Среди задержанных дезертиров офицеров имелись лица с уголовным прошлым.
У НКВД по Орловской области 19.02.1944 задержан дезертир из Красной Армии – гвардии майор Шепилов, пом. нач. штаба 125-го стрелкового корпуса по оперативной части.
Расстрел дезертиров
Шепилов скрывался по подложным документам у своих родственников.
При задержании у него обнаружены: гербовая печать военного прокурора 125-го стрелкового корпуса, 12 чистых бланков с печатью и штампами штаба 125-го стрелкового корпуса, удостоверение личности на имя военного прокурора 125-го стрелкового корпуса Шепилова и многие другие фиктивные документы.
Расследованием установлено, что Шепилов является уголовником-рецидивистом. Он судим 6 раз; в 1943 г. военным трибуналом Елецкого гарнизона был осужден по ст. 193—3 “в” УК РСФСР к 10 годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора и отправкой на фронт.
В феврале 1944 г. Никологорским РО УНКВД по Ивановской области задержан дезертировавший из 165-го авиаполка 17-й армии старший лейтенант Гавриченков Ф.С., похитивший мастичную гербовую печать воинской части № 15959 и два штампа воинских частей № 15959 и 4030.
Связавшись с преступным элементом, Гавриченков добывал различные бланки и, используя похищенные штампы и печати, занимался изготовлением фиктивных документов.
Арестованный в апреле 1944 г. НКВД Азербайджанской ССР – майор медслужбы Гаджиев Нунай Гасанович дезертировал в сентябре 1943 г. из 39-го офицерского полка 2-го Украинского фронта. Будучи начальником санитарной службы, выписал себе историю болезни с освобождением на 6 месяцев. В гор. Баку лично изготовил штамп о взятии на учет в Управлении военного коменданта и продолжал скрываться до задержания.
В феврале 1944 г. Железноводским горотделом УНКВД по Ставропольскому краю арестован капитан Бережной М.Г. – нач. штаба 25-й воздушно-десантной дивизии, скрывавшийся по поддельным документам.
В марте 1944 г. на Ташкентской железной дороге в поезде задержан бывший помощник командира 136-го отдельного полка связи по технической части Мирошниченко, дезертировавший в январе 1943 г. и скрывавшийся по поддельным документам.
Обыском у него обнаружено большое количество фиктивных документов, печать 84-го отдельного полка связи, оттиски других печатей, два пистолета “ТТ” и 103 000 рублей. Мирошниченко с сожительницей Акоповой разъезжали по городам СССР и занимались спекуляцией.
В ночь на 01.04.1944 в гор. Батуми был установлен дезертир из Красной Армии Шилин – помощник начальника штаба полка в/ч п/я 21242. При задержании оказал вооруженное сопротивление и был убит.
В мае с.г. Бородинским РО НКВД, УССР задержан гвардии майор Алексеев, пом. командира 640-го армейско-истребительного противотанкового полка по строевой части и ст. сержант 47-го стрелкового корпуса Кидяев.
Следствием установлено, что 28 апреля с.г. Алексеев выехал с Кидяевым из гор. Тернополь в гор. Киев. Пользуясь своим служебным положением, Алексеев заготовил бланки путевых листов, справку о закреплении автомашины за шофером и подделал паспорт на нее. Прибыв в гор. Киев, Алексеев и Кидяев похитили возле городского театра легковую автомашину “М-1”, принадлежащую начальнику военно-воздушных сил Киевского военного округа.
Следственный материал направлен прокурору Первого Украинского фронта.
В мае с.г. в гор. Ленинграде ликвидирована группа из дезертиров офицеров, занимавшаяся квартирными кражами. В состав группы входили офицеры 136-го офицерского полка – капитан Семенов, лейтенанты Феликсов и Дормачев».
Только в одной из масштабных операций по задержанию дезертиров и уклонистов, которая проводилась в июле – сентябре 1944 года, было отловлено 87 923 дезертиров и 82 834 уклонившихся от службы. Из общего числа задержанных 170 757 человек были арестованы НКВД, НКГБ, Смерш и прокуратурой – 33 954 человека. При оказании сопротивления 181 человек был убит.
«За весь период войны из рядов Красной Армии, по разным оценкам, убежали 1,7–2,5 миллиона человек, включая перебежчиков к противнику. При этом по статье “за дезертирство” были осуждены только 376,3 тысячи человек, а 212,4 тысячи из числа дезертиров, объявленных в розыск, найти и наказать так и не удалось», – в своей статье отмечает Е. Жирнов.
Что же заставляло советских людей дезертировать и уклоняться от призыва в армию? Среди таких причин называют и раскол в обществе (порожденный революцией и Гражданской войной), и тяжелую обстановку в тылу, и бюрократические злоупотребления, и религиозные мотивы. И все же самой главной причиной была обыкновенная трусость или животный страх за собственную жизнь перед возможной смертью.
Два главных удара
В апреле 1965 года Маршал Советского Союза Г.К. Жуков написал Маршалу Советского Союза К.К. Рокоссовскому письмо, в котором упрекнул боевого товарища в «желании пококетничать перед зеркалом истории», а также в «украшательстве своей личности и искажении фактов». Одним из примеров в этом послании стала подготовка операции «Багратион». «Белорусская операция проводилась четырьмя фронтами по тщательно разработанному Ставкой стратегическому плану.
Как Вам известно, координацию действий 1‐го и 2‐го Белорусских фронтов с начала и до конца осуществлял я, а потому во всех деталях ее знаю и помню хорошо.
Вы сейчас критикуете Верховного, отстаивая идею “двух главных ударов”.
Прежде всего, из двух наносимых фронтом ударов не могут быть оба главных. (В крайнем случае их можно назвать мощными ударами).
Это азы стратегии. Но не в этом суть вопроса.
Вольно или невольно Вы выпятили себя и унизили роль Верховного главнокомандования и большого коллектива Генерального штаба, которые проделали гигантскую работу, прежде чем вызвать командующих в Ставку.
В своей газетной статье, посвященной Белорусской операции, Вы писали об эксцессе, происшедшем с Вами в Ставке, когда якобы были выдворены из кабинета Сталина.
Маршал Г.К. Жуков, генерал-полковник П.И. Батов и маршал К.К. Рокоссовский на командном пункте. 1944 г.
Вы не правы. Это было в ноябре 1944 года, когда мы вместе с Вами докладывали Сталину о необходимости прекратить бессмысленную операцию 47‐й Армии между Варшавой и Модлиным, и о необходимости перехода к обороне всего фронта. Этот факт Вы почему-то пристегнули к Белорусской операции.
Может быть, случайно?» (РГВА.Ф. 41107. Оп. 2. Д. 13. Л. 29–32).
Известно, что маршал К.К. Рокоссовский был вынужден подписать свои мемуары в печать, хотя из них были исключены не только отдельные абзацы, но и многие страницы. Но что оставалось делать Константину Константиновичу, если он тяжело болел? Однако когда они вышли в 1968 году, глава «Оба удара – главные» оказалась почти нетронутой. То есть то, в чем Жуков уличал Рокоссовского, осталось в первозданном виде: «Мы готовились к боям тщательно. Составлению плана предшествовала большая работа на местности, в особенности на переднем крае. Приходилось в буквальном смысле слова ползать на животе. Изучение местности и состояния вражеской обороны убедило в том, что на правом крыле фронта целесообразно нанести два удара с разных участков: один – силами 3‐й и 48‐й армий из района Рогачева на Бобруйск, Осиповичи, другой – силами 65‐й и 28‐й армий из района нижнее течение Березины, Озаричи в общем направлении на Слуцк. Причем оба удара должны быть главными. Это шло вразрез с установившимся взглядом, согласно которому при наступлении наносится один главный удар, для чего и сосредоточиваются основные силы и средства. Принимая несколько необычное решение, мы шли на известное распыление сил, но в болотах Полесья другого выхода, а вернее сказать – другого пути к успеху операции у нас не было.
Дело в том, что местность на направлении Рогачев, Бобруйск позволяла сосредоточить там в начале наступления силы только 3‐й армии и лишь частично 48‐й. Если этой группировке не помочь ударом на другом участке, противник мог бы не допустить здесь прорыва его обороны, у него осталась бы возможность перебросить сюда силы с не атакованных нами рубежей. Два же главных удара решали все проблемы: в сражение одновременно вводилась основная группировка войск правого крыла фронта, что было недостижимо на одном участке из-за его сравнительной ограниченности; противник терял реальные возможности маневра; успех, достигнутый пусть даже сначала на одном из этих участков, ставил немецкие войска в тяжелое положение, а нашему фронту обеспечивал энергичное развитие наступления.
Окончательно план наступления отрабатывался в Ставке 22 и 23 мая. Наши соображения о наступлении войск левого крыла фронта на люблинском направлении были одобрены, а вот решение о двух ударах на правом крыле подверглось критике. Верховный Главнокомандующий и его заместители настаивали на том, чтобы нанести один главный удар – с плацдарма на Днепре (район Рогачева), находившегося в руках 3‐й армии. Дважды мне предлагали выйти в соседнюю комнату, чтобы продумать предложение Ставки. После каждого такого “продумывания” приходилось с новой силой отстаивать свое решение. Убедившись, что я твердо настаиваю на нашей точке зрения, Сталин утвердил план операции в том виде, как мы его представили.
– Настойчивость командующего фронтом, – сказал он, – доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха».
Выход в свет в 1969 году объемного тома мемуаров Г.К. Жукова стало целым событием в стране. Но и там Георгий Константинович не забыл про «два удара»: «Существующая в некоторых военных кругах версия о «двух главных ударах» на белорусском направлении силами 1‐го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К.К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И.В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1‐м Белорусским фронтом в Ставку».
Кроме того, в 10‐м номере «Военно-исторического журнала» за 1969 год вышла рецензия на мемуары К.К. Рокоссовского (маршал умер 3 августа 1968 года), в которой ее автор М.М. Кирьян (в то время – начальник кафедры Военной академии им. М.В. Фрунзе) отмечал: «Высоко отзываясь в целом о деятельности Ставки, К.К. Рокоссовский высказывает некоторые критические замечания по ее адресу. В первую очередь это относится к планированию операции “Багратион” весной 1944 года. Автор утверждает, что Ставка намечала 1‐м Белорусским фронтом нанести один главный удар и только по его настоянию было нанесено два удара… Такие замечания по адресу Ставки нельзя в полной мере признать справедливыми. Документы, в частности “Записка по проведению опе