Государственные испытания Як-7ДИ были проведены всего за 18 календарных дней и завершились 5 августа 1942 г. Они прошли без каких-либо осложнений и серьезных замечаний со стороны военных, которые отметили, что «возможность использования Як-7ДИ в том или ином варианте и наличие превосходных летных данных выдвигают его на первое место среди отечественных серийных самолетов… Необходимо рекомендовать его к немедленному запуску в серийное производство», – рассказывает К. Косминков.
Добавим лишь, Як-9 производился с октября 1942 г. по декабрь 1948 г., а всего было построено 16 769 самолетов. Только в середине 1944 года истребителей Як-9, Як-9Т и Як-9Д в сумме было больше всех других находившихся на вооружении истребителей, вместе взятых. Самолет был предельно прост по конструкции и приспособлен для производства в условиях военного времени. Он имел 22 основные модификации, из которых 15 строились серийно. На нем устанавливались пять различных новых и модифицированных типов двигателей, шесть вариантов числа и объема бензобаков, семь вариантов вооружения и два варианта спецоборудования. Помимо всего прочего, Як-9 имел две значительно отличавшихся разновидности крыла: смешанной и цельнометаллической конструкций.
В 1943 году был создан Як-3. От Як-1 он отличался укороченным крылом (его площадь 14,85 квадратных метров вместо 17,15). 20 мм пушка устанавливалась между блоками цилиндров и стреляла сквозь втулку воздушного винта. С целью улучшения аэродинамических свойств в Як-3 изменился масляный радиатор, лобовое стекло состояло теперь из одного куска, что значительно повысило обзорность. Боевое крещение он прошел в июне 1944 года.
Если Як-9 сражался с «мессерами» на равных, имея преимущество в ближнем бою на малых высотах и уступая на средних, то Як-3, Ла-5 и Ла-7 превосходили Як-9 на малых и средних. При этом нельзя забывать, что Як-9 лучше других истребителей подходил для сопровождения ударных самолетов.
Однако исход воздушного боя решался «не столько качествами самолета, сколько умением их использовать, т. е. тактикой, – говорилось в «Тактике истребительной авиации», изданной в 1943 году. – При этом летчик-истребитель должен уметь получить от самолета максимальную скороподъемность, максимальную скорость полета, максимум набора высоты на «горке» и минимальное время виража».
Помню, как в одной из многочисленных бесед с Героем Советского Союза генерал-лейтенантом авиации А.Ф. Ковачевичем я спросил аса:
– Скажите, а какой, по вашему мнению, был лучший истребитель из тех, на которых вы летали?
– Лa-7, – не раздумывая, отвечает он.
– То есть «Аэрокобра» была хуже, – уточняю я.
– В «Аэрокобре» много было недостатков. Я американцам говорил. Они обиделись и спросили: чем вам «кобра» не нравится? Нет, она хорошая, она интеллигентная. Но, конечно, Ла-7 лучше. Последнее, на чем я воевал. Я год на ней провоевал. Какими недостатками она обладала?
Во-первых, двигатель очень слабый, то есть энерговооруженность слабая. Во-вторых, у нее передовое колесо было сделано как-то по-деревенски. Фюзеляж… А вот тут торчит такая (показывает) хреновина. Для нас вот это шасси – передняя нога – была боль. Сами американцы и англичане, когда приехали к нам в полк и увидели, как мы взлетаем с картофельного поля, пришли в ужас. Там провели железные рельсы, и нас посадили. Ну а там же ямы. Нам дают приказ взлетать на задание, а тут как раз французская делегация. Сели также. Когда зарулили, они говорят: «Им же нужны полосы». Полосы металлические, которые вы нам даете, они уже у нас триста километров сзади. Их же надо разобрать, складировать и привезти. А нам вперед и вперед. Вот мы и садимся на «гуляйполе».
Кстати сказать, в исследовании среднего срока службы советских самолетов, проведенном в послевоенное время почему-то без учета Лa-7, отмечалось, что по сроку службы в днях ведущее место занимал ЛаГГ-3 (158 дней), второе Як-1 (145 дней) и третье «аэрокобра» (139 дней). Зато по сроку службы в часах ведущее место занимала «аэрокобра» (78,2 часа), и по налету в часах в день также она (0,56). По этим критериям ЛаГГ-3 занимал второе место (62 и 0,39), а Як-1 третье (55,6 и 0,38).
Например, И.Н. Кожедуб на Ла-5, построенном на деньги колхозника-пчеловода В.В. Конева, сбил 7 самолетов противника (май – июнь 1944), а на Ла-7, на котором и закончил войну, сбил еще 14 немецких самолетов. Другой результативный ас – К.А. Евстигнеев только на Ла-5 ФН с бортовым номером 95 сбил 36 самолетов противника. Д.Б. Глинка лично сбил 50 самолетов противника, причем 9 на Як-1, а остальные на «Аэрокобре». Будущий главком ПВО А.И. Колдунов воевал на «яках». Свою первую победу одержал уже в третьем боевом вылете летом 1943 года. Осенью в одном из боев он сбил сразу три самолета противника. В конце лета 1944‐го ему передали именной Як-3 с надписью «От колхозника Богаченко Г.А.». На ней он воевал до конца войны и только зимой 1944–1945 гг., за три месяца боевой работы, сбил над Венгрией 15 самолетов.
Маршал авиации Е.Я. Савицкий, летавший на ЛаГГ-3, Ла-5, Як-1, Як-9, Як-3 и Ла-7 и сбивший более двадцати самолетов, считал истребители Яковлева лучшими. Такого же мнения придерживался даже известный немецкий ас, командир 52‐й истребительной эскадры Г. Баркгорн, который подчеркнул: «Я сражался против всех типов советских самолетов, в том числе полученных по ленд-лизу. Лучшим истребителем считаю Як-9».
В общем, спор о лучшем истребителе Великой Отечественной войны можно было бы продолжить, если бы не одно «но». Для каждого летчика-истребителя лучшей была та машина, на которой он дошел до Победы.
«Мертвым не больно»
Повесть Василя Быкова «Мертвым не больно» была опубликована редактором журнала «Маладосць» П. Панченко в 1965 году. А в следующем году появилась в переводе на русский в журнале «Новый мир». После публикации у Твардовского и широкомасштабной травли в советской печати повесть долгие годы была запрещена: на белорусском языке она не печаталась 17 лет, на русском – 23 года.
Словом, после публикации повести Василь Быков снова оказался на войне. На 260 ее страницах цензоры сделали более 200 правок, порой вырезая целые страницы и главы. «Огонек» и другие журналы напечатали разгромные статьи, а самого писателя неоднократно вызывали на «ковер» в обком партии и в КГБ. Суть обвинений была одна: повесть «заполнена желчными описаниями беззаконий» и «призывает к отмщению особистам».
Едва ли не на следующий день после публикации повести в окнах квартиры писателя в Гродно били стекла, а его жену – учительницу – закидали помидорами и вызвали на «собеседование» в местное отделение КГБ. Вчерашние знакомые перестали здороваться, а «Правда» разразилась «разоблачительной статьей». «Ринулись в атаку» и заведующий отделом пропаганды ЦК КПСС В. Степаков и заведующий Отделом культуры и агитации ЦК КПСС В. Шауро. «В повести самыми мрачными красками злобно нарисованы образы советских офицеров, – докладывали они наверх. – Нет ни одного командира, хоть сколько-нибудь достойного, – все они тупые карьеристы и самодуры. Командир батальона – “обормот с лакейской мордой”, который “тянется перед начальством”; ротный Сарафанов – “набитый дурак и горлопан”; капитан тыловой службы – “чокнутый”, “дурака кусок”, “тыловик проклятый” и т. д. Эти характеристики командиров автор подтверждает изображением того, как они действуют на практике – без проблеска мысли и разума. Сюжетная основа повести – рассказ о том, как группа раненых советских офицеров и командиров зимой 1944 года пыталась в районе Кировограда уйти от преследования врага. Трагическая судьба этой группы обрисована на фоне хаоса и сумятицы в наших частях и усугублена преступными действиями руководившего группой капитана “особиста” Сахно. Он наделен в повести чертами злодея, убийцы. Сахно творит суд и расправу над солдатами и офицерами, пристреливает наших раненых. Наши офицеры и солдаты без конца стреляют друг в друга. Рядовой стреляет в старшину, ранит его, а затем старшина убивает солдата и т. д.
Повесть призывает к отмщению подобным “особистам”. Перенося действие в наше время, в день празднования 20‐летия победы над гитлеровской Германией, автор изображает своеобразного двойника Сахно – бывшего председателя Военного трибунала Горбатюка. Горбатюк оправдывает чудовищные жестокости Сахно, который пристреливал раненых советских бойцов, ссылкой на якобы отданный во время войны соответствующий приказ Сталина».
В армию Василь Быков был призван в 1942 году. Окончил Саратовское пехотное училище. Осенью 1943‐го в звании младшего лейтенанта попал на фронт. Участвовал в боях за Кривой Рог, Александрию, Знаменку. Во время Кировоградской операции его ранили в ногу и живот. Именно события, происшедшие после ранения, послужили основой повести «Мертвым не больно»…
И все-таки автобиографическая повесть – произведение художественное, а в реальной жизни все было несколько иначе: «В хате, где разместили раненых, оказался среди них мой однокашник по училищу. Мы договорились утром выбираться отсюда вместе. Ухаживала за ранеными молодая санинструкторша, боевитая деваха вроде моей Кати. Ночью мы даже выпили немного: нашлось у кого-то. Нашлась и закуска – хлопцы обнаружили в подпечке кроликов и стали их резать. Хоть и раненые, а есть хочется. Ближе к ночи у меня разболелась нога, и я прилег на лавке, так что кроликов без меня резали. Только уснул – кто-то меня будит, – открыл глаза и вижу, что это наш комбат капитан Смирнов. Спрашивает: “Ты ранен? Ходить можешь?” Говорю: “Нет”. Хотя кое-как шкандыбать мог. Он вздохнул: “Вот, собираю батальон…” Закурил, погрелся немного и ушел. Я опять задремал и проснулся от того, что все ходуном ходит, страшный обстрел. По селу бьют минометы, слышно, что и танковые орудия тоже стреляют, – звук отрывистый, короткий. Я испугался: прикрытия у нас никакого, мы же в своем тылу. Выходит, прорвались немцы!… Раненые встревожились, стали по одному выползать на улицу. А там мчатся повозки, кони несутся вскачь, ржут – обозчики удирают. Мой однокашник, младший лейтенант, говорит: “Давай к церкви поедем, за ней – через поле – наши”.