я в покои Фридриха, забирал книги, жег в печке ноты. Принца сажали в карцер на хлеб и воду. С годами появились и другие причины, углубившие конфликт между сыном и отцом.
Как-то в одной из потсдамских церквей Фридрих услышал пение Доры Риттер. Восхищенный принц послал к ней адъютанта с подарком. Потом последовало несколько свиданий, однако в присутствии все того же адъютанта. Однако король-отец был возмущен, положение Фридриха становилось все более тяжелым.
В 1730 г. принц решил бежать к деду в Англию. Ему помогали Дора Риттер и близкий друг, поручик фон Катте. Поскольку за принцем уже давно велась слежка, молодых людей схватили и посадили в Кюстринскую крепость, обвинив в государственной измене. Катте был казнен под окнами тюремной камеры, где находился его друг. То же ждало и Фридриха. Король в бешенстве кричал, что его «слабака-сына» следует «удавить за дезертирство». Принца спасло вмешательство соседних государств. Германский император заявил, что особу наследника может судить только собрание королей. Назревал также дворцовый мятеж. И все же в крепости Фридрих отсидел до достижения 21 года, то есть до совершеннолетия. Несколько скрашивала тюремное заключение госпожа Врейх, обаятельная женщина, годившаяся принцу в матери.
Из тюрьмы принц вышел, внешне исполненный совершенной почтительности к отцу. По его приказанию Фридрих женился на племяннице австрийской императрицы Елизавете-Кристине Брауншвейг-Бевернской, которая была ему неприятна, а потом до конца жизни едва поддерживал с ней отношения. Он ни в чем не противоречил королю и содержал порученный ему гвардейский полк в образцовом состоянии. Фридрих Вильгельм был в восторге и говорил: «Боже, теперь я могу умереть спокойно, имея такого достойного сына».
Вскоре Фридрих во главе десятитысячного корпуса отправился помогать австрийскому принцу Евгению Савойскому в войне с Францией. Прусский принц только присутствовал на военных советах, но сама военная обстановка опьянила его и поразила воображение. Именно здесь он нашел свое истинное призвание. Со временем война стала для Фридриха чуть ли не высшим проявлением человеческого гения. Недаром позже он заявлял: «Война есть наука для людей выдающихся, искусство для посредственностей и ремесло для невежд».
По его мнению, солдаты должны были бояться палки капрала больше, чем неприятеля. Поэтому с 1740 г., сразу после наследования Фридрихом короны, в войсках была усилена палочная дисциплина. В офицерский состав допускались только дворяне. Считалось, что простолюдины не обладают военными способностями.
В 1740 г. умер австрийский император Карл VI; согласно составленной им еще в 1713 г. так называемой Прагматической санкции трон переходил к его старшей дочери, эрцгерцогине Марии Терезии.
Нечеткость формулировок документа привела к тому, что ее права начали оспаривать сразу несколько претендентов из числа европейских государей. Фридрих признал Марию Терезию императрицей и предложил ей свою помощь, но объявил, что оккупирует принадлежавшую Австрии Силезию. Результатом стала Первая Силезская война 1740–1747 гг. В одном из частных писем Фридрих признавался, что, развязывая ее, руководствовался честолюбием, корыстью и желанием прославиться.
14 декабря прусская армия пересекла границы Австрии и быстро продвинулась вперед, сминая сопротивление ополчения. К концу января она оккупировала почти всю Силезию. Но весной 1741 г. в дело вступила регулярная австрийская армия. Первое большое сражение состоялось 10 апреля под Мольвицем. Оно было выиграно благодаря прусским генералам. Сам же Фридрих, напуганный удачной атакой австрийцев, бежал с поля боя.
Воспользовавшись моментом, на Австрию напал баварский курфюрст Карл Альберт, который в союзе с Францией захватил Богемию, а потом подступил к Вене. Положение Марии Терезии стало очень опасным. Она начала мирные переговоры с Фридрихом, решив отступиться от Нижней Силезии. Но в конце концов прусский король выторговал себе и Верхнюю Силезию, графство Глац, однако взял на себя под залог Силезии австрийский долг Англии в размере 1,7 млн рейхсталеров. Ограбив Австрию, на торжественном обеде по поводу подписания мирного договора он произнес тост в честь Марии Терезии.
Некоторое время Фридрих занимался внутренними проблемами, уделяя особое внимание созданию новых и укреплению старых крепостей. Но понимая, что Мария Терезия может потребовать возвращения Силезии, решил вновь ввязаться в войну и в 1744 г. отправился в Богемию. Захватив Прагу, он двинулся на юг и вскоре стал угрожать Вене. Победы пруссаков вынудили Марию Терезию пойти на мирные переговоры. Силезия осталась за Пруссией.
11 лет после этого страна не знала войны. Фридрих опять занялся внутренними проблемами, посвящая время интеллектуальным занятиям, строил университеты, а особенно много внимания уделял театрам. Начиная с 1743 г. его хобби стал оперный театр. Король писал анонимные театральные рецензии для берлинских газет, вмешивался в актерские распри. Особое внимание Фридриха привлекла итальянская примадонна Барбарина Кампанини – самая талантливая и знаменитая балерина того времени. Судя по сохранившимся портретам, танцовщица соответствовала эталонам красоты своего времени, однако многие отмечали также ее ум и интеллигентность.
Чтобы привлечь ее в провинциальную Пруссию, король согласился подписать невиданный по тем временам контракт. Барбарина должна была получить 7 тыс. талеров жалования в год и отпуск в 5 месяцев. А когда актриса, увлеченная английским лордом Стюартом Маккензи, отказалась от контракта, Фридрих обязал своего представителя в Венеции графа Дона «принять надлежащие меры, чтобы непременно доставить эту тварь [Барбарину] на место».
Не желавшую ехать в Пруссию балерину увезли насильно. Барбарине льстили, уверяя, что она едет в большой город, к могущественному двору, к милостивому государю. Однако экипаж, в котором ехала танцовщица, сопровождал кавалерийский конвой, что фактически ставило актрису в положение пленницы. Вся Европа сплетничала по этому поводу, а спустя некоторое время французская писательница Жорж Санд использовала эту ситуацию в романе «Графиня Рудолыитадтская».
Увы, реальная ситуация во многом отличалась от романной: Барбарина, влюбленная в лорда Стюарта, оказалась в полной зависимости от прусского короля и собственной матери, которая, ослепленная блеском короны, была готова на все, чтобы оторвать дочь от возлюбленного. К несчастью для лорда, ей это удалось.
Бывшая возлюбленная лорда с удовольствием принимала знаки внимания венценосного поклонника и украшала собой все званые обеды, на которых присутствовал король.
Однако их отношения зашли не слишком далеко. По словам близко знавших Фридриха, он был слишком умен, слишком серьезен и слишком холоден, чтобы придавать большое значение любовным историям.
Связь короля и балерины не могла продолжаться вечно. В 1758 г. Фридрих заставил надоевшую возлюбленную уплачивать многочисленные долги из собственных средств. Разочарованная Барбарина уехала в Англию, причем король отнесся к этому весьма спокойно. А позже, когда актриса вернулась в Берлин и тайно сочеталась браком с сыном великого канцлера Кочеи, Фридрих назвал ее «соблазнительницей-тварью», однако не препятствовал благополучию супругов, обосновавшихся в Силезии.
Следуя духу времени, Фридрих стремился прослыть «просвещенным» государем. Он вел переписку с выдающимися людьми своего времени и привлекал к своему двору известных мыслителей, ученых и музыкантов, однако относился к ним явно свысока. Однажды в письме к Вольтеру он писал, что готов отдать какую-нибудь провинцию в управление философам, но сделает это только с той провинцией, которую решит наказать. Но как-то ему самому досталось от Вольтера, который позволял себе очень вольно обращаться с сильными мира сего. Однажды король и философ решили покататься на лодке. Уже возле берега лодка дала сильную течь. Не умевший плавать Вольтер испугался и быстро выскочил на берег. Фридрих насмешливо сказал: «Вы уж очень боитесь за свою жизнь, я вот не боюсь». Француз тут же ответил: «Королей на свете много, а Вольтер один».
Множество фактов и анекдотов из жизни Фридриха рисуют его не с лучшей стороны. Он был скуп, лицемерен, желчен, никого не уважал, был склонен к эпатажу и лицедейству. Во время встречи с императором Иосифом II он, например, всячески подчеркивал свое подчиненное положение (и это после блистательных побед в ходе Семилетней войны): он демонстративно садился на краешек стула и играл роль маленького, покорного курфюрстика. За обедом изображал провинциала, не обращающего внимание на жир, который капает на кружевные манжеты, и громко икал. Однако свидетели отмечали, что когда король смотрел на марширующих на параде солдат, его лицо непроизвольно менялось: исчезала улыбка, а глаза становились страшными и безжалостными.
При этом Фридрих обладал своеобразным, достаточно ехидным чувством юмора. Как правило, его шуточки были направлены против других царствующих особ. Однако позволить подобные шутки, по мнению многих современников, он мог лишь при наличии прекрасно вымуштрованной трехсоттысячной армии.
Тишь да гладь, царившие в прусском королевстве, однако, никак не влияли на обеспокоенность соседей неожиданным усилением Пруссии. Поэтому Австрия легко заключила тайный договор с Россией, Францией и Саксонией. Видимо, не последнюю роль в этом сыграли колкие эпиграммы короля против русской и австрийской императриц, а также его пренебрежительное отношение к мадам де Помпадур. Могущественные дамы были уверены в победе: ведь объектом агрессии была страна, во много раз меньше их огромных государств; однако они недооценили противника.
Фридрих уже давно имел разветвленную сеть шпионов при королевских дворах и быстро узнал о союзе. Следуя своей обычной тактике, он решил опередить противников и неожиданно напал на Саксонию. 10 сентября 1756 г. был занят Дрезден. Рассказывают, что король, чтобы получить в руки доказательства сговора и тем самым оправдать агрессию, послал в королевский дворец офицера. Все секретные бумаги хранились в шкатулке королевы. Чтобы скрыть их, она села на шкатулку. Но офицер, смертельно боявшийся не выполнить поручения, поступил не слишком галантно, вынудив ее подняться. Захваченные бумаги стали поводом к началу войны, известной в истории под названием Семилетней (1756–1763 гг.).