А те, кто не принимал участия в демонстрации на Красной площади, заполнили все тротуары».
Участник Парада Победы командир 19‐го гвардейского стрелкового корпуса генерал А.Т. Стученко свидетельствует: «Утро 24 июня 1945 года выдалось хмурое. Свинцовые облака затянули все небо. Но, несмотря на это, у всех было приподнятое настроение. Построились. Яркие знамена, блестящие мундиры. Ордена и медали на груди прославленных воинов. Идти нам пришлось далеко. Но этот путь показался недолгим из-за радостного волнения. По обеим сторонам улицы тесной толпой стояли москвичи. Цветы. Радостные крики:
– Родные вы наши!..
– Слава вам!..
– Ура-а!..
Народ славил своих воинов, пришедших в столицу с победой. Некоторые улыбались, махали приветственно нам руками, а глаза были полны слез: видимо, вспоминали своих близких, не доживших до этого светлого дня.
Парад Победы. Знаменная группа сводного полка 1-го Украинского фронта
Площадь Дзержинского. Пошел мелкий моросящий дождь. Он все-таки прорвался и больше уж не переставал весь день.
Вот и Красная площадь – украшенная кумачом, праздничная, ликующая.
– Парад, смирно!
Командующий парадом Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский, приняв рапорт начальника гарнизона, величаво застыл на коне в ожидании выезда принимавшего парад Маршала Советского Союза Г.К. Жукова.
Рокоссовский изредка бросал теплые взгляды на четкие колонны войск, только что пришедших со славой с полей войны. На груди участников Парада Победы и на знаменах, которые их осеняли, блестели ордена и медали.
Взоры всех присутствующих на Красной площади обратились к дорогим лицам стоявших в строю воинов и к одному из славных полководцев армии победителей. Зрители с восхищением смотрели на красивую фигуру всадника, как бы слившегося с конем и державшего в руке обнаженную шашку.
Константин Константинович был внешне спокоен, и ничто не выдавало его внутреннего волнения в эти торжественные минуты, а его конь нетерпеливо бил ногами о камни мостовой.
Нескрываемое любопытство и уважение было написано даже на лицах военных атташе – представителей армий иностранных государств, стоявших у правого крыла Мавзолея.
Гром аплодисментов, прокатившийся по площади, возвестил о появлении на крыле Мавзолея руководителей партии и правительства.
Кремлевские куранты отбивают десять ударов.
Из Спасских ворот выезжает прославленный в боях за Родину Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Площадь замерла. Рапортует Маршал Рокоссовский. Начался объезд войск, об окончании которого возвестили громкие торжествующие крики “ура”. И вот раздались мощные, тысячетрубные звуки “Славься!”. Глинка как бы воплотил в эти величественные звуки все, что характерно для нашего великого народа: широкую душу, богатырскую мощь, готовность на беспримерные подвиги во имя Родины, человечность и в то же время беспощадность к врагам родной земли.
Начался торжественный марш победившего народа, именно народа, ибо мы воплощали в себе весь советский народ, без помощи которого войска не могли бы победить».
Вопреки распространенному мнению Знамени Победы во время Парада Победы на Красной площади не было. Первым по площади прошел сводный полк барабанщиков-суворовцев, за ним шли сводные полки фронтов (в порядке их расположения на театре военных действий – с севера на юг): Карельского, Ленинградского, 1‐го Прибалтийского, 3‐го, 2‐го и 1‐го Белорусских, 1‐го, 2‐го, 3‐го и 4‐го Украинских, сводный полк Военно-Морского Флота. В составе полка 1‐го Белорусского фронта особой колонной прошли представители Войска Польского. Впереди сводных полков фронтов шли командующие фронтами и армиями, Герои Советского Союза несли знамена прославленных частей и соединений. Для каждого сводного полка оркестр исполнял особый марш (сводный военный оркестр в составе 1400 человек). Общая численность войск на параде составила около 40 000 человек.
Сводный полк – это пять батальонов двухротного состава по 100 человек в каждой роте (каждый участник должен был быть не ниже 170 см). Кроме того, 19 человек командного состава (командир полка, два заместителя, начальник штаба, пять комбатов, десять командиров рот, 36 знаменщиков (с боевыми знаменами наиболее отличившихся в боях соединений и частей фронта) с 4 ассистентами офицерами. Всего 1059 человек и 10 запасных. Шесть рот пехоты с винтовками и с автоматами, одна артиллеристов с карабинами за спину, одна танкистов с пистолетами, одна летчиков с пистолетами и одна сводная из кавалеристов, саперов и связистов с карабинами за спину (кавалеристы, кроме того, с шашками).
В том самом продолжительном параде, длившемся два часа, приняло участие, как подчеркнет в своей статье Д. Добряков, «все, что могло попасть под тогдашнее определение “военная мощь”. Больше всего повезло коннице. Оно и понятно. Хоть и архаично, но зрелищно: две батареи конной артиллерии, 16 тачанок пулеметного эскадрона, шесть эскадрона сводного кавполка, кавполк НКВД. Для сравнения: танков Т-34, внесших большой вклад в Победу, на параде было только 53 штуки. Любопытно, что весь 3‐й Украинский фронт представлен на параде четырнадцатью ротами, а одна дивизия войск НКВД удостоилась предстать в количестве аж двадцати четырех рот. Центральная военная техническая школа дрессировки была представлена на параде двумя батальонами миноискателей с собаками.
Были и еще некоторые интересные эпизоды на том Параде. Во-первых, это речь маршала Г.К. Жукова. Д. Добряков, смотревший ее оригинал в 2008 году, рассказывает: «Судя по пометкам на документе, маршалу пришлось не только читать по бумажке, написанной чужой рукой, но и скрупулезно следовать особым пометкам: с какой интонацией произносить тот или иной раздел текста, где расставить акценты.
Судя по всему, конспект речи легендарного полководца накануне парада дотошно обработал оставшийся неизвестным специалист по искусству речи. Возможно, профессиональный диктор. Слева, на полях документа, то ли синим химическим карандашом, то ли синими чернилами (во время дождя надписи потекли) он каллиграфическим почерком расставил пометки о том, как должны звучать отдельные фрагменты текста. Неизвестный суфлер подсказывал Маршалу Советского Союза, где надо говорить “тише”, “проникновеннее”, “немного громче”, где “твердо и громко”, “тише и суровее”, “широко, торжественнее”, наконец, где “громче и громче с нарастанием”.
Во-вторых, двести знамен и штандартов разгромленных немецких частей советские солдаты несли в перчатках, бросая их затем на специальный помост, но так, чтобы они не коснулись мостовой Красной площади. Первым полетел личный штандарт Гитлера, а последним – знамя армии генерала-предателя Власова. Вечером и помост, и перчатки были сожжены.
В-третьих, по личному приказу И.В. Сталина на его кителе был пронесен служебный пес-сапер Джульбарс, обнаруживший более 7 тысяч мин и 150 снарядов. Получивший ранение, он единственный был награжден медалью “За боевые заслуги”.
В-четвертых, из-за дождя, начавшегося за пятнадцать минут до парада и перешедшего в ливень, пришлось отказаться от его воздушной части. Парадный пролет 570 самолетов с длиной в 30 километров должен был лично возглавить Главный маршал авиации А. Новиков. Была отменена и демонстрация трудящихся.
Завершил парад сводный оркестр. Мелодия М.И. Глинки “Славься, славься” плавно перешла в песню “Славься, Советская наша страна!” И только теперь маршалы и генералы почувствовали, как вымокли насквозь. Например, промокший парадный мундир К.К.Рокоссовского, когда высох, сел так, что снять его оказалось невозможно – пришлось распарывать. Были проблемы и других участников. “Наблюдая это всенародное торжество (проведя свои колонны, мы все вернулись к Мавзолею), я позабыл про дождь, – зафиксирует в своей памяти генерал Стученко. – И только почувствовав озноб, понял, что промок до нитки.
Эх, пропал мой новый, такой красивый мундир! Он действительно пропал: покоробился, и золотое шитье потемнело. Ничего, ради такого случая не жалко!”»
А после Парада Победы состоялся правительственный прием в честь участников парада…
Снимали Парад 16 фронтовых операторов. Им было поручено показать стране и миру триумф и могущество победителей. Снимали его на немецкой цветной пленке, которую обрабатывали в Берлине. Для ускорения выпуска монтаж и озвучание также перенесли в Германию.
«Безопасность и правопорядок на площади и подступах к ней обеспечивали части и подразделения дивизии имени Дзержинского и 2‐й МСД особого назначения, – рассказывает историк Н. Сысоев. – Для охраны членов правительства непосредственно у Мавзолея выделялся оперативно-войсковой наряд от 3‐го МСП дивизии Дзержинского численностью 770 бойцов.
Знаменитый особый сводный батальон из 200 человек, бросавший к подножию Мавзолея регалии побежденного врага – знамена и штандарты вермахта, наполовину состоял из военнослужащих дивизии Дзержинского. Командовал триумфальным подразделением офицер старейшего соединения внутренних войск старший лейтенант Дмитрий Вовк. Он служил в 3‐м МСП командиром дивизионной роты почетного караула и был отлично подготовлен в строевом отношении. (…)
24 июня 1945 года сводный батальон построился у собора Василия Блаженного за два часа до начала парада. В первой шеренге – самые рослые дзержинцы. Правофланговый – богатырского телосложения старший сержант Федор Легкошкур. Ему достался личный штандарт Гитлера, врученный за “особые заслуги” 1‐й танковой дивизии СС.
После впечатляющего прохождения парадных колонн фронтов, родов и видов войск тысячетрубный духовой оркестр смолк, над площадью на мгновение повисла тишина. И тут наступила волнующая кульминация – под громкую барабанную дробь вдоль трибун к Мавзолею повел свой особый батальон Дмитрий Вовк. Ненавистные фашистские полотнища, намокшие от дождя, значительно потяжелели, что несколько спутало солдатские ряды при низвержении вражеских знамен “к ногам Кремля”. Это видно на кадрах кинохроники».
Но был на том Параде и казус, отмеченный историками десятилетия спустя: Маршал Советского Союза Г.К. Жуков нарушил сразу две древнейшие традиции, которые запрещают проезд верхом и с покрытой головой через ворота Спасской башни Кремля…