, приводит различные домыслы, не соответствующие реальности. В Алма-Ате в 1963 году (издательство “Жазуши”) вышла книга дважды Героя Советского Союза Сергея Луганского “На глубоких виражах”, там же переизданная через три года. Есть в ней такие строки: “Генерала Полбина сбили уже в Германии. Благодаря тому, что он носил форму простого летчика, немцы его не узнали и, подобрав среди обломков самолета в беспамятстве, доставили в госпиталь. Генерал очнулся и долго не мог понять, где он находится. Потом среди других пленных он узнал летчика, подозвал его и рассказал ему о себе. Летчик, к сожалению, оказался подлецом и выдал Полбина. О дальнейшей судьбе генерала рассказывают, что его голову якобы доставили Гитлеру, чтобы незадачливый диктатор хоть чем-то утешился перед бесславным концом”.
Иван Семенович Полбин – знаменитый советский пилот, дважды Герой Советского Союза
Оказывается, как подчеркивает ветеран,”…приказом Главного управления кадров Министерства Обороны № 02227 от 6 июля 1945 года Полбин и Зарукин считались пропавшими без вести. Ни у кого не было сомнений, что Полбин погиб во время бомбометания. Когда с подбитого зениткой самолета не удалось сбить пламя, охватившее весь фюзеляж, самолет врезался в землю и взорвался. Но получилось так, что формально Полбин числился пропавшим без вести. Говорили и писали о его последнем полете-подвиге, а в документах черным по белому было записано “не вернулся с боевого задания”. Такая же запись была сделана в документах М.К. Зарукина. То, что командир и штурман не вернулись с боевого задания – это истина, но они не пропали без вести, а погибли, и не где-нибудь, а на восточной окраине города Бреслау при выполнении боевой задачи.
Куда только не обращались мы, ветераны-полбинцы! И в Главное Управление кадров Министерства обороны, и в Центральный архив МО СССР… Всюду находились чуткие и отзывчивые люди, помогавшие добиться истины. Только после того, как работники Центрального архива МО СССР обнаружили оперативную сводку штаба 2‐го гвардейского бомбардировочного авиакорпуса за 11 февраля 1945 года, справедливость восторжествовала”». А в том документе черным по белому написано: (11 февраля 1945 года, 24.00) «8 экипажей Пе-2 под командованием командира корпуса гвардии генерал-майора Полбина в период 15.30–15.45 с высоты 1500—600 метров с пикирования с замкнутого круга бомбардировали и штурмовали войска и технику в юго-западной части Бреслау. В результате бомбардировочных действий в юго-западной части Бреслау вызвано 10 очагов пожаров.
Противодействие: в районе Бреслау группа бомбардировщиков обстреляна интенсивным огнем 4 батарей СЗА и 5 батарей МЗА.
При бомбардировании групп методом пикирования с замкнутого круга на четвертом заходе на цель, прямым попаданием снаряда СЗА подожжен самолет, пилотированный гвардии генерал-майором Полбиным с главным штурманом 2‐го гвардейского бак гвардии подполковником М.К. Зарукиным, флагманским стрелком-радистом гвардии старшиной B.C. Орловым.
При попытке сорвать пламя у самолета отвалилось хвостовое оперение. Горящий самолет упал на восточной окраине Бреслау и взорвался. Из состава экипажа один человек выбросился на парашюте.
В 1 самолете Пе-2 81‐го гв. бап (летчик гвардии лейтенант П.И. Носков) над целью огнем ЗА был подбит правый мотор и повреждена плоскость. В районе Бриг загорелся правый мотор и центральный бензобак. После посадки на аэродром самолет сгорел. Экипаж невредим. Группу прикрывали непосредственным сопровождением с аэродрома Бриг до цели и обратно по 4–8 Як-3 и Як-9 на группу. Погода в районе базирования 9 баллов на высоте 2500–3000 метров, в районе цели – 3–4 балла на высоте 2000–4000 метров». Сводку подписали начальник штаба 2‐го гвардейского авиакорпуса генерал-майор Качев и начальник оперативно-разведывательного отдела майор Гуменюк.
Таким образом, дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации И.С. Полбин (1905–1945) погиб в небе над городом Бреслау. Как говорится, других мнений здесь быть просто не может.
Блицкриг на востоке
Еще на Ялтинской конференции стран – участниц антигитлеровской коалиции, проходившей в феврале 1945 года, главы США и Великобритании добились от Сталина окончательного согласия вступить в войну с Японией через три месяца после победы над Германией. В обмен за это СССР должен был получить южный Сахалин и Курильские острова, потерянные Россией после Русско-японской войны 1904–1905 гг.
Стоит отметить, что на момент Ялтинской конференции между Советским Союзом и Японией действовал Пакт о нейтралитете, подписанный в 1941 г. сроком на 5 лет. Поэтому в апреле сорок пятого Советский Союз объявил об одностороннем расторжении пакта, на том основании, что Япония была союзницей Германии. А 8 августа послу Японии в Москве ровно в 17 часов вручили документ, в котором говорилось о начале русско-японской войны 9‐го числа. Хитрость заключалась в том, что из-за значительной разницы во времени до начала наступления советских войск оставался всего один час.
Переговоры советского командования с представителями штаба Квантунской армии об условиях капитуляции японских войск
Все сосредоточенные на Дальнем Востоке войска (главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке Маршал Советского Союза А.М. Василевский) были объединены в три фронта: Забайкальский (Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский), 1‐й Дальневосточный (Маршал Советского Союза К.А. Мерецков) и 2‐й Дальневосточный (генерал армии М.А. Пуркаев). Всего в трех фронтах насчитывалось 4 танковых и механизированных корпуса, 76 дивизий, более 1 миллиона 600 тысяч человек, свыше 27 тысяч орудий и минометов, свыше 700 реактивных минометных установок, свыше 5000 танков и САУ, свыше 3700 самолетов. Сухопутную границу СССР прикрывал 21 укрепленный район.
К проведению операции были также привлечены: Тихоокеанский флот (адмирал И.С. Юмашев), Амурская военная флотилия (контр-адмирал Н.В. Антонов), а также войска Приморского, Хабаровского и Забайкальского пограничных округов.
Основой стратегической группировки японских войск являлась Квантунская армия (главнокомандующий генерал О. Ямада), в состав которой входили 1, 3 и 17‐й (с 10 августа) фронты и 4‐я отдельная армия. Всего в группировке насчитывалось 31 пехотная дивизия, 11 пехотных и 2 танковые бригады, бригада смертников, несколько отдельных частей, 2‐я и 5‐я (с 10 августа) воздушные армии. Сунгарийская военно-речная флотилия. Главнокомандующему Квантунской армией подчинялись и марионеточные войска армии Маньчжоу-Го в составе 2 пехотных, 2 кавалерийских дивизий, 12 пехотных бригад, 4 отдельных кавалерийских полков. Кроме того, ему также подчинялись армия Внутренней Монголии под командованием князя Де Вана (4 пехотных дивизии) и Суйюаньская армейская группа (5 кавалерийских дивизий и 2 кавалерийских бригады). Всего в войсках противника насчитывалось свыше 1 миллиона 320 тысяч человек, 6260 орудий и минометов, 1155 танков, 1900 самолетов, 25 кораблей. Треть войск вражеской группировки располагалась в приграничной зоне, главные силы – в центральных районах Маньчжурии. У границ с Советским Союзом и МНР имелось 17 укрепленных районов (8000 долговременных огневых сооружений).
«Если бы правящие круги Японии проявили благоразумие и ответили согласием на предложение о капитуляции, содержавшееся в Потсдамской декларации от 26 июля, все сложилось бы иначе», – приоткроет завесу тайны в своих мемуарах маршал К.А. Мерецков.
К слову сказать, даже после применения США атомных бомб по городам Хиросима и Нагасаки Япония не собиралась капитулировать. Если бы Советский Союз не вступил в эту войну, основные силы Квантунской армии могли быть сосредоточены против Америки. В таком случае боевые действия могли продлиться еще два года. А ведь в августе 1945‐го японские вооруженные силы насчитывали в общей сложности около 7 миллионов человек, 10 тысяч самолетов и 500 боевых кораблей. Силы же США и их союзников были значительно слабее.
Маньчжурская операция началась 9 августа 1945 года в час ночи по хабаровскому времени. Как свидетельствует генерал М.А. Гареев, «это затрудняло ориентировку и действия войск, но вместе с тем способствовало скрытности. Передовые батальоны в сопровождении пограничников без открытия огня бесшумно перешли границу и в ряде мест овладели долговременными оборонительными сооружениями врага еще до того, как японские расчеты успели их занять и открыть огонь. Это создало условия для быстрого продвижения главных сил дивизий первого эшелона в глубину обороны противника».
Многие участники той войны отмечают, как войска противника не просто не смогли задержать наступление советских фронтов, но были рассечены мощными фронтальными и фланговыми ударами. Японское командование никак не ожидало столь высоких темпов наступления и такой стремительности. Но как поясняет маршал А.М. Василевский, такие темпы «стали возможны лишь благодаря тщательно продуманной группировке войск, знанию природных особенностей местности и характера системы обороны огня на каждом операционном направлении, широкому и смелому использованию танковых, механизированных и конных соединений, внезапности нападения, высокому наступательному, решительным до дерзости и исключительно умелым действиям, отваге и массовому героизму воинов…»
«В течение первой же недели войны 1‐й Дальневосточный, сломив ожесточенное сопротивление противника, полностью преодолел многочисленные укрепленные районы, разгромил основные силы сосредоточенных там японских войск и приближался к линии Харбин – Чанчунь. Отлично наступали и два других фронта, особенно Забайкальский. Японское командование всюду потеряло управление войсками. Обстановка для Квантунской армии складывалась крайне неблагоприятная. Правящие круги Японии оказались перед фактом полного военного поражения», – вспоминает К.А. Мерецков.
Генеральный штаб в свою очередь заботился о том, чтобы темпы наступления не снижались. Генерал Штеменко вспоминал: «Нельзя было позволить противнику прийти в себя и организовать стойкую оборону». Но в целом, «действия наших войск не давали повода для беспокойства. Уже 12 августа главные силы механизированных корпусов 6‐й гвардейской танковой армии перевалили через Большой Хинган и вырвались на Маньчжурскую равнину. Важнейший естественный рубеж, где японцы могли оказать упорное сопротивление, остался позади. Предстояло продолжать движение на тех же скоростях к центру Маньчжурии, к “объекту № 1”, как тогда называли Мукден. С падением Мукдена вся оборона японцев в Маньчжурии оказалась бы разрушенной».