Желая избежать полного поражения, Япония пыталась маневрировать и политическими методами. Генерал Штеменко вспоминает, как «14 августа, когда советские армии, преодолев тайгу, горы и пустынные степи, стремительно ринулись по Маньчжурской равнине, оно объявило о своем решении принять условия Потсдамской декларации и капитулировать перед союзниками. Однако никаких конкретных приказов на сей счет Квантунской армии, а также другим войскам и флоту не последовало. По донесениям с фронтов, японские дивизии и гарнизоны продолжали борьбу».
Генштаб доложил о сложившейся обстановке Верховному Главнокомандующему. Сталин отнесся к этому довольно спокойно, приказал нам выступить в печати с разъяснением фактического положения на фронтах, а войскам дать указание – продолжать активные боевые действия, пока не состоится безоговорочная капитуляция противника.
16 августа газеты опубликовали сообщение за подписью А.И. Антонова. Начальник советского Генерального штаба разъяснял, что заявление японского императора о капитуляции Японии является только общей декларацией. «Приказ вооруженным силам о прекращении боевых действий еще не отдан, и японские вооруженные силы по-прежнему продолжают сопротивление. Следовательно, действительной капитуляции вооруженных сил Японии еще нет. Капитуляцию вооруженных сил Японии можно считать только с того момента, когда японским императором будет дан приказ своим вооруженным силам прекратить боевые действия и сложить оружие и когда этот приказ будет практически выполняться…»
«А тем временем наступление наших войск развивалось по плану. Не имея возможности остановить его, командование Квантунской армии вынуждено было отдать распоряжение о прекращении боевых действий. Однако и на сей раз не обошлось без хитроумных уловок: в распоряжении том ни слова не говорилось о сдаче войск в плен. Как показал генерал У. Микио, текст, переданный в войска, гласил: “По повелению императора военные действия прекратить”. И больше никаких уточнений, хотя японские солдаты и офицеры годами воспитывались на так называемых самурайских традициях, не допускавших сдачи в плен. Избегая же пленения, они, естественно, продолжали сопротивляться. Мало того, на некоторых участках фронта имели место даже контрудары.
17 августа главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке обратился по радио к командующему Квантунской армией с категорическим требованием – обязать все японские гарнизоны сложить оружие и сдаться в плен. Дальнейшие увертки были уже невозможны. 18 августа японское командование отдало приказ о капитуляции и поставило об этом в известность А.М. Василевского. Но и после того в различных районах Маньчжурии бои продолжались, а на Курильских островах и Сахалине борьба только разгоралась.
Чтобы ускорить фактическую капитуляцию японских войск и предотвратить ненужное кровопролитие, было решено высадить воздушные десанты в ключевых пунктах расположения противника – Харбине, Гирине, Мукдене, Чанчуне и некоторых других городах Маньчжурии и Кореи.
18 августа после 17 часов с аэродрома Хороль поднялись в воздух и взяли курс на Харбин самолеты с первой группой десантников в 120 человек под командованием подполковника Забелина. Десант имел задачу: захватить аэродром и другие важные военные объекты, обеспечить сохранность мостов на Сунгари и удержать их до подхода главных сил 1‐го Дальневосточного фронта. С первым эшелоном десанта следовал заместитель начальника штаба фронта генерал-майор Г.А. Шелахов, назначенный особоуполномоченным Военного совета. В обязанности его входило – предъявить командованию японских войск в Харбине ультиматум о капитуляции и продиктовать ее условия. Точных данных о положении в городе и располагавшемся там советском консульстве не имелось. Было лишь известно, что на Харбин откатывались понесшие поражение под Муданьцзяном главные силы 1‐го фронта Квантунской армии, весьма значительные по численности.
Тем не менее советский десант в 19 часов приземлился на Харбинском аэродроме и в считанные минуты занял всю его территорию. Вскоре туда прибыл в сопровождении нескольких офицеров начальник штаба Квантунской армии генерал X. Хата. Он доложил особоуполномоченному, что японские части в зоне Харбина дезорганизованы и штабом почти не управляются. Г.А. Шелахов потребовал безоговорочной их капитуляции…»
С 19 августа японские войска начали капитулировать. Военные действия подходили к концу. Но только 2 сентября представители японского правительства были вынуждены подписать Акт о безоговорочной капитуляции, церемония подписания которого состоялась на американском линкоре «Миссури». Этот день и принято считать датой окончания Второй мировой войны.
Цена потерь
В 1985 году мама подарила мне недавно вышедшую краткую историю Великой Отечественной войны Советского Союза (третье издание), в которой черным по белому было написано: «Советский народ потерял более 20 млн своих сынов и дочерей, павших на поле брани, во время блокады городов и воздушных бомбардировок, убитых и замученных гитлеровцами на оккупированной советской территории, в концентрационных лагерях».
Такова была официальная точка зрения на потери в годы войны. Уже позднее появилась другая цифра – 27 миллионов, которая официально сохраняется до сих пор. Например, 5 мая 2010 года начальник управления Министерства обороны РФ по увековечению памяти погибших при защите Отечества генерал-майор А.В. Кирилин еще раз повторил эту цифру, сообщив, что, по уточненным данным, людские потери СССР во время Великой Отечественной войны составили 26,6 миллиона человек. В том числе безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил – около 8,6 миллиона человек.
Шесть лет спустя – 30 апреля 2016 года – помощник заместителя министра обороны РФ, член центрального Российского военно-исторического общества генерал-майор А.В. Кирилин, уточнив лишь вторую цифру, сказал, что в ходе Великой Отечественной войны Советский Союз потерял более 8,8 миллиона военнослужащих: «8 миллионов 866 тысяч 400 человек – это цифра, которая была получена благодаря многолетнему исследованию архивов».
К слову сказать, по результатам официальных подсчетов на 1993 год, за годы Великой Отечественной войны (в том числе и кампанию на Дальнем Востоке против Японии в 1945 г.) общие безвозвратные демографические потери (убито, пропало без вести, попало в плен и не вернулось из него, умерло от ран, болезней и в результате несчастных случаев) Советских Вооруженных Сил вместе с пограничниками и внутренними войсками составили 8 млн 668 тыс. 400 чел. При этом армия и флот потеряли 8 млн 509 тыс. 300 чел., внутренние войска – 97 тыс. 700 чел., пограничные войска и органы госбезопасности – 61 тыс. 400 человек.
В это число не вошли 939 тыс. 700 военнослужащих, учтенных в начале войны как пропавшие без вести, но которые в 1942–1945 гг. были вторично призваны в армию на освобожденной от оккупации территории, а также 1 млн 836 тыс. бывших военнослужащих, возвратившихся из плена после окончания войны. Эти военнослужащие (2 млн 775 тыс. 700 чел.) из числа общих потерь исключены.
В 2005 году профессор Академии военных наук Г.Ф. Кривошеев ответил на интересные вопросы И. Надеждина (журнал «Итоги»), особо подчеркнув, что его «удивляет желание наших сограждан увеличить количество потерь»:
Жертвами фашистской агрессии были не только военнослужащие, но и мирные жители
«– Григорий Федотович, давайте определимся с терминами: что военная наука понимает под потерями?
– Это убыль военнослужащих по разным причинам. Hапример, есть такой термин “санитарные потери”. Это раненые, заболевшие, обмороженные, обожженные и получившие различные травмы. Иначе говоря, все те, кто из расположения своей части отправляется в руки медиков. Hо ставить знак равенства между санитарными потерями и ранеными нельзя – на фронте, как и в мирной жизни, люди болеют, получают травмы, попадают в дорожно-транспортные происшествия, обжигаются и прочее. Поэтому следует разделять “невосполнимые потери” и погибших на фронтах.
– Что же такое “невосполнимые”, или безвозвратные, потери?
– В соответствии с приказом заместителя Hародного комиссара обороны № 023 от 4 февраля 1944 года к безвозвратным потерям в годы Великой Отечественной войны относятся “погибшие в боях, пропавшие на фронте без вести, умершие от ран на поле боя и в лечебных учреждениях, умершие от болезней, полученных на фронте, или умершие на фронте от других причин и попавшие в плен к врагу”. То есть это не только умершие и погибшие. Среди тех людей, которые были отнесены во время войны к безвозвратным потерям, впоследствии очень многие оказались живыми. Ведь в ходе боевых действий про пропавшего без вести нельзя сказать – убит он, умер, оказался в плену или дезертировал. Когда наши войска отступали из Украины, многие просто остались дома. А многие ушли в партизаны.
– Hа чем основаны ваши подсчеты потерь?
– Исключительно на документах. Это донесения “О боевом и численном составе” и "О потерях". Такие сводки начальники штабов всех частей каждые пять дней составляли и направляли в соединения, а сведенные данные каждые десять дней докладывались в штабы фронтов и в Генеральный штаб. И количественно, и по спискам. Все эти документы хранятся в архиве Генерального штаба, и до сих пор мы с ними работаем. Причем к этим документам за все время их существования имели доступ всего три комиссии: комиссия генерала Штеменко, работавшая с 1966 года по приказу Хрущева и подготовившая первый развернутый рапорт о погибших в годы войны. Затем, в 1988 году, начала работать комиссия генерала Гареева. А с 1989 года работу этой комиссии продолжили мы. Больше к этим документам никто не допускался, и все, кто говорит сегодня о потерях во время войны, пользуются собственными методиками.
– Этим документам можно доверять?
– Судите сами. Hа основании донесений, которые я назвал, ежемесячно утверждались нормы довольствия каждой войсковой части. И утверждал их лично Верховный главнокомандующий. Каждому фронту. Сталину врать никто не решался. Поэтому мы в Генштабе считаем эти данные достоверными. Хотя как человек военный я понимаю, что иногда командиры могли задерживать сведения. Hапример, данные о убитых сегодня подавались только на следующий день. Почему? Потому что в роте будут лишние пайки. О пропавших без вести тоже сообщали не сразу, а через несколько дней – вдруг человек найдется.