Музей народной архитектуры и быта
«Государственный музей народной архитектуры и быта Украины представляет собой уникальный архитектурно-ландшафтный комплекс под открытым небом всех историко-этнографических районов Украины. Музей основан в поселке Пирогово…» и так далее и тому подобное. Так обычно начинают рассказ о Музее народной архитектуры и быта путеводители и туристические справочники. Советские издания еще и добавляли, что «экспозиция музея раскрывает тяжелое положение селян до 1917 года, классовое расслоение и противоречия, социальную неравность». Все правильно, все верно — действительно «уникально», «неповторимо», да и «классовое расслоение и неравенство» на самом деле имели место. Но тем, кто не был в Пирогово, справочники и путеводители, независимо от того, когда они были изданы, ничего не скажут. А тем, кому довелось побывать там, где Голосеевский лес подступает к окраинам Киева, наверняка знакомы и памятны совершенно незабываемые ощущения, иногда даже чувствуется некоторая оторванность от реальности и непонятно, где ты и кто ты есть на самом деле.
Ну как, например, объяснить и понять чувство, когда обычная маршрутка вдруг оказывается машиной времени — несколько минут пути от ближайшей станции метро, и вы из XXI века переноситесь на два-три столетия назад. Или ощущение необыкновенной живительной прохлады украинской хаты. Ведь в городе, когда температура за тридцать, с ума можно сойти от жары, а здесь чувствуешь себя заново рожденным, и это без кондиционеров и прочих технических чудес нашего времени. Или, например, собрание ветряных мельниц на одном из холмов. Вот где было бы раздолье Дон Кихоту! Но нам, в отличие от героя Сервантеса, «донкихотствовать», воевать с мельницами не хочется, наоборот, возникает желание любоваться и любоваться их неброской красотой.
Так что уникальность самого известного в стране музея под открытым небом определяется не числом экспонатов и количеством туристов, ежегодно посещающих Пирогово, и не тем, что Государственный музей народной архитектуры и быта является самым большим из подобных экспозиций в Европе и единственным музейным заведением Украины, входящим в Европейскую ассоциацию народного творчества. Особый дух, аура, связь времен, причастность к жизни живших до тебя поколений — вот что притягивает людей, для которых слова «культура» и «история народа» не являются пустым звуком. И сказано это не «порядка ради». Когда ходишь по музею, то иногда кажется, что вот сейчас выйдут из-за холма твои далекие предки, прапрапрапрадедушки и прапрапрапрабабушки, войдут в хату — не в один из экспонатов музея, а в свой родной дом, — и потечет тут своим тихим чередом жизнь не музейная, а самая что ни на есть настоящая…
Впервые село Пирогово упоминается в летописях, датируемых 1627 годом. В ту пору селом владела Киево-Печерская лавра. В XVIII веке село некоторое время именовалось Пирожовым, а затем ему было возвращено первоначальное название. С 1957 года Пирогово находится в границах Киева. Ас 1969 года по инициативе Украинского общества охраны памятников истории и культуры здесь на площади около 150 га было начато формирование Музея народной архитектуры и быта. Надо сказать, что первый подобный музей в Переяславле-Хмельницком открыл свои двери перед посетителями еще в 1965 году, так что определенная база и знания у основателей экспозиции в Пирогово была. Однако если музей в Переяславле-Хмельницком представляет лишь небольшую часть Украины, то у создателей музея в Пирогово задача была гораздо шире — познакомить посетителей со всем разнообразием украинской народной архитектуры и быта. Свыше 300 памятников народной архитектуры XVI–XX веков были привезены в Пирогово из разных регионов Украины: среднего Приднепровья, Полтавщины, Слобожанщины, Полесья, Подолья, Карпат и юга Украины. Надо сказать, что лишь незначительная часть объектов музея являются копиями. Но даже копии по-своему уникальны, ведь чтобы создать хорошую и достоверную копию дома или церкви, работу надо проделать едва ли не бо́льшую, чем при реставрации подлинного строения.
Как говорят этнографы и работники музея, объекты в Пирогово «сформированы с документальной достоверностью и сгруппированы согласно особенностям планирования поселений того или иного историко-этнографического и географического региона». То есть, проще говоря, найти, привезти, восстановить и поставить на новом месте архитектурные экспонаты — еще не значит создать законченную и органичную экспозицию. Ведь посетитель должен не просто бродить среди нагромождения архитектурных памятников, а видеть сельскую Украину такой, какой она была несколько веков назад.
Первых посетителей Музей народной архитектуры и быта принял в 1976 году. И сразу же для сотрудников музея началась борьба за сохранность экспонатов. Борьба, надо сказать, нелегкая и не всегда равная. И прежде всего из-за специфики музея, экспонаты которого открыты всем ветрам, дождям и снегам. Здесь, кстати, нужно отметить одну интересную деталь. Чем старше деревянное строение (а таких в Пирогово большинство), тем легче оно переносит воздействие непогоды. Дело в том, что древесина со временем каменеет и ей, понятное дело, не так страшны погодные явления вроде дождя или снега. Подтверждением этого является уникальная волынская хата, постройка которой датируется 1587 годом. Другим же, более молодым строениям, повезло меньше.
Еще одной проблемой, беспокоящей сотрудников музея, являются нерадивые посетители, те, кто, к большому сожалению, забывают, что такое элементарная культура и уважение к истории. Такие могут насорить, что-нибудь отломать себе на память, оставить на стенах старых хат «историческую» надпись вроде «Здесь был Вася». К счастью, таких немного.
А в последнее время над музеем нависла еще одна, куда более опасная угроза. Мы уже упоминали о том, что село Пирогово и, соответственно, территория Музея народной архитектуры и быта ныне являются территорией города Киева. А столичная земля, как известно, сейчас баснословно дорога, даже та, которая находится на далеких окраинах. Современные вандалы, опасность которых усугубляется наличием у них депутатских «корочек», «положили глаз» на Пирогово. Некоторые депутаты Киевского горсовета уже не раз обращались в вышестоящие инстанции с просьбой «разрешить облагородить территорию музея народной архитектуры и быта». «Облагораживание» подразумевает строительство неподалеку от исторических хат и церквей развлекательного комплекса и бензозаправки. Пока Пирогово удалось отстоять. Пока… Но что будет дальше? Будут ли дома наших предков вольготно стоять на пироговских холмах или же затеряются среди бетонно-стеклянного «великолепия» новостроек?
Музей-усадьба Николая Пирогова
«Милостивый государь Давид Ильич, извините, если я Вас обеспокою моим печальным письмом. Николай Иванович лежит на смертной постели. Вы прислали ему ко дню юбилея Вашу книгу о бальзамировании. Могу ли я надеяться, что Вы предпримете труд бальзамирования его тела, которое я бы желала сохранить в нетленном виде. Если Вы согласны, то уведомьте меня…» Баронесса Александра Антоновна Пирогова понимала — дни ее мужа сочтены. Это несправедливо, это ужасно, но это так. Понимала это Александра Антоновна, понимал это и сам Николай Иванович Пирогов. Симптоматика и общее состояние организма — все указывало на то, что болезнь неизлечима, и он, доктор, спасший тысячи жизней, сам себе помочь не сможет…
Страсть к экспериментаторству, желание познать непознанное сидели в Николае Пирогове едва ли не с детства. «Постичь все и вся» — этим девизом Николай Иванович руководствовался всю свою жизнь. Постичь с помощью эксперимента, методом проб и ошибок и, если нужно, не жалеть себя ради науки. Ведь в свое время, еще будучи довольно молодым человеком, не побоялся Николай Иванович на себе проверить действие наркоза. А ведь тогда никто не знал, чем закончится этот опасный эксперимент, проснется ли доктор после того, как его легкие примут в себя большую дозу эфира. Многие решились бы на такой эксперимент? А Пирогов решился. Вдохнул эфир, потерял сознание… А придя в себя, стал скрупулезно описывать в дневнике свое состояние и ощущения…
Но жизнь подходит к концу. И больше он, всемирно известный ученый и врач, ничего не сделает для науки. Хотя… Доктор Давид Выводцев на семидесятилетний юбилей прислал ему свою монографию «Бальзамирование и способы сохранения анатомических препаратов». «А ведь это интересно, вот бы поставить эксперимент по бальзамированию», — подумал Николай Иванович, внимательно изучая труд своего коллеги.
Идея пришла сама собой. «А что если?..» Идея греховная, идея, которая многих в богобоязненной Российской империи повергнет в шок и изумление. Но что с того? Эксперимент после смерти, эксперимент, о результатах которого он уже не узнает.
Что ж, если его душа и ум уже не могут послужить науке, пусть ей послужит его бренное тело. Николай Иванович посоветовался с женой, поведал ей свои мысли и соображения. Доктор Выводцев уже имел успешный опыт, забальзамировав тело скончавшегося в России китайского посла. Однако же тогда речь шла о кратковременном сохранении, но ведь можно замахнуться и на большее.
Александра Антоновна Пирогова написала письмо Давиду Выводцеву (строчки из него приведены в самом начале этой статьи), заказала в Вене специальный гроб. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы идти против законов тогдашнего общества — Александра Антоновна заранее, еще при жизни мужа, обратилась в Священный Синод с просьбой разрешить бальзамирование. Возможно, кому-то другому иерархи и отказали бы в столь греховном стремлении. Но заслуги Николая Пирогова были признаны не только обществом, но и Церковью. Разрешение было получено. Теперь оставалось только дождаться того печального момента, когда свершится неизбежное…
Как нелегко бывает нам определиться на жизненном пути, понять, что есть наше призвание на всю жизнь, а что есть плевела и ничтожность. И можно только позавидовать людям, которые с младых ногтей знают, чем они будут заниматься, и могут сказать себе: «Я буду тем-то и тем-то». И ничто не может заставить их свернуть с выбранного пути, и детские мечты, кажущиеся нереальными и эфемерными, воплощаются в реальность. Вот и Коля Пирогов, младший сын в большой многодетной семье, с самого детства видел себя «великим лекарем». И не было для него преград. Непредвиденная бедность семьи (отец Николая доверил мошеннику 30 тысяч казенных рублей и вынужден был расплачиваться с казной собственным имуществом)? Что ж, говорят, что студент должен пройти испытание бедностью, чтобы из него вышел настоящий ученый. Проблемой мог стать и возраст, поскольку по законам студентом мог быть только достигший шестнадцатилетия молодой человек, а ведь Николай уже в 14 лет был готов поступить в Московский университет. Пришлось пойти на хитрость — отец Николая выправил сыну паспорт, по которому тот «повзрослел» на два года. Были и другие проблемы и испытания, но Николай Пирогов целеустремленно шел к своей цели. И добился ее…