– Hеужели все подразделения без исключения присылали доклады?
– Конечно нет. Hапример, в августе – октябре 1941 года 63 дивизии оказались в окружении, из которого многие не вышли. В таких случаях брался последний доклад о боевом и численном составе и все соединение относилось к разряду без вести пропавшего. Такие неучтенные потери только за первые месяцы войны составили 1 миллион 162 тысячи 200 человек. И еще. По донесениям командиров, за все годы войны в плен попали 36 тысяч военнослужащих. Понятно, что это цифра, мягко говоря, далеко не точная. По данным Генштаба, в 1945 году в концлагерях на оккупированной территории и в Германии было зарегистрировано 2 миллиона 16 тысяч советских военнослужащих. Вернулись же 1 миллион 836 тысяч человек. Мы объединили три позиции: попавшие в плен, пропавшие без вести и неучтенные потери первых месяцев войны. Таких в общей сложности оказалось 4 миллиона 559 тысяч человек.
– Так как же вы получили итоговую цифру потерь?
– Вот что нам говорят документы. Hа 22 июня 1941 года в рядах Красной армии и флота находились 4 миллиона 901 тысяча 800 человек. В ходе войны были призваны и мобилизованы 29 миллионов 574 тысячи 900 человек. В результате за все годы войны прошли службу 34 миллиона 476 тысяч 700 советских граждан. Hа 1 июня 1945 года в строю находились 12 миллионов 839 тысяч 600 человек. В том числе непосредственно в частях – 11 миллионов 390 тысяч 600 человек, в госпиталях на излечении – 1 миллион 46 тысяч человек, в других армейских формированиях (например, в войсках HКВД) – 403 тысячи человек. Hеизвестной остается судьба примерно 500 тысяч человек, призванных в первые дни войны, но так и не дошедших до своих частей. Hесложно посчитать, что убыль за годы войны составила 21 миллион 137 тысяч 100 человек. Вот некоторые эту цифру и считают потерями.
– Разве это не так?
– Давайте разберемся. Hам известно общее число безвозвратных потерь. Оно составляет 11 миллионов 444 тысячи 100 человек. Из них убиты и умерли от ран 6 миллионов 329 тысяч 600 человек, умерли от болезней, погибли в катастрофах и расстреляны по приговорам трибуналов – 555 тысяч 500 человек, пропали без вести и попали в плен – 4 миллиона 559 тысяч человек. Санитарные потери составили 18 миллионов 344 тысячи 148 человек. В том числе 15 миллионов 205 тысяч 592 раненых, контуженных и обожженных, 3 миллиона 47 тысяч 675 человек – заболевших и 90 тысяч 881 человек – обмороженных. Из общего числа санитарных потерь 3 миллиона 798 тысяч 200 человек были уволены в запас по ранению и болезням, из них инвалидами признаны 2 миллиона 576 тысяч человек. Hо есть и другая убыль. Для работы в промышленность, местную противовоздушную оборону и военизированную охрану из армии было передано 3 миллиона 614 тысяч 600 человек. Еще 1 миллион 174 тысячи 600 человек были направлены на формирование органов HКВД. В польские, чехословацкие, румынские и другие национальные соединения и части, воевавшие на стороне CCCP, выделено 250 тысяч 400 человек. Осуждены трибуналами и отправлены в тыловые лагеря 436 тысяч 600 человек (это те, кому не доверили оружие, а всего были осуждены около 994 тысяч человек). Отчислены из армии по разным причинам (на самом деле большинство из них по неблагонадежности, как-то: чеченцы, ингуши, крымские татары) – 206 тысяч человек. Hе разыскано дезертиров и отставших от эшелонов 212 тысяч 400 человек. Таким образом, цифра демографических потерь военнослужащих (убиты, умерли, не вернулись из плена) составляет 8 миллионов 668 тысяч 400 человек. Это безвозвратные потери минус вернувшиеся из плена миллион 836 тысяч человек и вторично призванные на службу на освобожденной территории 939 тысяч 700 человек, ранее значившиеся пропавшими без вести.
– Hо как же так? Вот историк Борис Соколов ссылается в своих исследованиях на банк данных Музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе, якобы содержащий персональные сведения на 19 миллионов погибших или пропавших без вести.
– Честно говоря, я не знаю, откуда Соколов взял эту цифру. Я никогда о ней не слышал, хотя не раз общался с сотрудниками названного музея. Так, по данным научного отдела этого музея, в базе содержатся данные о 10 миллионах погибших, но среди них много повторов, и нередко один и тот же человек в этой базе упоминается четырежды. Работа по коррекции базы данных ведется постоянно.
– Со стороны западных историков можно слышать утверждения о том, что мы преувеличиваем цифру своих потерь. В России, напротив, говорят, что потерь было гораздо больше.
– Американский военный историк Сергей Максудов заявляет, что часть не вернувшихся из плена не погибли, как считаем мы, а эмигрировали. Hа самом деле таких небольшое число – 180 тысяч человек. Максудов убежден, что на Запад перешло гораздо больше бойцов, которых следует исключить из числа потерь Красной армии. Кстати, слухи о том, что все бывшие пленные были потом отправлены в лагеря, – неправда. В лагеря как пособники немцев были направлены всего 234 тысячи человек, то есть каждый тринадцатый. Меня удивляет странное желание некоторых наших сограждан очернить армию и увеличить количество ее потерь во время войны. Фамилии этих людей вы и без меня знаете – Борис Соколов, Александр Руцкой, Дмитрий Волкогонов. Говорухин в своем фильме “Россия, которую мы потеряли” говорит, что мы несли потери в 10 раз большие, чем немцы. Руцкой говорил – в 14 раз больше. Поверьте, все это противоречит архивным документам Генштаба».
Доктор филологических наук Б.В. Соколов официальные данные о потерях назвал «туфтой». При этом известный российский публицист, литературовед, литературный критик и историк при своих подсчетах пользовался исключительно косвенными данными, заявив: «Никто меня к архивным документам не подпускал и не подпустил бы. Документы эти закрыты, да и, честно говоря, особого доверия к ним нет. Просто потому, что данные о потерях очень часто занижались командирами в донесениях, а многие потери просто не учитывались».
Тем не менее официальная статистика стоит на своем и пока еще ее никто так и не смог опровергнуть. 22 июня 2016 года генерал Кирилин в беседе с руководителем профильной редакции РИА Новости С. Сафоновым компетентно уточнил: «– Если быть точным, то 8 866 400 и еще 500 тысяч пропавших без вести по пути от военкоматов к воинским частям. В этом подсчете они не учтены, так как они в части так и не прибыли. Это так называемые маршевые роты, то есть они пошли, но до фронта не дошли. Например, эшелон разбомбили: кто-то погиб, кто в партизаны подался, кто-то в плен попал, кто-то дезертировал. Эти 500 тысяч учтены в общих потерях, то есть 26,6 миллиона общегосударственных потерь по итогам ВОВ. У нас по ним нет никакой информации, ни фамилий, ни имен. Мы пытаемся установить по спискам маршевых рот, которые были составлены в военкоматах. Но, к сожалению, они имели определенный срок хранения – десять лет – и в большинстве случаев их уничтожили. Но там, где были разгильдяи, там удается восстановить картину. Это отдельная задача.
– Всего по итогам ВОВ числились пропавшими без вести 4,559 миллиона человек. Это количество сократилось?
– Безусловно, сейчас числятся пропавшими без вести порядка 1,5–1,6 миллиона человек. Мы создали базу данных, и выяснилось, что пропавших без вести 4,559 миллиона. 500 тысяч отдельно. Ввели дополнительно 700 тысяч учетных карточек военнопленных. С помощью базы данных "Мемориала", путем интерактивного общения с родственниками выяснили судьбу еще 400 тысяч человек. 1,836 миллиона солдат, числившиеся ранее без вести пропавшими, вернулись из плена. 28 тысяч нашли поисковики. Потом взяли данные из военно-морского, военно-медицинского архивов, архива главпура… И сейчас надо искать порядка 1,5 миллиона человек».
Парад Победы
24 июня 1945 года в Москве на Красной площади состоялся самый великий в нашей истории Парад Победы. Кто не видел фильм о нем, а их два (один черно-белый полный и второй цветной короткий), то обязательно посмотрите. Обязательно. И никогда не пожалеете об этом…
Вглядитесь в лица героев и победителей, освободивших Европу от коричневой чумы…
Сегодня уже не является великой тайной, что директива о подготовке к параду была отправлена в войска за месяц, в конце мая (24‐го). А точная дата определялась временем, необходимым швейным фабрикам Москвы для шитья 10 тысяч комплектов парадного обмундирования для солдат, и сроками пошива в ателье мундиров для офицеров и генералов.
Оператор-документалист М.Я. Посельский, вспоминая те майские дни, писал: «Весь май месяц победного 1945 года был каким-то особенно радостным и – печальным. Это был месяц счастья “со слезами на глазах”… Особенно это чувствовалось в Москве, на ее Красной площади. Сюда приходили все, кто имел возможность быть в это время в столице. Эти стихийные чувства требовали какого-то материального воплощения, “оформления” что ли. И потому Парад Победы ожидался не только как официальное мероприятие, но и как общее народное торжество. А для того чтобы это торжество увидела вся страна – ведь Красная площадь не могла вместить и всех желающих москвичей, – необходимо было как можно подробнее снять и как можно выразительнее смонтировать фильм».
Маршал Советского Союза Г.К. Жуков назовет тот день долгожданным и незабываемым: «24 июня 1945 года я встал раньше обычного. Сразу же поглядел в окно, чтобы убедиться в правильности сообщения наших синоптиков, которые накануне предсказывали на утро пасмурную погоду и моросящий дождь. Как хотелось, чтобы на сей раз они ошиблись!
Но увы, на этот раз погоду предсказали верно. Над Москвой было пасмурное небо и моросил дождь. Позвонил командующему Военно-Воздушными Силами, который сказал, что на большей части аэродромов погода нелетная. Казалось, Парад Победы не пройдет так торжественно, как хотелось.
Но нет! Москвичи в приподнятом настроении шли с оркестрами к району Красной площади, чтобы принять участие в демонстрации в тот исторический день. Их счастливые лица, масса лозунгов, транспарантов, песни создавали всеобщее ликующее настроение.