2 июля 1942 года, «когда стало известно о гибели самолета, домой к писателю пришло письмо из Новой Зеландии. В этом письме Мерил Уизли восхищался советскими воинами и беспокоился за жизнь Петрова. Среди прочего в письме были вот такие строчки: “Помнишь, Евгений, ты мне сказал после купания в озере, что утонуть тебе не суждено, а суждено разбиться на самолете. Очень прошу тебя – летай как можно меньше!”» (М. Скворцова). 2 июля 1942 года в 11 часов 20 минут Новороссийск атаковали 64 пикирующих бомбардировщика противника. В результате этого налета лидер «Ташкент» был потоплен. Из 344 человек экипажа погибли и пропали без вести семьдесят шесть человек, а семьдесят семь получили ранения. Мистика, да и только!
Каким-то чудом выжил в той катастрофе и «летчик с бородкой», который ухарски отворачивал «Дуглас» от земли, «будто вырывал пробку из бутылки»… «Летчик с бородкой» – это капитан Баев Тихон Леонтьевич, командир корабля старший, 1909 года рождения, призванный Ленинградским РВК г. Москвы. Он продолжал служить и летать командиром в 1‐м транспортном авиаполку 2‐й авиадивизии осназ. Про таких в авиации говорят «воздушный хулиган», который обязательно найдет свою смерть. Он и нашел ее 8 марта 1943 года при катастрофе Ли-2 в районе аэродрома Батайск. Вместе с ним погиб и весь экипаж: штурман корабля сержант Кузин И.И. (1920 г.р.), уроженец Московской области; техник авиационный бортовой старший техник лейтенант Касаткин И.М. (1910 г.р.), уроженец Смоленской области, кавалер ордена Красной Звезды; техник авиационный бортовой старший сержант Валуев Н.С. (1919 г.р.), уроженец Смоленской области (перелом основания черепа, единственный умер 10 марта); воздушный стрелок старшина Бондаренко П.Н. (1912 г.р.), уроженец Житомирской области.
В своем дневнике А.А. Первенцев, прощаясь с Е.П. Петровым, запишет: «Может быть, ты виноват в катастрофе, но смерть большое искупление…»
То же самое можно было бы сказать и про капитана Баева. И ему и Петрову просто суждено было разбиться…
Последний вылет Клещева
В конце 1942 года Леонид Иванович Санин служил авиамехаником в 6‐м запасном авиационном полку в городе Рассказово, под Тамбовом. 30 декабря он грелся у дежурного по полетам.
«Там как раз травили анекдоты. Было накурено, шумно. И никто не обратил сначала внимания на то, что дежурный что-то кричал в трубку полевого телефона», – вспоминал в 1991 году известный донецкий журналист. – Но потом вдруг все притихли, привлеченные вопросами, которые задавал дежурный своему собеседнику. “Так, так… Готовы ли принять?.. Так снег ведь, туман же… Это невозможно… Принять? Это приказ… Ну что… Если приказ… Есть принять”».
Вот только когда дежурный стал докладывать командиру полка, стало понятно, о чем идет речь: «Лейтенант связался с майором Чистяковым:
– Товарищ майор, получена радиограмма. К нам летит истребитель “Як”. Его нужно дозаправить горючим, осмотреть и отправить в Москву.
Трубка осведомилась:
– О погоде докладывали, товарищ лейтенант?
– Так точно, товарищ майор.
– И?
– Отправить в Москву. Препятствий не чинить…
– Мда, мда… – слышалось из трубки в очень притихшей и ничего не понимающей землянке».
Как выяснилось позднее, это из Саратова летел Герой Советского Союза майор Клещев, перегоняя новейший истребитель Як-9 для показа правительству…
Садился он выше всяких похвал: «Он сел на три точки, как раз у полотняного “Т”. Посадка мастерская. Такую новичок не совершит. Это рука профессионала».
Летчика встречал сам командир полка, который на своей «эмке» встречал не всех и не всегда. Все сразу сообразили – гость высокий. Л.И. Санин едва успевал следить за происходящим: «Из кабины выбрался в шлемофоне, зимнем комбинезоне, в унтах улыбающийся человек, показавшийся нам очень молодым – сразу же мелькнуло в голове: а майор ли?…
Иван Клещев возле своего самолета Як-7Б, июль 1942 г.
Навстречу ему устремился наш майор Чистяков. Он тоже улыбался гостю. Они обменялись рукопожатиями, а затем сели в стоящую недалеко от самолета “эмку”. Мне удалось еще раз взглянуть на мелькнувшее в окне машины веселое лицо летчика с фронта. Оно было чуточку скуластым, чистым, открытым, с ровным, как мне показалось, снизу чуточку раздавшимся носом. Цвета глаз не успел рассмотреть, а то, что они смеялись и что в них читалось не таимое ни от кого счастье, – это врезалось в мою память.
Лично на меня парень произвел приятное впечатление. Симпатичный, веселый, по всему чувствуется, добродушный».
По свидетельству Героя Советского Союза генерала А.Ф. Семенова, заменившего И.И. Клещева на должности командира полка, Иван Иванович «пользовался безграничным авторитетом. В полку всегда чувствовалась его твердая рука. Клещев смело брал на себя ответственность за самые рискованные решения и настойчиво претворял их в жизнь.
У него были свои устоявшиеся взгляды на нормы поведения авиационного командира. Коротко их можно сформулировать так: пока ты сам летаешь – ты не только командир, но и воздушный боец, а прекратить полеты и личное участие в боях – сразу утратить моральное право называться летчиком и перестать быть настоящим авиационным командиром.
В своей командирской деятельности И.И. Клещев неизменно проявлял новаторство, инициативу, особенно в области управления истребителями и совершенствования приемов борьбы с вражеской авиацией».
26 января 1943 года Ивану Ивановичу должно было исполниться 25 лет… А сколько успел сделать за это короткое время сталинский сокол. В 1933‐м окончил 1‐й курс педтехникума в Луганске. В Новочеркасске работал слесарем-арматурщиком на строительстве «Локомотивстроя». Стал одним из первых ударников-стахановцев. В 1937‐м поступил в Ворошиловградскую авиашколу. Участник советско-японских вооруженных конфликтов на оз. Хасан (1938) и на р. Халхин-Гол (1939). Участник Великой Отечественной войны с июня 1941‐го. «Отличный разведчик. Летает при любых условиях погоды. Скромный, но всегда готов идти на самопожертвование», – отмечалось в его боевой характеристике.
5 мая 1942 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза, и в этом же месяце он был назначен командиром 434‐го иап.
В состав особого полка вошли специально подобранные летчики, имеющие боевой опыт. Полк курировал лично Василий Сталин, с которым Иван Иванович дружил.
С июня по июль 1942 г. летчики 434‐го ИАП вели напряженные воздушные бои на Юго-Западном фронте, а с июля по октябрь 1942‐го полк воевал под Сталинградом.
По одним данным, «на боевом счету аса 380 боевых вылетов. 17 самолетов противника, сбитых лично, и 18 в группе» (М.П. Маркова). По другим, «после Сталинграда на его счету было уже 24 сбитых лично и 32 в группе» (С.А. Микоян). По данным М.Ю. Быкова, опирающегося исключительно на архивные данные: всего сбитых 16 лично и 15 в группе, боевых вылетов – около 380, воздушных боев – около 50. Официально первый сбитый самолет противника Ю-88 зафиксирован на боевом счету Клещева – 9 октября 1941 года (ст. Мещерская), а последние два (Ме-109 и ФВ-189) – 19 сентября 1942 года (ст. Котлубань).
3 сентября на Люберецком аэродроме Клещева провожала знаменитая тогда актриса Зоя Федорова. Она была старше своего возлюбленного (1909 г.р.). В 1934‐м окончила Драматическую студию при московском театре Революции. С 1932‐го – актриса киностудии «Ленфильм». Официальным дебютом в кино считается фильм «Гармонь» (1934). Всесоюзная же популярность к Зое Федоровой пришла в 1936 году после исполнения одной из главных ролей в фильме «Подруги».
Примечательно, что за первые десять лет своей карьеры Федорова снялась в 22 картинах, причем в большинстве из них в главных ролях. Орденом Трудового Красного знамени актрису наградили в 1939‐м за исполнение роли Варвары Корнеевны Власовой в фильме «На границе». В 1941–1942 гг. она была удостоена Сталинской премии второй степени за исполнение роли Клавы в фильме «Музыкальная история» и роли Наташи в фильме «Фронтовые подруги».
С Клещевым Зоя Федорова познакомилась еще в 1939 году. Говорят, что это была настоящая любовь. Они жили, как муж и жена, но так и не расписались. Возможно, этому помешала война…
19 сентября под Сталинградом «Як» Клещева был подожжен и он выбросился с парашютом. Вот как об этом рассказывает генерал С. Микоян: «На следующий день после гибели моего брата командир полка майор Клещев, возвращаясь из района боя во главе группы и увидев в стороне “мессершмитты”, откололся от остальных и ввязался один в бой против шестерки (подозреваю, что этот отчаянный шаг был вызван гибелью Володи). Он сбил двух, но и его самолет подожгли, и он, раненный, выпрыгнул с парашютом, при этом у него оторвалась Золотая Звезда Героя (в войну летчики летали со всеми наградами). Василий Сталин прислал самолет, Клещева отвезли в Москву в Кремлевскую больницу. После его выздоровления Калинин в Кремле вручил ему новую Золотую Звезду взамен утерянной. Насколько я знаю, подобный случай – единственный в истории этой награды».
В октябре, после выписки из больницы, сын вождя забрал Иван Ивановича к себе в инспекцию ВВС.
31 декабря на стоянке аэродрома Рассказово в точно указанное время появилась командирская «эмка». Л.И. Санин вспоминал: «Из нее одновременно вышли два майора. Шофер “эмки” кинулся к задней двери и начал выкладывать свертки. Их оказалось несколько. “Хозяин” поднагрузил гостя новогодними подарками. Житейское и понятное дело, Москва Москвой, война войной, а праздник – праздником. Его полагается отмечать».
Все подарки аккуратно сложили сзади кабины, за бронеспинку. К слову, при срочных перебазированиях там помещался механик…
И вдруг до слуха Санина долетел вопрос командира полка:
– Ваня, может, отложим?.. Из Тамбова поездом. В Москве завтра утром…
Полуобернувшись к нему, гость протестующе замахал правой рукой, но произносил слова благодушно, и чувствовалось, что все им уже решено, что менять решения он не собирается:
– Виктор Феофанович, ты меня извини… Летчик – и вдруг на поезд… На фронте и не в такую погоду летаем… Лечу…