ный алмаз размером с мизинец не стал украшением сокровищницы индийского магараджи, а был продан правителю Ахмаднагара — султаната на западном побережье полуострова Индостан.
Бурхан II, султан Ахмаднагара, сразу обратил внимание на необычный алмаз, который он назвал перстом Аллаха. Широкие плоские грани камня подсказали ему идею: увековечить на них свое имя. Ведь в те времена уже знали, что драгоценные камни существуют веками — меняются лишь их владельцы… Султан отдал алмаз своему придворному мастеру-ювелиру и объявил о своем желании. Правда, осуществить его было непросто: алмаз — самый твердый из камней, чем же его гравировать? Однако мастер не зря считался одним из лучших в своем деле. Он покрыл одну из граней воском, процарапал по нему иглой надпись, а потом долго выцарапывал буквы с помощью алмазной пыли… Так появилась первая из трех надписей, которые можно увидеть на знаменитом алмазе. Она гласила: «Бурхан Второй Низам-Шах. 1000 год». Если перевести эту дату с мусульманской системы летосчисления, получим 1591 год от Рождества Христова. Камень недолго пробыл у своего владельца — уже через четыре года шах Акбар из династии Великих Моголов покорил Ахмаднагар. Султан расстался с большей частью своих сокровищ, в том числе и со знаменитым камнем.
Династия Великих Моголов была очень богата, даже по меркам Индии. Поэтому неудивительно, что «Шах» затерялся в ее сокровищнице, где было немало диковинок. Лишь через сорок лет он попал на глаза внуку Акбара — Джахан-шаху (это имя означает «Повелитель Вселенной»). Джахан-шах был человеком неординарным. Жестокость, жажда власти и верность каким-то образом сосуществовали в его душе. В историю он вошел и как убийца собственного брата Хосрова (тот, наряду с другими претендентами на трон, мешал будущему шаху), и как преданный супруг. Именно благодаря любви Джахан-шаха к красавице Мумтаз-Махал появился Тадж-Махал — одно из сохранившихся до наших дней чудес мусульманского мира.
Джахан-шах был известен еще и тем, что сам подолгу работал в придворной мастерской. Ему доставляло огромное удовольствие собственными руками обрабатывать драгоценные камни. Когда после долгих часов полировки камень раскрывался во всей своей красе, правитель чувствовал не меньшее удовлетворение, чем при решении важного государственного дела. Возможно, именно он отполировал некоторые из граней знаменитого алмаза. А вот надпись на камне — едва ли дело рук Джахан-шаха, скорее всего, он поручил эту сложную операцию мастеру. Так алмазная скрижаль была продолжена. Вторая надпись гласила: «Сын Джахангир-шаха Джахан-шах, 1051» (1641 год от Р.Х.). Она была намного более затейливой, чем первая — буквы арабского алфавита сплетаются в ней в витиеватый узор… Всего через несколько лет камень жестоко отомстил тщеславному правителю. Его четыре сына начали кровавую войну друг с другом за отцовский трон. В 1658 году родной сын Джахан-шаха, Аламгир, убил последнего из своих братьев, а отца заключил в крепость… Джахан-шах умер в 1666 году все в той же крепости. А его сын, принявший имя Аурангзеба («Украшение трона»), стал последним правителем империи Великих Моголов…
Впрочем, закат великой империи был торжественным. Во дворце Аурангзеба царила роскошь. Он окружал себя лучшими произведениями искусства того времени. К услугам последнего из Великих Моголов были все сокровища Индии. И среди них — «Шах». По свидетельству французского купца Жана Батиста Тавернье, которому посчастливилось побывать в то время при дворе Аурангзеба, алмаз постоянно находился перед глазами правителя, когда тот сидел на знаменитом «Павлиньем троне». Он свисал с балдахина в окружении изумрудов и рубинов. На его более тонком конце была сделана борозда глубиной полмиллиметра, которую охватывала шелковая нить.
Следующие полтора века в биографии «Шаха» покрыты мраком. За это время камень, видимо, сменил немало хозяев, поскольку он исчез из Индии и лишь в XVIII столетии появился в империи Надир-шаха. После его смерти в 1796 году шахом Ирана стал евнух Ага-Мухаммад-хан, основавший династию Каджаров. Поскольку детей у него быть не могло, он передал трон своему племяннику Бабахану, который после восшествия на престол принял имя Фатх-Али-шаха. Он сумел продержаться на троне довольно долго. Спустя тридцать лет после начала правления шах устроил грандиозное празднество, а кроме того — повелел начертать свое имя на свободной грани «Шаха». Третья надпись была еще более утонченной и прекрасной, чем другие, но столь же лаконичной: «Владыка Каджар Фатх-Али-шах Султан, 1242» (1824 год). Возможно, шах не задумывался о событиях, связанных с предыдущими надписями. По странному стечению обстоятельств, после появления на алмазе нового имени события в прямом смысле слова выходили из-под контроля и камень менял владельца… Так вышло и на этот раз.
В двадцатых годах XIX века Иран был ослаблен феодальными междоусобицами. Он стал лакомым кусочком, за который боролись европейские державы. Несмотря на отчаянное сопротивление, русские полки одерживали одну победу за другой, и в конце концов Иран вынужден был заключить Туркманчайский договор. По условиям этого договора, Россия должна была получить десять куруров, то есть 20 миллионов рублей серебром. Здесь начинается еще один печально знаменитый эпизод из биографии «Шаха». Дело в том, что одним из дипломатов, участвовавших в выработке условий договора, был А. С. Грибоедов — автор пьесы «Горе от ума» и один из умнейших и талантливейших людей своего времени. Как известно, он был назначен русским посланником (по-персидски вазир-мухтаром) в Тегеране и делал все возможное для поддержания престижа Российской империи. Но 30 января 1829 года Грибоедов стал жертвой фанатиков…
Шах оказался в крайне неприятной ситуации. Весной, как только стало возможным пуститься в путь, из Тегерана в Петербург выехало высокое посольство во главе с царевичем Хозрев-Мирзой. Среди прочих даров посольство везло в Россию алмаз «Шах». Николай I охотно принял подарок и заявил, что предает вечному забвению тегеранское происшествие и прощает два последних курара — четыре миллиона рублей серебром. Алмаз сразу же стал объектом пристального внимания. Его осмотрел известный писатель и востоковед О. И. Сенковский. Он первым среди россиян прочитал и дал толкование надписей на алмазе. После этого алмаз поместили в сокровищницу. Дальнейшие события трудно приписать влиянию «несчастливого» камня — они были подготовлены вполне объективными причинами. И все же… Николай I окончил свое царствование бесславно: поражение в Крымской войне показало всему миру отсталость России, и страна оказалась в политической изоляции.
А что же принц Хозрев-Мирза? Знакомство с «Шахом» не прошло для него бесследно. Вначале он заболел дурной болезнью, а через пять лет во время борьбы за престол ему выкололи глаза (слепец не мог стать правителем государства). Остаток дней он прожил слепым…
Сейчас знаменитый алмаз экспонируется в Алмазном фонде Российской Федерации. Посетители, ослепленные блеском других драгоценностей, не всегда обращают внимание на этот не ограненный, а лишь отполированный слегка желтоватый алмаз. Но если приглядеться к нему внимательнее, от него трудно оторвать взгляд. И становится понятно, почему этот безукоризненно прозрачный, легкого желтовато-бурого оттенка камень был талисманом правителей, пусть даже и приносящим несчастья.
Числа Данте
Данте любили, почитали и изучали едва ли не все поколения поэтов. Уже Боккаччо, младший современник, был его первым биографом. Знаменитому флорентийцу отдали дань увлечения немец Гете, англичане Мильтон и Байрон, француз Гюго, русские — Пушкин, Кюхельбекер, Лермонтов, Соловьев, Достоевский, Иванов, Блок, Мандельштам. Его во все времена называли «великим, как мир», и «центральным человеком мира». Данте показал своим потомкам, каким должен быть человек, и оставил после себя поэзию, представляющую ключ к раскрытию тайн мироздания…
Обычно, говоря о Данте Алигьери, мы вспоминаем его самое значительное произведение — «Божественную комедию» (1311 — лето 1321). Почему оно оказалось столь притягательным для человечества, успевшего к настоящему моменту не одну тысячу раз пересмотреть свои взгляды на мир и себя самого, заразиться цинизмом и скептицизмом? Ведь сюжет «Комедии» — загробное странствование — был излюбленным мотивом средневековой литературы вообще, так что Данте в этом вопросе Америку не открыл. Зато он умудрился втиснуть в эту едва ли не банальную форму удивительное содержание: здесь вынесены моральные приговоры миру, розданы политические оценки, которые самому автору казались безошибочными, запечатлен весь комплекс философской мысли, разработанный предшествовавшей эпохой. В итоге, замысел поэмы и ее сюжетные рамки значительно углубились и раздвинулись по мере работы Данте. Недаром ведь в названии этого произведения фигурирует слово «комедия», а в конце, в одной из песен «Рая», автор говорит уже о «священной поэме, к которой приложили руку небо и земля». И если реальная жизнь Данте — это цепь потерь и разрушенных надежд (умирают его возлюбленная и лучший друг, поэт теряет родину, единомышленников, у него на глазах уничтожается цвет христианского рыцарства, рушатся надежды на исполнение мечты об империи), то в поэме все погибшее воскресает, злу и добру воздается по заслугам. «Нынешний мир сбился с пути», — говорил поэт, твердо решив, что только он один может указать человечеству правильную дорогу, этические и философские ориентиры…
Но вот чем не спешил поделиться Данте с читателями, так это механикой символов, наполнявших «Божественную комедию». Так что с этой загадкой пришлось биться многим поколениям исследователей. Тем не менее, уже с первых песен ясно: это произведение представляет собой грандиознейшую, тщательно продуманную аллегорию. Чудесная, почти невероятная по точности расчета конструкция поэмы явно восходит к трудам пифагорейцев, переосмысленным схоластиками и мистиками. Особенное значение Данте придавал трем числам — 3, 9 и 10, так что «Божественная комедия» представляет собою бесконечно разнообразные варианты на числовую символику. Так, весь текст был разделен автором на три части (символ трех миров, в которых он жил: ад внешней жизни, чистилище внутренней борьбы и рай веры, никогда его не покидавшей). Две из них, в свою очередь, заключают в себе 33 песни. И только «Ад» содержит их 34, оказываясь как бы неправильным элементом гармоничного целого. Таким образом, общее число песен равняется 100 (10 в квадрате). То есть все упомянутые цифры кратны 3 и 10. «Комедия» написана терцинами (то есть, строфа представляет собой трехстрочный куплет, в котором первая строка рифмуется с третьей, а вторая — с первой и третьей строкой следующего куплета и т. д.) Примечательно, что каждая кантика заканчивалась одним и тем же словом «светила». Автор отождествляет себя с пилигримом, совершающим путь покаяния и духовного возрождения. В своем «путешествии на тот свет» флорентиец проходит девять кругов ада, девять небес рая. Только чистилище имеет в «Комедии» лишь семь уступов. Даже с собственным доблестным прапрадедом, крестоносцем Каччагвидой, Данте видится в XV (в нумерологии это 1+5=6, т. е. две тро