В целом же Успенская церковь производит ни с чем не сравнимое впечатление. Ее пропорции и детали не столько выверены точным математическим расчетом, сколько угаданы безошибочным чутьем большого мастера. Более всего поражает простота и цельность замысла. Решение фасадов, их основные членения строго соответствуют опорным столбам и внутренней планово-пространственной структуре здания.
На первый взгляд Успенская церковь может показаться несколько суровой, даже аскетичной. Но при более внимательном осмотре чувствуется очарование строгих, монументальных чистых и благородных форм, изящных и в то же время сильных, упругих, энергичных линий, что придает облику здания какую-то спокойную горделивость.
В подвалах церкви похоронен казненный во Львове Иван Подкова – запорожский казак, некоторые другие видные члены Старопигийского братства, в том числе и Константин Корнякт (1517–1603). Грек с острова Крит, Корнякт жил в Молдавии, затем во Львове, где разбогател на торговле вином, аренде городских таможен и откупах королевских пошлин. В конце XVI в. он играл видную роль в деловой и культурной жизни города.
Неотъемлемой составной частью ансамбля Успенской церкви являются примыкающие к ней высокая башня-колокольня и каплица.
Первую колокольню начали строить еще в 1568–1570 годах. Руководил работами Петр из Лугано (Швейцария), которого называли Итальянцем, или Красовским (от Красова неподалеку от Львова, где были каменоломни), до этого уже имевший опыт строительства колоколен, а субсидировал их украинский купец Давид Русин. Однако вследствие каких-то просчетов башня рухнула. Нынешняя возведена в 1572–1587 годах. На этот раз в роли архитектора выступает Петр Барбон, выходец из итальянского города Барбона около Падуи. Возможно, что его соавтором был Павел Римлянин. Сооружение это известно как башня Корнякта (по имени фундатора).
Во время осады 1672 г. колокольня сильно пострадала от обстрела турецкой артиллерии. Архитектор Петр Бебер отреставрировал ее и надстроил последний, четвертый этаж, украшенный шлемом с четырьмя барочными башенками по углам, после чего общая высота колокольни достигла 66 метров. После пожара 1669 г. снова потребовалась реставрация, а в 1783 г. на колокольне установили огромный, диаметром в два метра, колокол «Кирилл», отлитый львовским мастером Полянским.
Устремленная вверх, квадратная в плане, башня Корнякта выразительно контрастирует с горизонтальной протяженностью церкви. В то же время по своим формам и декору она достаточно проста и скромна, чтобы конкурировать с главным сооружением в ансамбле. Каждый ярус завершается карнизом и фризом. Основным мотивом архитектурного членения стен служат забранные, так называемые «слепые» арки. Сложенная из тесаного известняка, башня впечатляет стройной гармонией пропорций, основанных на принципе золотого сечения, а также подлинной монументальностью.
К башне Корнякта, силуэт которой хорошо просматривается с любого конца города, примыкает третий компонент ансамбля – каплица Трех Святителей, удивительное сооружение, напоминающее какую-то драгоценную шкатулку тончайшей ювелирной работы. При малых размерах она покоряет монументальностью и изяществом, и в то же время в ней ощущается особая праздничность и жизнерадостность.
В плане и по композиции это сравнительно небольшое здание очень близко к классическому типу трехсрубных украинских деревянных храмов. Так же, как и Успенская церковь, она завершается тремя куполами на восьмигранных основаниях. Хотя отдельные детали, несомненно, западно-европейского происхождения, в целом эти купола больше похожи на украинские «верхи с заломом», чем на ренессансные фонари. Да и вся богатая резьба портала несколько напоминает украинские иконостасы: не случайно здесь так щедро варьируется мотив виноградной лозы, столь излюбленный в украинском декоративном зодчестве.
Вместе с тем это типичный памятник эпохи Возрождения: низко посажены окна с полуциркульными перемычками; четыре сдвоенные профилированные пилястры с капителями, украшенными резными пальмовыми листьями, делят фасад на три поля. В среднем поле – портал, обрамленный колонками и мастерской резьбой по камню. Резьба портала и фриза, пожалуй, не имеет себе равной во львовской архитектурной пластике XVI–XVII веков. Виноградные лозы со спелыми плодами, цветы, львиные маски и головки ангелов сплелись в неповторимый по красоте декоративный элемент.
Впечатляет и интерьер каплицы: купола изнутри покрыты резным орнаментом на мозаичном фоне, тускло мерцает золотая смальта в рассеянном свете, проникающем сквозь витражи световых фонарей.
Каплица Трех Святителей возведена в 1578–1591 гг. на средства того же Константина Корнякта. Автором проекта является Петр Красовский. После пожара 1671 г. она была восстановлена на средства старшего братчика Алексея Балабана.
В отличие от многих других памятников львовской архитектуры ансамбль Успенской церкви дошел до нас почти в неизменном виде. Лишь в 1759 г. была построена ризница между башней и церковью, после пожара 1779 г. частично перестроены купола и крыша церкви, да в середине XIX в. каплица Трех Святителей соединилась переходом с церковью.
Благодаря ансамблю Львовского братства и другим архитектурным памятникам эпохи Возрождения Львов стал одним из красивейших городов Украины. «Под таким уж небом и под такой уж звездой возник этот город, – писал в XVII в. львовский поэт и историк Зиморович, – что как-то невольно рождалось здесь стремление к прекрасному. И нет ремесла, в котором львовянин не сумел бы совершенствоваться».
АРХИТЕКТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ
Эйфелева башня
Это уникальное сооружение, возведенное в самом центре Парижа, за свою более чем столетнюю историю удостоилось множества сравнений и эпитетов: «знаменитая парижанка», «старая дама», «истинная королева Франции», «самая элегантная дама Парижа» – при том, что эта «элегантная дама» весит девять тысяч тонн при «росте» в 320 метров. И при своем почтенном возрасте она по-прежнему стройна и элегантна.
По свидетельству всезнающей статистики, еще до конца XX в. дань уважения этой почтенной даме уже отдал 200-миллионный посетитель. Хотя плата за право полюбоваться Парижем с высоты башни довольна высока, гости французской столицы обычно не отказывают себе в этом удовольствии. Лувр с Венерой Милосской, «Джокондой» и другими сокровищами принимает за год в своих залах меньше посетителей, чем смотровые площадки этой железной башни на левом берегу Сены.
Правда, сегодня Эйфелева башня уже не самая высокая в мире, как это было до 1931 г., когда ей пришлось отдать пальму первенства знаменитому нью-йоркскому небоскребу Эмпайр-стейт-билдинг (381 м). Тем не менее она до сих пор является своеобразным эталоном, с которым принято сравнивать высоту других подобных конструкций.
«Чудо Парижа» прославило на весь мир французского архитектора Гюстава Эйфеля (1832–1923). Этот талантливый человек, построивший немало замечательных сооружений как во Франции, так и в других странах, нередко говорил о любимице, носящей его имя: «Мне следовало бы испытывать чувство ревности к башне. Ведь она гораздо известнее меня».
Эйфелева башня была задумана как мемориал в честь столетия Великой французской революции для парижской Всемирной выставки 1889 года. Правда, идея сооружения гигантской стальной конструкции витала в воздухе на протяжении всего XIX в., для которого причудливые металлические конструкции были олицетворением технического прогресса. А вот конкретный проект возник лишь в 1884 году. Авторами идеи «Башни в 300 метров» были сотрудники компании Эйфеля – инженеры Эмиль Нужье и Морис Кеклен при участии архитектора Стефана Совестра. Эйфелю идея очень понравилась. Он выкупил проект у своих коллег и взялся доказать всем, что его конструкции и технологии способны создать высочайшую в мире башню во славу индустриальной мощи Франции. И не ошибся. Именно его проект, присланный среди семисот других на конкурс, который был объявлен в связи с подготовкой к Всемирной выставке 1889 г. в Париже, был принят к реализации.
В июне 1886 г. Эйфель представил чертежи и расчеты в главный совет выставки, а уже в ноябре получил первые полтора миллиона франков для реализации проекта. На закладку фундамента ушло полтора года, а на монтаж – чуть меньше восьми месяцев. Таким образом, вся конструкция была возведена за 2 года 2 месяца и 5 дней, обойдясь городскому муниципалитету в 5 миллионов франков. Впрочем, эта немалая сумма окупилась менее чем за два года.
320-метровая башня воплотила в себе весь опыт, накопленный Эйфелем в области фундамента и возведения опор в зависимости от свойств грунта и ветровой нагрузки. Впервые в мировой практике ему пришлось решать множество технических проблем – использовать сжатый воздух и кессоны для укладки оснований, устанавливать 800-тонные домкраты для регулирования положения башни, применять специальные монтажные краны для работы на высоте.
Особого решения требовала сборка трех этажей – усеченных пирамид, поставленных одна на другую. Они представляют собой как бы четыре ноги, не связанные между собой по диагонали, но соединенные на разных уровнях полосами горизонтальных балок. И если в основании эти четыре опоры образовывали квадрат со стороной 123,4 м, то на вершине поперечник составлял всего 16 м, что само по себе требовало решения сложнейшей технической задачи.
Первый этаж поднимался на уровень 57 м, и он собирался с помощью кранов и лебедок. А для второго этажа с верхней планкой в 115 м Эйфелю пришлось изобрести специальные краны, установленные на рабочих платформах с рельсами. Последнюю гигантскую почти 280-метровую пирамиду рабочие собирали уже в висящих люльках. Но все расчеты были настолько точны, что в процесс сборки не потребовалось вносить никаких изменений.
Кроме способа монтажа, Эйфель решал и другие, не менее сложные технические вопросы, связанные, в частности, с прочностью башни под воздействием ветра. В результате архитектор придал боковым стойкам пирамиды такую кривизну, которая исключала даже незначительные колебания. И сегодня даже при самых сильных порывах ветра башня отклоняется от вертикали всего лишь на 12–13 сантиметров.