К концу первого десятилетия XX в. к К.А. Коровину пришло широкое признание. Но разразившаяся Первая мировая война внесла существенные изменения в жизнь художника. В начале 1914 г. Коровин был временно откомандирован на фронт. Он гордился присвоенным ему воинским званием, прекрасно выполняя возложенные на него обязанности. Этот нелегкий год принес тяжелые переживания и в личную жизнь художника: произошел несчастный случай с его сыном. Душевные страдания, вызванные этим событием, окончательно подорвали здоровье К.А. Коровина – он тяжело заболел. Переехав с семьей в Крым, художник тем не менее продолжал писать, создавая в этот период в основном станковые работы: жанровые сценки, городские пейзажи, портреты и натюрморты («Рыбы, вино и фрукты», «Фаэтон в Севастополе», обе в 1916 г.; «Гурзуф», «Рыбы», обе в 1917 г. и др.). В 1918 г. К. Коровин писал Ф. Шаляпину, дружба с которым связывала его долгие годы: «Я много работаю, ищу в живописи иллюзию и поэзию, желая уйти от внешнего мастерства».
В 1923 г. художник с семьей уехал за границу, где провел последние 15 лет своей жизни. О жизни Константина Алексеевича в Париже известно немного, но воспоминания современников воссоздают картину тяжких жизненных обстоятельств. «Коровину пришлось пережить подлинную трагедию. Жена заболела туберкулезом; сын – инвалид, для лечения которого он уехал из России, пытался наложить на себя руки; денег не было – человек, обещавший устроить выставку, скрылся с картинами. Художник казался очень усталым, очень одиноким. Тяжелое, неизгладимое впечатление произвела на меня эта встреча», – вспоминал бывший ученик художника М.С. Сарьян. Все сочувствовали Константину Коровину, но никто, даже когда-то самые близкие люди, не приходил ему на помощь. Беспросветное одиночество отягощало и без того трудные годы жизни живописца. На чужбине он жил лишь прошлым, с грустью вспоминая милую его сердцу Россию. Тоска по родине привела мастера к занятиям литературным трудом. В 1925 г., когда сын художника Алексей пытался покончить жизнь самоубийством, Коровин, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, начал делиться с ним светлыми воспоминаниями из своей жизни. «…Я живу воспоминаниями о друзьях… Каждый час я вспоминаю и даже написал целую книгу…» – сообщал Константин Алексеевич в письме одному из своих друзей. Однако более серьезно писательской деятельностью Коровин занялся несколько лет спустя, когда серьезно заболел. «Был я болен, живописью заниматься не мог, лежал в постели. И стал писать пером – рассказы. Закрывая глаза, я видел Россию, ее дивную природу, людей русских, любимых мною друзей, чудаков, добрых и так себе – со всячинкой, которых любил, из которых «иных уж нет, а те далече»… И они ожили в моем воображении, и мне захотелось рассказать о них», – вспоминал К.А. Коровин. Так в 1929 г. появился новый талантливый русский писатель Константин Алексеевич Коровин, было ему тогда уже 68 лет.
В эти годы художник продолжал заниматься и живописью, а также театрально-декорационной деятельностью, оформил несколько постановок из русского оперного и балетного репертуара для театров Парижа, Нью-Йорка, Лондона и Буэнос-Айреса. Утверждая в своем творчестве эстетическую ценность всего, что связано с Россией, Коровин до конца своих дней был истинно русским художником. Он так и не сумел войти в жизнь Франции, навсегда оставшись в ней только гостем. Глубоко справедливы слова С.А. Щербатова об этом замечательном художнике: «Трем предметам глубокой искренней своей любви Коровин остался верен всю свою жизнь, а именно: России, искусству и природе».
Костанди Кириак Константинович(род. в 1852 г. – ум. в 1921 г.)
Художник-пейзажист, автор картин бытового жанра, педагог, академик живописи, представитель импрессионизма, но импрессионизма особого – «костандиевского», полного гуманизма. Его имя тесно связано с деятельностью Одесской Рисовальной школы и Товарищества южно-русских художников. Илья Репин, один из учителей Кириака Костанди, называл его картины «бриллиантами», а по словам художника Амшея Нюренберга, его воспитанника, работы Костанди обладают «секретом неувядаемого очарования».
Кириак Костанди родился 3 (15) октября 1852 г. в селе Дофиновке неподалеку от Одессы. Его отец, греческий эмигрант со сложными для русского произношения отчеством и фамилией – Константин Константиниди Василькети – был рыбаком. Занятие это приносило, конечно, небольшой доход, и прокормить на скудный заработок многодетную семью было сложно. Детство Кириака прошло в бедности. В 1859 г. отец умер и семья потеряла кормильца. Это были самые тяжелые годы в жизни Кириака Костанди. Уже с девяти лет мальчику пришлось работать – сначала на посылках в бакалейной лавке, а потом в винном погребке в Одессе. А потому он не мог ходить в школу и учился грамоте у старшей сестры, которая сама умела лишь немного читать и писать.
Кириак очень рано начал рисовать. Еще в раннем детстве ему очень нравились лубочные картинки, развешанные на стенах хаты. По словам самого художника, именно они «дали первый толчок и возбудили интерес к изображению». Но заниматься мальчиком и развивать его способности было некогда, да и некому.
Все могло сложиться по-другому, но, похоже, судьбе было угодно видеть еще одного великого художника. И ему был дан шанс пробиться. В 1868 г. Кириак познакомился с одесским фотографом Бюловым, который заинтересовался рисунками юноши. Бюлов взял его к себе в фотомастерскую и преподал основы ретуши. Именно он надоумил Кириака поступить в Рисовальную школу Одесского общества изящных искусств, в которой, как выяснилось, талантливые дети из бедных семей могут учиться бесплатно.
Спустя два года, в 1870 г., Кириак Костанди стал учеником Рисовальной школы. Здесь раскрылись незаурядные способности юноши, на него обратили внимание как на перспективного воспитанника. Все четыре года обучения в школе Кириак был одним из лучших. За выпускные работы Костанди по решению общего совета учителей Рисовальной школы был награжден серебряной медалью, а сами картины были отправлены на выставку в Академию художеств.
И тут Кириаку Костанди повезло еще раз. Его талантливые произведения заметил известный маринист И.К. Айвазовский, который часто бывал в Одессе со своими выставками и каждый раз посещал местную Рисовальную школу. Решив, что Костанди «обладает большими способностями», он выхлопотал юноше стипендию для обучения в Петербургской академии художеств.
В конце 1874 г. Костанди, которому исполнилось уже 22 года, прибыл в Петербург с рекомендательным письмом от И.К. Айвазовского, адресованным конференц-секретарю Академии художеств. Он поступил в академию сначала вольнослушателем, а в 1877 г. стал полноправным учеником. Ему пришлось сдать дополнительно все экзамены по общеобразовательным предметам, подготовиться к которым помогли товарищи по учебе. Занятия проходили успешно – Кириак несколько раз получал поощрительные медали и дважды – серебряную медаль первой степени за свои рисунки.
Одним из учителей Костанди был П.П. Чистяков, «всеобщий учитель» русских художников, который очень сильно повлиял на начинающего художника. Именно он вложил в Кириака идею о «непреходящей ценности изучения творчества великих мастеров прошлого». По совету учителя Костанди много времени стал проводить в Эрмитаже, копируя шедевры знаменитых художников.
Период жизни Костанди в Петербурге ознаменовался подъемом революционных настроений в стране. Эти веяния отразились и в искусстве. Чрезвычайно популярным стало Общество передвижных художественных выставок, основанное в 1870 г. Молодежь, учившаяся в академии, по примеру передвижников организовывала студенческие «художественные» кружки, в один из которых вошел Костанди. Члены кружка собирались по вечерам в небольшой комнатке на Васильевском острове, где рисовали и за чашкой чая обсуждали насущные проблемы искусства. Кириак в одном из писем домой отмечал, что подобный досуг не только «разнообразит жизнь», но и «развивает художественные познания, которые недостаточно воспитаны академией». Иногда в гости к кружковцам заходили уже знаменитые мастера кисти – И.Е. Репин, И.Н. Крамской, А.И. Куинджи… Именно здесь было положено начало дружбе Костанди и Репина, который позже признавался в симпатии «к этому прекрасному художнику и безукоризненному человеку».
В 1884 г. на XII выставке передвижников, одной из крупнейших и самых значительных со времени их организации, появилось полотно Костанди «У больного товарища». Его заметили, и с этих пор художник стал постоянным участником передвижных выставок. На следующей выставке он экспонирует уже три картины: «В люди», «Праздник» и «Прощание», написанные в том же реалистическом ключе. Первая из них – «В люди» – приобрела большую известность, о ней писали, и даже Крамской, «строгий и взыскательный критик», отметил целый ряд достоинств картины.
В 1885 г. Кириак Константинович возвратился в Одессу, куда его пригласили преподавать в родную Рисовальную школу. Благодаря его участию она стала одной из лучших на юге России. Его учениками были И. Бродский, М. Греков, А. Шовкуненко, П. Волокидин, братья Лаховские и др., ставшие впоследствии знаменитыми художниками.
Летом 1887 г. Костанди впервые отправился за границу. Вместе с ним поехали братья Дмитрий и Николай Кузнецовы, с которыми он дружил и у которых часто бывал в гостях в их загородном имении в Одессе. Побывав во Франции, Германии, Австрии, Италии, он поближе познакомился с современным западным искусством, выразив свое отношение к нему поговоркой: «Не так страшен черт, как его малюют».
Вернувшись в Одессу, Костанди продолжал свою преподавательскую деятельность и с головой окунулся в творчество. После трехлетнего перерыва он снова участвует в передвижных выставках, посылая на них свои лучшие работы: «Больная на даче», «Гуси», «К сумеркам», «За ягодами», «Странствующий музыкант», «Первенец», «Поздние сумерки», «Старички», «Ранняя весна», «За вышиванием». В это время, продолжая писать сюжетные картины, он обращается к пейзажу. В основном это были виды окрестностей Одессы: «южная прибрежная дача, тихие розово-желтые закаты, щедро разросшиеся сирени и акации, уснувшие в садах церковки, редкие фигуры грустящих монахов и стариков и семья со всем ее бытом – вот и все…» Интересно то, что за всю жизнь художник, живущий у моря, не написал ни одной картины с его изображением. Один из его учеников, А. Нюренберг, писал: «Костанди первый открыл тонкую и горячую красоту одесского пейзажа. И теперь вся одесская природа как будто носит на себе легкую печать его изумительного глаза, взволнованного сердца. Левитан открыл поэзию северной природы. Костанди – южной».