Другой принцип «Баухауса» оказался ещё более революционным и ошарашивающим: если мы хотим обеспечить жильем всех, жилье должно быть типовым. Оригинальные проекты стоят очень дорого. Типовое строительство снижало цену дома на порядок. Короче, архитекторы «Баухауса» привнесли в строительство всё то, за что с конца 1970‑х гг. критиковала и ругала советская интеллигенция (особенно творческая) советское жилищное строительство.
Революции в архитектуре потребовалась революционная среда народного государства. И архитекторы «Баухауса» потянулись в СССР со всего мира. В начале 1930‑х ехали они к нам и из Германии, и из Венгрии, из Голландии, из Швейцарии и др. Принимали их с энтузиазмом. Первым стало задание: разработать промышленный метод типового строительства. Жильё должно было быть скромным, но удобным. Для эксперимента выбрали несколько городов, первым в очереди полигоном архитектурных идей стал быстро развивавшийся промышленный Орск – городок в степи.
Баухаусцами был создан генплан города, который стал образцом для всего нашего городского строительства. Помимо жилых домов в каждом городском макрорайоне предусматривались: детский сад, клуб, школа, парикмахерские, магазины, спортплощадки и т. д. Впервые в истории архитектуры застройка обеспечивала все социальные запросы человека. В самом Орске архитекторы предусмотрели даже особое расположение домов в связи с природными и климатическими условиями: технические помещения выходили окнами на запад (там летом жарко и слишком много солнца), а окна жилой зоны (спальня, гостиная) – на восток (к вечеру там прохладнее). Жилые комнаты были просторные, а кухни крохотные. Считалось, что быт будет общественным: в домах предусматривались общие кухни, постирочные и т. д. В домах были дровяные печи и титаны. Для 1930‑х гг. это был высший уровень комфорта.
Всего построили 4 таких дома. Сейчас они стоят на проспекте Мира близ Комсомольской площади Орска. Когда разрабатывалась архитектура жилых зданий, именуемых ныне хрущобами, за основу их взяли идеи «Баухаусов». Поэтому мы и называем четвёрку орских экспериментальных домов «бабушками советских хрущоб».
Петровск-Забайкальский
Эта станция на Транссибирской железнодорожной магистрали, признанная в 1926 г. городом, является одним из наиболее знаковых сакральных мест нашего народа. И дело не в том, что там отбывали свои сроки многие декабристы или что близ него находится Ламский городок, согласно преданию, ещё одни врата в легендарную Шамбалу. Так было положено судьбой, что в этом месте, на сибирской каторге сошлись в непримиримом соперничестве противоположные силы русского менталитета, которые мы называем по именам сформулировавших их авторов – достоевщина и нечаевщина. Третья, срединная сила – большевизм – осудила равно и слезливое непротивленчество в отношении безнравственной власти, и стихийный бунт, бессмысленный и беспощадный.
И.Г. Прыжов
В 1789 г. по указу императрицы Екатерины II купец Булыгин, который нашёл в Забайкалье, в месте слияния рек Мыкырта и Баляга, залежи железной руды, организовал там строительство чугуноплавильного и железоделательного завода. По желанию императрицы заводу дали название Петровский в память об императоре Петре I Великом. Строили завод преимущественно осуждённые преступники, и уже в 1790 г. он был приписан к Нерчинской каторге.
Поначалу туда ссылали убийц и рецидивистов, а после восстания 1825 г. стали ссылать политических. Так в начале 1873 г. там появился каторжник Иван Гаврилович Прыжов. Личность не просто примечательная, но выдающаяся во многих отношениях. Достаточно сказать, что, хотя имя этого человека ничего не говорит нашим современникам, он является прототипом одного из убийц-«злодеев» в романе Ф.М. Достоевского «Бесы». И это единственный из реальных нечаевцев, кому довелось прочитать «Бесов» и кто дал уничижительный ответ автору. Дальнейшее показало, что одновременно это был сакральный ответ российской революционной молодёжи XIX в. бессчётному числу их российских «обличителей» и «клеймителей» из XXI в.
Судьбы Прыжова и Достоевского необычайно близки. Отцы их были участниками войны 1812 г. После выхода в отставку оба были направлены на службу в московскую Мариинскую больницу для бедных[158]: Достоевский – лекарем, Прыжов – привратником, а затем писарем. Как впоследствии напомнил И.Г. Прыжов своему визави: «Не чаяли получить весточку… от некоего… старинного Вашего знакомца по общей родине – Марьинской больнице для бедных, убогому дому на Божедомке. В правом выходя со двора флигеле Вы родились (или в левом? – сейчас не вспомню), а в насквозь промерзшей привратничьей квартирёнке – пишущий эти строки. Не знаю, есть ли ещё такая счастливая больница – двум её уроженцам суждено было уйти в Сибирь!»
Оба отправились в сибирскую каторгу за бунтарство. Достоевский – как участник кружка безобидных болтунов-петрашевцев (чтобы их примером попугать других таких же) в 1850 г. на 4 года. Прыжов – как член революционного общества «Народная расправа» С.Г. Нечаева и один из участников прогремевшего на весь мир убийства студента И. Иванова в гроте парка Петровской академии. В 1871 г. Прыжова приговорили к 12 годам каторги с пожизненным поселением в Сибири. Достоевский отбывал каторгу в Омске. Прыжов с 1873 г. по 1881 г. – в Забайкалье, в селе Петровский Завод[159]. С 1882 г. был переведён на поселение, но остался в Петровском Заводе, где умер летом 1885 г.
Роман «Бесы», сюжетом которого стало убийство студента Иванова нечаевцами, Достоевский опубликовал в 1872 г. в журнале «Русский вестник». Один из описанных в романе убийц Прыжов[160] прочитал роман в 1882 г. (когда Фёдор Михайлович уже год как обрёл вечный покой), был глубоко оскорблён содержанием и написал умершему автору длинное, ругательное письмо. Там, в частности, сказано: «А у Вас – я бес, это меня Вы хотите изгнать из трясущейся, пускающей слюни, страшно моргающей России. И весь Ваш высокоталантливый роман есть одно-единое заклинание об изгнании беса, Чортова, Ивана Гаврилова Прыжова! Меня Чортовым звали в пятёрке!.. Бог России не помог, ей бес нужен, Сатана Сатанович!…Что, страшно слушать верноподданному сочинителю Ф.М. Достоевскому преступные прыжовские речи? Мне-то что, меня дальше каторги не отправят, я и так там!»
И далее: «Все письмо моё, Фёдор Михайлович, есть единая печальная воя!..
Тут по соседству с горой Быстринский голец, вроде и недалеко по нашим сибирским понятиям, есть такой “Ламский городок” – остатки старой крепости, очевидно, ещё монгольской. В том “городке”, говорят, существует переход в самоё Беловодье, у некрёщеных бурят “Шїмбала” называемое <…> – счастливый край, где ни голода, ни холода, ни смерти, ни болезни, – там живут древние их бессмертные ламы, величайшие арийские мудрецы. Посреди руин время от времени открывается светящаяся воронка – в неё можно войти, после чего она сворачивается и исчезает. Но кто вошёл, тот никогда не вернётся. Вот когда не останется у Прыжова ни воли, ни желания жить, пойдёт и он туда, в Ламский городок, – и прощайте, сатрапы, прощай, Петровский Завод, прощай, Ключевский, сломленный деспотизмом учёный, прощайте и Вы, Фёдор Михайлович! Прощай, немытая Россия[161]!» (журнал «Звезда», 2014, № 5).
Не дождался своего счастливого часа Прыжов, не успел сбежать в Ламский городок, так и помер в Петровском Заводе, там и погребён, правда, уже в 1990‑х гг. могила его потеряна неблагодарными потомками. А быть может, именно так Прыжов сбежал в Шамбалу?
Печоры и Изборск: начало русского народа
Печоры сами по себе интересны, но все же главным хранителем тайн является включенный в состав Печор с 2015 г. Изборск – древний город, а в советское время – село. Данная книга не предполагает дискуссию по варяжскому вопросу, а потому я безоговорочно принимаю летописно-карамзинскую версию. Но…
Есть «История Российская» Василия Никитича Татищева, в которой автор цитирует не сохранившуюся до наших дней, а потому сомнительную Иоакимовскую летопись: «И был князь Вандал, правил славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многие земли на побережье моря завоевав и народы себе покорив <…> и сынам своим передал. Он имел три сына: Избора, Владимира и Столпосвята. Каждому из них построил по городу, и в их имена нарек, и всю землю им разделив, сам пребывал в Великом граде лета многие и в старости глубокой умер, а после себя Избору град Великий и братию его во власть передал». В «Хронографе» 1679 г. добавлено: «Сын старейшаго князя новгородцкаго Гостомысла, именуемый младый Словен, сей отъиде от отца своего в Чюдь и тамо постави град во имя свое над рекою на месте, нарицаемом Ходницы, и нарече граду имя Словенеск, и княжив в нем три лета, и умре. Сын же его Избор, сей преименова имя граду своему и нарече Изборск. Сей же князь Избор змием изъяден умре».
Другими словами, Изборск предположительно племенной центр одного из главных славянских союзов племен, стоявших у истоков государства Рюрика – кривичей, т. е. здесь зародился русский народ, в городе дорюриковой эпохи VII–IX вв. Историки ищут город Словенск как столицу славянского мира, но, скорее всего, именно Изборск носил изначально это имя.
Как известно по летописям, в 862 г. племена словен новгородских, кривичей (предположительно изборских) и мери (или веси) призвали на княжение трех братьев-варягов – Рюрика, Трувора и Синеуса. Предполагают, что изначально Рюрик обосновался в Изборске, но затем предпочел жить в Новгороде, а Изборск Трувору передал. Имена братьев вызывают сомнения у ряда исследователей, поскольку Рюрик и Синеус варяжские, а Трувор – имя славянское. Оно является важным доказательством тому, что Изборск был основан славянами и всегда был сугубо славянским городом.
Более того, есть версия, будто Трувор был христианином и на могиле его потомки установили крест. Если согласиться с этой версией, то не Крым, а Изборск является колыбелью христианства на Руси.