934 г. башню снесли, но снесли особым образом – рабочие осматривали чуть ли не каждый кирпич разрушенного здания – искали следы тайника Брюса. Удивительно, но до настоящего секретного подземелья тогда не добрались – начало его, уходящее далеко в сторону ВДНХ параллельно улице Щепкина, и сегодня скрыто под асфальтом на перекрестке Садового кольца и Проспекта мира. Правда, подземелье это уже много лет все так же безрезультатно исследуют московские диггеры.
Любопытный факт. На чердаке старинного жилого дома в начале улицы М.С. Щепкина уже после войны были организованы мастерские художников-иллюстраторов детской книги школы Б.А. Дехтерёва[7]. Накануне развала СССР дом облюбовал кто-то из всевластной тогда семибанкирщины. Жильцов выселили, стали возводить великолепные хоромы, под стать официальным залам Зимнего дворца. Художников вознамерились вышвырнуть на улицу. Да не тут-то было – тогда еще действовали советские законы. Суд заставил банкиров раскошелиться и выстроить для мастеров советской книжной графики новые мастерские в доме с другой стороны Сухаревой башни, прямо напротив парадного фасада Института скорой помощи им. Н.В. Склифософского. Очевидно, Черная книга Брюса влечет своих слуг и в наши дни, но противостоят им неведомые нам силы светлых небес.
Нехорошая квартира и дом на Остоженке
События эти были хорошо известны в мирке московских писателей в 1990‑х гг. Сегодня о них помнят самое большее 3–4 человека.
Немного столичной географии. Двери особняка, в котором размещается Московская писательская организация, выходят в Скарятинский переулок. Если повернуть налево, переулок упирается в Государственный дом радиовещания и звукозаписи на Малой Никитской улице. Если опять повернуть налево и пройти полквартала в сторону Садовой Кудринской, то выходим на Вспольный переулок, в самом начале которого стоит особняк Лаврентия Павловича Берии. Говорят, что под особняком вырыты огромные подвалы, которые залегают подо всей просторной Кудринской площадью и тянутся прямо к расположенному рядом с нею комплексу зданий американского посольства.
Дом на пересечении Остоженки и Соймоновского проезда
Первый же перпендикулярный Вспольному Гранатный переулок известен домом пушкиноведа и театрального режиссера Киры Павловны Викторовой[8]. В течение многих лет являлись ей там ночами видения самого Александра Сергеевича Пушкина и его возлюбленной императрицы Елизаветы Алексеевны, а позднее и Николая Васильевича Гоголя. Любопытно то, что видения эти рассказывали исследовательнице о себе сведения, которые впоследствии находили документальные подтверждения. Рядом с домом Киры Павловны приютился дивный по красоте особняк Дома архитекторов.
А напротив, в отдалении, но прямо на Вспольном переулке стоит дом Галины Брежневой. Как и большинство суперэлитных домов конца 1970‑х гг., выстроен он из светло-розового кирпича, а выделяется тем, что посередине его идёт пояс в полтора раз более высоких окон, чем на прочих этажах. Это этаж-квартира лично Галины Леонидовны и её супруга генерал-полковника милиции Ю.М. Чурбанова. Потом квартира эта перешла в собственность семейству председателя Верховного Совета СССР Р.И. Хасбулатова. Кто в ней живёт сейчас, не знаю.
Почти напротив дома Галины Брежневой выходят во Вспольный переулок тылы дома 302‑бис по Большой Садовой, того самого, где по воле М.А. Булгакова поселился на пятом этаже (квартира № 50) Воланд со своей свитой. В этой же квартире якобы проходил бал сатаны из романа «Мастер и Маргарита». Рассказ мой идет о 1990‑х гг., музея Булгакова тогда еще не было. Любопытствующий народ ходил к этому дому стихийно.
Заканчивается Вспольный переулок выходом на Патриаршие пруды, прямо к мемориальному комплексу баснописца И.А. Крылова. Вечерами в хорошую погоду я часто прогуливался по этому маршруту к станции метро «Маяковская». Однажды решил отдохнуть у воды и присел на скамеечку. На соседней скамейке сидела небольшая компания, предположительно студентов. Молодой человек рассказывал, как его сняли здесь же на пленочный фотоаппарат, а когда проявили пленку и сделали фотографии, оказалось, что его на кадре заслонило большое воронье крыло.
– Это был Воланд! – восторженно вещал рассказчик. – Со мною общался сам Воланд!
И все смеялись и даже поздравляли его с такой честью.
Я не выдержал и спросил:
– Извините, молодые люди. Позвольте узнать. Во все времена и везде люди приходили в ужас, если им доводилось общаться с нечистой силой. Чему же радуетесь вы?
Мне не ответили. На меня странно посмотрели, повскакивали и молча удалились быстрым шагом.
Вскоре после этого случая пригласил меня пожить у него Михаил Николаевич Иванов – родной и любимый внук бывшего председателя Верховного Совета СССР Михаила Ивановича Калинина. Он был одиноким человеком, жил с матерью. Мать умерла, и осиротевшему старичку потребовалась поддержка. Я с готовностью согласился. В те дни у нас шла подготовка к изданию «Новой Игрушечки. Русского журнала для детей», и я много работал в Ленинской библиотеке – с 9.00 утра до 21.00 вечера. По окончании рабочего дня, я выходил из библиотеки, шел мимо станции метро «Боровицкая» и дома Баженова к Волхонке. Проходил перед центральным входом Музея им. А.С. Пушкина к Институту русского языка им. В.В. Виноградова. Напротив института, по диагонали через площадь Пречистенские Ворота стоит дом, где жил Михаил Николаевич. Окнами он выходит на Соймоновский проезд, но относится к Остоженке.
Квартира находится на верхнем этаже. Если смотреть от Института русского языка, окна квартиры ближе всех прочих расположены к нынешнему храму Христа Спасителя. Правда, тогда храма не было, а в нижнем конце готовился к сносу бассейн «Москва». Газета «Литературная Россия» и ее главный редактор Эрнст (Эрик) Сафонов только начинали сбор народных средств на восстановление храма и даже не знали, что их оттеснят от благой идеи и вышвырнут прочь торгаши Ю.М. Лужкова.
В одной из трех комнат жил сам Михаил Николаевич; в другой, самой маленькой, окнами выходившей в колодец внутреннего двора, обосновался я; а третью комнату хозяин сдавал под офис «дипломированной» колдунье, которая вечерами снимала сглаз, гадала, привораживала возлюбленных и т. д. Тогда это было весьма модно и прибыльно. Чаевничая компанией, мы искренне веселились, слушая ее рассказы о клиентах.
На работу в Союз я забегал тогда редко. Но в одно из таких посещений директор издательства привел ко мне автора и попросил поработать с его книгой. Автор представился Александром Чахой. Это псевдоним. В жизни он был Александром Карпенко, одним из ведущих в нашей стране специалистов в области логического анализа, профессором МГУ. Чаха болел известной на Руси болезнью: жил жизнью признанного, всеми уважаемого интеллектуала, но в какой-то момент срывался и запивал. Тогда он превращался в чудовище, одно из тех, которые мы видели на улицах Москвы в 1990‑х гг., – воняющее мочой и обслюнявленное, в каких-то жутких изодранных обмотках, матерящееся и т. д. Профессор был известной личностью в московском бомжатнике и весьма почитался столичными любителями альтернативной жизни. Причем, по утверждению Чахи, становиться таковым его принуждал являвшийся ему из потустороннего мира некий Белый кардинал, сожженный инквизицией не то в XIII, не то в XIV в. Мало того, в каждое явление кардинал надиктовывал Чахе богохульные и алкогольные поэзы. Пришло время, и монстр потребовал, чтобы раб опубликовал их. Карпенко был авторитетным ученым, академия наук ежегодно выделяла ему валюту на приобретение за рубежом необходимой для работы литературы. Он договорился со своим руководством и вознамерился на валютную дотацию опубликовать творения Белого кардинала.