ие было сделано английскому и французскому посольствам.
В 7 часов утра по каирскому радио было зачитано первое коммюнике «Свободных офицеров», подписанное генералом Мухаммедом Нагибом.
Утром того же дня руководство революцией приняло решение предложить пост премьер-министра старому политическому деятелю Али Махеру, уже неоднократно занимавшему его Али Махер после некоторого колебания согласился, обусловив, однако, что его назначение должно быть утверждено королем 24 июля он направился в Александрию, где был принят королем Фарук одобрил состав его кабинета целиком, явно в результате того, что Али Махеру удалось убедить его в том, что восставшие прочно держат в своих руках Каир.
Первое заседание совета министров прошло под председательством самого Фарука. Король был вынужден также принять первые требования восставших назначение генерала Мухаммеда Нагиба главнокомандующим вооруженными силами вместо Хайдар-паши, смену правительства и удаление приспешников короля.
На почти непрерывных заседаниях революционного руководства в последующие дни обсуждается вопрос о судьбе Фарука. Часть офицеров требовала суда над королем и его казни. Однако верх взяла группа во главе с Насером, которая считала, что необходимо ограничиться отречением Фарука и высылкой его за пределы страны Их основным аргументом было то, что угроза жизни короля может вызвать вооруженное вмешательство англичан. Кроме того, Насер считал, что суд над королем может привлечь к нему, как жертве, даже некоторые симпатии общественного мнения западных стран.
Вечером 25 июля из Каира в Александрию был направлена колонна бронемашин, которая к 8 часам утра 26 июля окружила королевские дворцы. В завязавшейся перестрелке, прекращенной по приказу короля, было ранено семь человек.
К этому времени генерал Нагиб в сопровождении руководства «Свободных офицеров» прибыл в Александрию и поручил новому премьеру передать королю ультиматум армии.
Он гласил «Генерал Мухаммед Нагиб от имени офицеров и военнослужащих потребовал от короля, чтобы он отрекся от престола в пользу вашего наследника принца Ахмеда-Фуада не позднее 12 часов сегодняшнего дня, субботы 26 июля 1952 года, и покинул страну до 6 часов вечера того же дня».
Король не заставил себя долго убеждать, танки, окружавшие дворец, были достаточно внушительным аргументом к ультиматуму. Подписав отречение, Фарук, одетый в белую форму адмирала флота, вместе с королевой Нариман и шестимесячным «новым королем» Ахмедом-Фуадом, последним представителем династии Мухаммеда Али, в 6 часов вечера отплыл из Александрии на королевской яхте «Аль-Махруса».
Часть офицеров египетского флота имели намерение потопить яхту вместе с королем, когда она выйдет из порта Представителю революционного руководства пришлось потратить немало усилий, чтобы убедить их в том, что целесообразнее позволить Фаруку беспрепятственно покинуть страну.
Перед самым отплытием на берегу появилась автомашина, из которой вышли генерал Нагиб, полковник Ахмед Шауки, подполковник Хусейн аш-Шафеи и майор Гамаль Салем Далее разыгралась сцена, которую Ж. и С. Лакутюр описывают в своей книге «Египет в движении»: «Почтительно приблизившись к Фаруку, опиравшемуся на перила, генерал напомнил, что, когда англичане употребили силу против короны в феврале 1942 года, он подал в отставку, чтобы доказать свою верность трону. Казалось, Фарук, глаза которого были скрыты за темными стеклами очков, был тронут. „Заботьтесь об армии“, – сказал он. „Теперь она в хороших руках, государь“, – ответил Нагиб. Ответ не понравился Фаруку, и он сухо заметил „То, что вы сделали со мной, я готовился сделать с вами“.
Так закончились события 22–26 июля, в результате которых власть полностью перешла в руки Совета революционного руководства Выступление «Свободных офицеров» 23–26 июля было по своей форме переворотом, совершенным небольшим кругом лиц, захвативших власть Только принимая во внимание дальнейшие шаги революционного режима в Египте, причем на протяжении значительного отрезка времени, можно назвать переворот началом египетской революции.
КРЕМЛЕВСКИЙ ЗАГОВОР ПРОТИВ БЕРИИ
СССР, Москва. 1953 год
После смерти Сталина началась ожесточенная борьба за власть. Его соратники – Г Маленков, Л. Берия, Л. Каганович, Н. Хрущев, Н. Булганин – все они были опытными интриганами. Но даже на их фоне выделялся сильный, волевой, умный и безжалостный Берия. В Маленкове и Молотове он не видел серьезных соперников. Хрущева же вообще не принимал в расчет – слишком уж тот был для него прост, мужиковат и малообразован.
Весной и летом 1953 года ведущую роль первоначально играл Маленков. Он взял себе должность Председателя Совета Министров. Его первыми заместителями стали Берия, Булганин, Молотов и Каганович. Председателем Президиума Верховного Совета СССР являлся Ворошилов. Власть в ЦКч окончательно перешла в руки Хрущева. Реальной силой оставался Берия, опирающийся на ГБ и МВД
Маленков мог занять место Генерального секретаря. Но у него уже были собственные виды на будущее, свой план преобразований. Для этого ему была нужна должность Председателя Совета Министров. Пост Генсека ничего для Маленкова не значил, тем более что на перспективу, отдаленное будущее он думал уравнять компартию с профсоюзами и сделать две эти силы основой двухпартийной системы.
Маленков, поддержанный многими членами Президиума ЦК, начал десталинизацию с осторожной критики культа личности. При этом имя Сталина не фигурировало. Но уже с 20 марта газеты практически перестали цитировать Сталина, а имя его упоминалось все реже и реже.
Лаврентий Берия, в отличие от Маленкова, действовал гораздо более смело и напористо, выступив с целым рядом инициатив. Вступив в должность министра внутренних дел, он издает приказ о запрещении пыток и фальсификации дел по политическим обвинениям. Именно Берия опубликовал сообщение МВД о фальсификации «дела врачей». Тогда же членов и кандидатов в члены ЦК начинают знакомить с документами, в которых содержались свидетельства о роли Сталина в репрессиях. Судя по воспоминаниям генерала Судоплатова, 2 апреля на пленуме ЦК партии Берия обнародовал факты, подтверждающие, что «дело врачей» было сфабриковано Сталиным и Игнатьевым. Материалы этого пленума содержали многие из тех сенсационных обвинений, которые изложил Хрущев в докладе о культе личности Сталина на известном съезде КПСС.
Берия предложил забрать тюрьмы и лагеря у Министерства внутренних дел и передать их в ведение Министерства юстиции, провести широкую амнистию политзаключенных, выступил за примирение с Тито и за объединение Германии.
Прозорливый политик, Берия отчетливо видел, насколько взрывоопасна проводимая Москвой национальная политика русификации и подавления прав национальных меньшинств. Он предлагал отказаться от насильственной русификации и способствовать выдвижению на руководящие посты национальных кадров.
Однако Берия явно недооценивал своих соперников. Конечно, беспечным он не был и предвидел ответные ходы. И все же в этих интригах и внутриполитическом противостоянии он проиграл своим оппонентам. 26 июня 1953 года министр внутренних дел был арестован Существует немало версий этих событий, но практически все сходятся в том, что ведущую роль в устранении Берии играл Хрущев.
В.М. Молотов рассказывал журналисту Ф Чуеву: «Если вы будете интересоваться одним моментом, последним заседанием по Берии – это одно, а ведь перед этим была подготовлена работа. Все-таки Хрущев тут был очень активным и хорошим организатором. В его руках была инициатива, он был Секретарем. Как организатор, безусловно, хороший.
Он вызвал меня в ЦК, я пришел «Насчет Берии хочу поговорить. Нельзя ему доверять».
Я говорю: «Я уж вполне поддерживаю, что его надо снять, исключить из состава Политбюро».
Ну-с, потом обратился к Микояну, что вот Берию нельзя оставлять, это опасно и так далее. «Нет, почему?» – сказал Микоян. Одним словом, не согласился. Не согласился. А занял такую выжидательную позицию и стал возражать. С ним говорил, по-моему, Маленков. Маленков поддерживал его. К Ворошилову Хрущев обратился – тот был в своем кабинете как Председатель Президиума Верховного Совета. Тот сразу же поддержал и закрыл телефоны, чтобы не подслушивали. Сразу же телефоны стал закрывать. Одним словом, стал шептать, дал согласие…
С Ворошиловым Хрущев разговор вел, видимо, перед самым заседанием, со мной накануне, дня за два перед заседанием говорил, и с Микояном раньше говорил… И уже перед самым заседанием мы уговорились, что его мало исключить из состава Политбюро, а надо арестовать.
Так он, видимо, предупредил Кагановича и других, сейчас не помню, но, видимо, он большинство предупредил, а потом собрали через пару дней Политбюро. Берия еще был в составе Политбюро, и там Хрущев доложил, что товарищ Берия – человек ненадежный…
Хрущев как секретарь тогда выполнял обязанности Первого секретаря, но еще не был Первым секретарем, он был организатором всего этого дела. Почему? Он сидел в ЦК. И ему прислали информацию, видимо, такого рода, что что-то Берия готовит. А у него были воинские части. Помимо аппарата… Дивизия была МВД…»
Некоторое недоумение вызывает тот факт, что сам Хрущев в разное время по-разному рассказывал об обстоятельствах ареста и казни Берии, что позволило американскому автору биографии Берии Т. Витлину заметить: «Трудно сказать с определенностью, был ли он [Берия] расстрелян Москаленко или Хрущевым, задушен Микояном или Молотовым при помощи тех трех генералов, которые схватили его за горло, как об этом тоже говорили. Так же трудно сказать, был ли он арестован на пути в Большой театр 27 июня, или после приема в польском посольстве, или на заседании Президиума ЦК… Поскольку Хрущев запустил в обращение несколько версий смерти Берии и каждая последующая отличается от предыдущей, трудно верить какой-либо из них».
Арест Берии по рассказам Хрущева выглядел так:
«Со стороны Берии ко мне отношение вроде не изменилось, но я понимал, что это уловка… Одновременно он развил бешеную деятельность по вмешательству в жизнь партийных организаций. Он сфабриковал какой-то документ о положении дел в руководстве Украиной. Первый удар он решил нанести по украинской организации…