Монеты способны поведать многое о прошлом, в особенности о прошлом обществ, где почти нет письменных источников, как в Восточной Европе и Скандинавии тех лет. Без монет мы бы никогда не догадались о постоянных и обильных денежных потоках между местами обитания русов, Константинополем и исламским миром в оплату импорта пушнины и рабов. В Северной и Восточной Европе обнаружены сотни кладов, в некоторых более 10 000 монет. Русы использовали сосуды из глины, стекла, металла и бересты для припрятывания серебра в земле «на время», но по какой-то причине не изъяли потом его часть – на радость позднейшим археологам.
Крупнейший клад монет, когда-либо найденный в Скандинавии, датируется 870-ми годами или позже; его нашли на шведском острове Готланд в Балтийском море, приблизительно в 125 милях (200 км) к югу от Стокгольма. В 1999 году археологи выкопали 14 295 монет, изготовленных в промежутке с 539 по 871 год, и 486 наручей из расплавленных монет. Вожди вознаграждали своих сторонников как монетами, так и наручами. В совокупности эти серебряные артефакты весят 147 фунтов (67 кг). Некоторые монеты целые, а другие разрублены на фрагменты.
Когда серебро плавили и оно утрачивало форму монеты, единственным способом определить ценность конкретного предмета было его взвешивание. Для этого русы позаимствовали в исламском мире новый инструмент – коромысловые весы. Они применялись по всей Скандинавии и Восточной Европе, что лишний раз доказывает раннее распространение технологий. А до того никто в Скандинавии серебро не взвешивал. Инструмент оказался чрезвычайно популярным, поскольку удовлетворял спрос на насущную потребность – прямо как сотовые телефоны в наши дни.
Со временем русы постепенно отказались от переплавки монет в наручи. Более поздний клад с того же острова Готланд, зарытый сразу после 991 года, демонстрирует рост доверия к монетам. Уже нет никаких наручей, зато имеется 1911 серебряных монет: 1298 с надписями на арабском, 591 из Германии, 11 монет волжских булгар, 6 монет из Англии, 3 из Византии и 2 из Богемии. Эти монеты дают представление об основных торговых партнерах русов, о чем, к сожалению, невозможно узнать из письменных источников. Очевидно, что исламский мир для русов был гораздо важнее Западной Европы. Около 950 года империя Саманидов, «отколовшееся» государство Центральной Азии[47], потеснила Аббасидов в качестве изготовителя чистейших серебряных монет.
Сколь обильны были денежные потоки из исламского мира в Скандинавию и в места обитания русов? Проанализируем сначала общее количество найденных археологами серебряных дирхемов с датировкой от 670-го до 1090 года: 80 000 монет в Швеции, 37 000 в Польше и 207 000 монет в России, Белоруссии и на Украине. Недавнее исследование оценивает общее количество мусульманских серебряных монет девятого и десятого столетий, найденных в этой области, в 400 000 штук. Конечно, речь только об обнаруженных монетах; первоначальное количество закопанных монет наверняка было намного выше – допустим, около миллиона, – ведь с тех давних пор изрядное число монет было переплавлено или потеряно.
Сколько рабов можно было купить за миллион монет? 100 000 человек за все одиннадцатое столетие, если грубо – до 1000 человек ежегодно.
В конце 900-х годов исламский мир начал испытывать общую нехватку серебра. В результате количество серебра, поступавшего в Скандинавию в оплату мехов и рабов, заметно сократилось. Несколько малых кладов содержат серебряные монеты чеканки конца 900-х и начала 1000-х годов, но ни в одном нет монет после 1013 года.
Среди монет, найденных в Скандинавии, также встречаются английские, что напоминает – северяне продолжали совершать набеги на Британские острова многие десятилетия и даже столетия после первого нападения в 793 году. Придерживаясь заведенной, скажем так, рутины, скандинавы, являясь в очередной населенный пункт на Британских островах, требовали денег за «покровительство». Завладев обширной территорией в Центральной Англии, северяне утвердили там свои законы (отсюда название этой области – Данелаг, или область датского права).
На протяжении двух столетий, с 850-х по 1060-е годы, ни скандинавская, ни английская сторона не смогла установить постоянный контроль над островами, но норвежский король Кнуд Великий ближе всего подошел к объединению Дании, Норвегии и Англии. В 1016 году он одержал победу над англичанами, а два года спустя отнял у своих английских подданных 82 500 фунтов (около 40 000 кг) серебра, чтобы вознаградить верных сторонников. В 1028 году Кнуд принял титул «короля всей Англии, Дании, Норвегии и части Швеции». Но после его смерти в 1035 году английский трон вернулся к Эдуарду Исповеднику[48].
В одном из кладов со шведского острова Готланд присутствуют двадцать четыре монеты из Испании, подтверждая плавания викингов в Средиземном море (южнее они не заходили). Археологи крайне изобретательно интерпретируют скудные свидетельства деятельности скандинавов на европейском юге. Например, на атлантическом острове Мадейра были найдены мышиные костяки, датируемые в промежутке от 900-го до 1036-го, и выяснилось, что ДНК этих мышей ближе к таковой у скандинавских и немецких мышей; из этого сделали вывод, что скандинавы приплыли на остров ранее португальцев, прибывших в 1400-х годах.
Письменные источники также документируют плавания северян на Сицилию, куда викинги прибыли около 900 года. После изгнания правящих монархов их потомок Рожер II (годы правления 1130–1154) правил в 1100-х годах как норманнский правитель острова и прославился своим покровительством христианским и мусульманским художникам и ученым. Именно при дворе Рожера аль-Идриси изготовил знаменитую круглую серебряную карту Афро-Евразии, диаметр которой составлял два ярда (2 метра).
В разгар финансовых операций часть русов, совершавших плавания на юг, стала оседать в Константинополе и подаваться в наемники. Речь об известных «варягах» («варангах»); этим старинным словом с 950 года называли «людей клятвы»[49], а потом так стали именовать скандинавов вообще. Византийский император даже учредил отдельное подразделение варяжской гвардии, бойцы которой славились своей свирепостью. Двое этих гвардейцев, возможно, нацарапали древнескандинавские руны на балконе в храме Святой Софии (впрочем, ряд экспертов сомневается в подлинности этих рун).
Другие скандинавы откровенно пускались в странствия ради наживы и приключений. Один из них, типичный предводитель отряда по имени Ингвар Путешественник (Далеко Ходивший), удостоился именной саги, которая повествует о многочисленных битвах со всевозможными вымышленными драконами и великанами. Согласно саге, Ингвар и его спутники проплыли по Днепру, пересекли Черное море и Кавказские горы и в итоге добрались до Каспийского моря. Желающий стать владыкой собственных земель, Ингвар в саге показан двадцатилетним, и перед нами свидетельство того, каким образом молодежь могла добиться успеха в воинственном обществе.
Но потом Ингвар заболел, как и половина его людей, и умер в возрасте двадцати пяти лет где-то в Центральной Азии, скорее всего, в окрестностях Хваразма (Хорезма) в современном Узбекистане. Это крайняя восточная точка странствий викингов, если отталкиваться от саг. Перед смертью Ингвар просил товарищей «вернуть его тело обратно в Швецию», что объясняет наличие 26 «камней Ингвара» (рунических надгробий) в центральной Швеции.
Мир грабительствующих вождей на рубеже 1000 года постепенно уступал место миру монархов, собирающих налоги. Короли вознаграждали своих сторонников землями, а не добычей. Один из первых примеров подал Вильгельм Завоеватель, чьи предки явились во Францию в начале 900-х годов как пираты, вымогали деньги за «покровительство» – а потом вдруг стали родоначальниками норманнской королевской династии Англии (эти события излагает всемирно известный гобелен – или ковер – из Байе).
Вторжение в Англию в 1066 году ознаменовало собой завершение эпохи викингов. Действительно, правление Вильгельма в Англии опиралось на те же принципы, которые применялись по всем скандинавским землям: правители вознаграждали своих сторонников земельными наделами, а доходы от сельского хозяйства позволяли новоиспеченным землевладельцам исправно платить налоги с этих владений.
Когда князь Владимир, правитель, выбравший для русов христианство, утвердился во власти, на территории, ему подчинявшейся, уже произошли заметные перемены. Многочисленные военные отряды прошлого сформировали новую структуру лидерства, которая подразумевала общее руководство со стороны представителей некоего харизматического клана. Здесь нам не придется строить догадки на основании анализа монет: мы можем обратиться к подробному источнику – древнерусской летописи, Повести временных лет, где излагается погодовая хроника правления князей руси. Эту летопись составили между 1050 и 1113 годами[50].
Под 860–862 годами сообщается, как именно обрели власть первые князья. Скандинавы, обитавшие в Восточной Европе, «пошли за море к варягам, к руси»[51] и призвали трех братьев прийти и править. Бросается в глаза то обстоятельство, что Повесть недвусмысленно характеризует заморских повелителей как чужаков. Эти братья основали династию Рюриковичей. При этом прибытие Рюриковичей отнюдь не положило конец эпохе военных отрядов. Наследование, как и ранее, было спонтанным и жарко оспаривалось. Всякий раз, когда умирал правитель из Рюриковичей, возникали распри, завершавшиеся лишь с утверждением на троне единоличного победителя.
Русы обладали к 941 году могущественным флотом, о чем мы узнаем от Лиутпранда Кремонского (920–972), не слишком сдержанного на язык итальянского посланника. В Константинополе Лиутпранд, исполняя поручение короля, очутился в 949 году, через восемь лет после нападения русов, но хронисту рассказывали о флоте из «тысячи и даже более кораблей», который вел князь Игорь.