В периоды просветления Рубцов был добродушным, приветливым человеком, тонко и нежно чувствовавшим этот мир лириком. В периоды запоя он превращался в агрессивного монстра, скандалиста и драчуна. В общежитии Литинститута студенты пили «по-чёрному». Собутыльник Николая Михайловича замечательный наш прозаик Евгений Евгеньевич Чернов рассказывал мне, что однажды они допились до того, что в форточку их общежитской комнаты стали лезть маленькие зелёные человечки и жрать привезённое ему из дома варенье. Чтобы избавиться от них, банку с вареньем выкинули в окно и чуть не зашибли ею какого-то прохожего. Но от человечков, к счастью, в тот раз избавились.
Профессура Литинститута берегла Рубцова. Несколько раз его всё же вынуждены были отчислять, правда, почти сразу поспешно восстанавливали.
После защиты диплома «Звезду полей» в том же 1967 г. издали отдельной книгой и по ней приняли поэта в Союз писателей. Рубцов свой гонорар на радостях пропил. Семье досталось совсем немного.
Распределили Николая Михайловича в Вологду, где с ходу он получил однокомнатную квартиру в «хрущёбе», но в центре города. Невиданное по тем временам событие. Работать он стал литконсультантом в газете «Вологодский комсомолец». Впрочем, членство в Союзе писателей позволяло ему вести вольный образ жизни. Стихи его перепечатывались в сборниках и периодике; они были музыкальными и нравились композиторам, их перелагали на музыку, в т. ч. для эстрадного исполнения. ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам) работало чётко, так что каждый квартал Рубцов получал всё возраставшие гонорары, был не просто обеспеченным, но даже мог стать очень богатым человеком.
Меньшикова ехать с любовником в глухую провинцию отказалась и осталась в Ораниенбауме. Зато 23 июня 1969 г. в Вологду приехала малознакомая Рубцову по Литинституту поэтесса Людмила Дербина. Она с малолетней дочерью обосновалась в деревне Троица в 2 км от города. Вскоре, по её словам, у них с Рубцовым начался бурный роман.
Их отношения с возлюбленным она сама описала так: «Напившись, он мог часами неподвижно сидеть на стуле, уставившись в одну точку, опираясь одной рукой о стул, а в другой держать сигарету и думать, думать, думать… В его глазах часто сверкали слёзы. Или же вдруг он мог сорваться с места, крушить и ломать все вокруг, бросать в меня чем попало».
При этом Рубцов не переставал творить. В 1970 г. в Москве был опубликован его новый сборник «Сосен шум», в который вошли такие гениальные произведения, как «Я умру в крещенские морозы», «Судьба», «Феропонтово» и др. Гонорар составил 1 тыс. руб., который поэт почти полностью пропил!
На новый, 1971 год Рубцов ждал приезда Меньшиковой с дочкой. Женщина не приехала. И тогда 9 января 1971 г. Рубцов с Дербиной подали заявление в ЗАГС. 18 января по пути в редакцию «Вологодского комсомольца», возле ресторана «Север», они встретили трёх знакомых журналистов и отправились всей компанией в шахматный клуб. Там в разгар веселья Рубцов стал ревновать Дербину к журналисту Алексею Задумкину. Догуливали на квартире у Рубцова. Разошлись, когда ревнивый поэт вознамерился избить Задумкина. Осталась одна Дербина.
– Гадина! Что тебе Задумкин?! – кричал ей Рубцов. – Он всего лишь журналистик, а я поэт! Я поэт! Он уже давно пришёл домой, спит со своей женой и о тебе не вспоминает!..
«Всю ночь Рубцов буйствовал с небольшими короткими передышками… Я отчуждённо, с нарастающим раздражением смотрела на мечущегося Рубцова, слушала его крик, грохот, исходящий от него… В эту ночь ничего не ответила Рубцову. Не хотелось отвечать на какую-то пьяную блажь. Я устала. Вероятно, его ужасно раздражало, что я никак не реагирую на его буйство. Он влепил мне несколько оплеух… Но я по-прежнему презрительно молчала. Он всё больше накалялся. Не зная, как и чем вывести меня из себя, он взял спички и, зажигая их, стал бросать в меня горящие спички».
Дербина хотела уйти, но разъярённый Рубцов не дал ей сделать этого. «Рубцов кинулся на меня, с силой толкнул обратно в комнату… Теряя равновесие, я схватилась за него, и мы упали на пол. Та страшная сила, которая долго копилась во мне, вдруг вырвалась, словно лава, ринулась, как обвал.
Рубцов тянулся ко мне рукой, я перехватила её своей и сильно укусила. Другой своей рукой, вернее, двумя пальцами правой руки, большим и указательным, стала теребить его за горло. Под палец попала тоненькая жилка. Он крикнул мне: “Люда, прости! Люда, я люблю тебя! ”
Сейчас я думаю, что в потасовке ему стало плохо с сердцем, и он испугался, что может умереть. Потому и закричал, чтобы остановить меня. И тут я увидела его лицо с синюшным оттенком. Сильным толчком Рубцов откинул меня от себя и перевернулся на живот».
Это рассказ самой Дербиной. Встаёт вопрос: как она догадалась, что убила Рубцова? Почему, выскочив из квартиры, поспешила не домой в деревню, а отправилась в ближайшее отделение милиции, где с ходу сказала: «Я, кажется, убила человека?» Ответа на эти вопросы нет.
Николай Михайлович Рубцов скончался в ночь на 19 января 1971 г. Похоронили его на городском кладбище Вологды.
Состоялся суд. И хотя экспертиза трупа была проведена столь скверно, что возникают сомнения – не умер ли поэт от внезапного сердечного приступа, Людмилу Михайловну приговорили к 7 годам лишения свободы за умышленное убийство в ссоре, на почве неприязненных отношений. Отсидела она весь срок. По ходатайству Дербиной в 1998 г. Верховный Суд РФ вновь изучил дело о гибели Николая Рубцова и пришёл к выводу, что оснований для пересмотра приговора 1971 г. нет.
В конце 2000 г. профессор кафедры судебной медицины Юрий Александрович Молин дал заключение об отсутствии характерных признаков механической асфиксии (удушения) Николая Рубцова.
Людмила Дербина считает себя вдовой Николая Рубцова, но наследницей его официально признана дочь поэта Елена Николаевна. Почему Дербина решила, что я оклеветал её, мне по сей день не известно.
Дербент: гибель Ольги Нестерцовой
Один из знаменитейших городов Востока, Дербент, корнями своими уходит в глубокую древность. Спор о времени его основания уже представляет собою неразрешимую загадку. Согласно письменным источникам город был известен примерно с VIII в. до н. э. Есть версия, будто к его истории причастны Александр Македонский и гениальный философ Аристотель. Однако есть и основательные доказательства тому, что оба гиганта древности в тех краях никогда не бывали и о Каспийских вратах слыхом не слыхивали. Короче, это предмет для большого научного спора.
Что совершенно точно известно: Дербент был одним из важнейших пунктов Великого шёлкового пути (II в. до н. э.). Перекресток мировых торговых путей, город неизменно привлекал всевозможных завоевателей и путешественников. Перечислять тех прославленных и незабвенных, чьи имена оказались неотрывно связанными с дербентской землей, можно долго. Вот только некоторые события и люди: от дербентцев приняла иудаизм Хазария; Дербент стал одним из главных центров распространения ислама среди народов Кавказа; вблизи Дербента проповедовал ближайший ученик Иисуса Христа апостол Варфоломей; побывали в Дербенте великие завоеватели Тамерлан и Надир-шах; странствовали по дербентской земле отец географии Старбон и прославленные путешественники Афанасий Никитин и Адам Олеарий; серебряный ключ Дербента правители города торжественно вручили императору Петру I; решал судьбы дербентцев генерал Алексей Петрович Ермолов и др.
Красота и величие цитадели Дербента – Нарын-Кала (I в. н. э.) одним своим видом убеждает, что сотни тайн и загадок сокрыты в этом величественном сооружении. Многие из них надуманные, но о многих мы даже представления не имеем. Однако есть одна неразрешимая тайна, придающая особый романтический флёр величественной старине. Записал ее посетивший Дербент великий французский писатель Александр Дюма-отец, в соавторстве с Огюстом Маке создавший трилогию о мушкетёрах, трилогию о гугенотских войнах, роман «Граф Монте-Кристо» и пр.
Имя Александра Александровича Бестужева (Марлинского) в первой половине XIX в. знала вся читающая Россия. Соиздатель ведущего отечественного литературного журнала «Полярная звезда», он являлся ярчайшим представителем романтического направления в русской литературе. Будучи романтиком и по натуре, Бестужев активно участвовал в восстании декабристов на Сенатской площади, был предан суду, разжалован в рядовые и сослан в Якутск. Оттуда в 1829 г. Бестужева отправили служить на Кавказ, в Тифлис солдатом.
Тифлисское командование было недовольно вольнодумцем. В начале 1830 г. 33‑летнего Бестужева перевели в Кавказскую Сибирь (так тогда назывался Дербент) рядовым 1‑й роты Грузинского 10‑линейного батальона, несшего службу в крепости Нарын-Кала. В одном из писем Бестужев сообщил: «Теперь я живу, то есть дышу в Дербенте, городе с историческим именем и с грязными улицами… Ни один минарет, ни одна высокая мечеть или какое величавое здание не красит города: он погребен между двух дряхлых стен».
Несмотря на кажущееся захолустье, Дербент находился тогда в центре Кавказской войны. Уже летом 1831 г. город осадили отряды объявившего газават Российской империи первого имама Дагестана и Чечни Гази-Мухаммада. Осада была снята довольно скоро, но обитатели Дербента с тех пор всегда оставались во всеоружии и готовы к отражению внезапного нападения.
Вид Дербента в 1690 г.
Неожиданная особенность положения Бестужева: хотя он и был ссыльным солдатом, командование разрешило ему жить не в казарме, а снимать отдельный домик и нанимать прислугу. С 1830 г. Александр Александрович вернулся к литературной деятельности. Под своим именем публиковаться декабристу запрещалось, тогда-то он и взял себе псевдоним Марлинский. О творчестве писателя Википедия говорит: «Марлинский первый выпустил в нашу литературу целую толпу аристократически-изящных “высших натур” – князей Лидиных, Греминых, Звездиных и им подобных, которые живут только райским блаженством любви или адскими муками ревности и ненависти, – людей, “чело” которых отмечено особой печатью сильной ст