В 1055 году сельджуки захватили Багдад и стали тюремщиками халифа вместо Буидов. Номинально Аббасиды оставались правителями вплоть до 1258 года, когда монголы завоевали Багдад и убили последнего халифа династии Аббасидов, но у них не было ни своих войск, ни реальной власти. Тот, кто держал очередного халифа в плену, являлся фактическим правителем Багдада, а в других областях халифата, ранее находившихся под властью Аббасидов, утверждались иные лидеры.
Среди «постаббасидских» правителей выделяют Буидов, сельджуков и прочих. Все они, кроме единственного отступника, были мусульманами. А тот самый единственный отступник пожелал было возродить древнюю иранскую религию зороастризма, но его попытка провалилась[62].
Термин «мусульманское содружество», предложенный выдающимся британским историком ислама Хью Кеннеди, наглядно отражает политическую и религиозную ситуацию в халифате Аббасидов после 945 года. Подобно нынешней британской короне, халифы не имели реальной политической и военной власти, но оставались символическими фигурами и главами мусульманской общины, а религиозные деятели всего исламского мира славили халифов в своих пятничных молитвах. Позиция главы «содружества», кроме того, позволяла халифу выступать посредником в спорах между суннитами и шиитами.
Несмотря на политический раскол, все население «мусульманского содружества» исповедовало ислам, признавало авторитет Пророка Мухаммада, читало Коран на арабском языке и при возможности совершало религиозное паломничество (хадж) в Мекку. А Багдад продолжал оставаться центром знания и учености.
Мало-помалу разрастался и Каир, причем данное обстоятельство оказалось поворотным моментом в истории Северной Африки. Дельта Нила благодаря своему стратегическому местоположению выглядит, вообще-то, естественным выбором локации для столицы Египта. Но, за исключением Мемфиса, в прошлом все столицы находились далеко к югу от современного Каира. Распространение ислама и обилие новых торговых путей через Африку способствовали возвышению и развитию города. Торговые пути, будь то сухопутные или морские, все сходились там, где Нил впадал в Средиземное море. Караваны и суда, груженные товарами из Западной Африки, двигались вдоль средиземноморского побережья, а товары, отсылаемые на север вдоль побережья Восточной Африки, доставлялись по суше от портов Персидского залива в Каир.
Официальной датой основания Каира считается 969 год, когда династия Фатимидов (именовавших себя так в честь дочери Пророка Мухаммада Фатимы) перенесла свое местопребывание с территории современного Алжира в Фустат. Рядом с Фустатом они построили совершенно новый город под названием «аль-Кахира», «Победоносный», от которого произошло сегодняшнее название «Каир». Фрагменты крепостной стены Фатимидов сохранились до наших дней, а Фустатом сегодня зовется городской район, отделенный рекой Нил от Гизы.
Гости Каира могут прогуляться по улице, которая соединяет двое ворот на противоположных участках крепостной стены. По пути можно осмотреть мечеть, возведенную в 1000 году правящим халифом из династии Фатимидов, а также «многоцелевое» здание (одновременно приют, мечеть, склад и многоэтажную мастерскую с рынком), которое, не исключено, использовалось и для покупки-продажи рабов. В отличие от более ранних династий, признавших номинальное владычество халифов-Аббасидов, Фатимиды сами притязали на титул халифа и на право руководить всей мусульманской общиной. Египет был в полной их власти.
Фатимиды были шиитами, но Каир в их правление мог похвастаться многочисленным христианским и иудейским населением. Одна синагога (Бен-Эзра рядом с современным Коптским музеем) сохраняла все обрывки записей с древнееврейскими символами (этот язык считался языком Бога) в хранилище (гениза), и до наших дней уцелело более двухсот тысяч фрагментов.
Материалы из генизы доказывают, что иудеи тоже держали рабов, но в отдельных социальных практиках расходились с мусульманами. Так, исламские законы позволяли мужчинам-рабовладельцам сожительствовать с наложницами-рабынями, а вот иудейское право запрещало хозяевам-мужчинам жить под одной крышей с рабынями, если только в доме не проживала какая-либо родственница хозяина. Сохранившиеся материалы также дают представление о повседневной жизни города – реальной жизни, а не той, какую можно вообразить по юридическим нормам. Скажем, друзья поздравляли один другого с покупкой раба-мужчины в тех же выражениях, что и с рождением сына, и выражали соболезнования, когда умирали чьи-то рабыни-наложницы.
Каир при Фатимидах процветал. К 1000 году он сделался крупнейшим городом Африки, а его население достигало около 500 000 человек.
Из Александрии, ближайшего к Каиру египетского порта, можно было добраться Средиземным морем до Сицилии и Италии, и большая группа торговцев с Амальфитанского побережья Италии (под Неаполем) обосновалась в новой столице. Среди товаров, которыми они торговали, заметное место занимала слоновая кость, доставлявшаяся как из Восточной, так и из Западной Африки. Сохранилось довольно много красивых резных шкатулок и иных предметов из слоновой кости, датируемых 1000 и 1100-ми годами.
Как и венецианцы в Константинополе накануне крестовых походов, купцы итальянской республики Амальфи проживали в собственном районе по согласованию с Фатимидами. Несколько стихийных вспышек насилия в отношении христиан случилось в 960-х годах, когда известия о победах византийцев над мусульманскими правителями Кипра и Крита достигли Каира. Местные мусульмане посчитали себя уязвленными и униженными просто в силу общей религиозной идентичности с населением Крита и Кипра: это верный признак того, что благодаря глобализации прежние местные идентичности постепенно расширялись и становились региональными.
В 996 году жители Каира восстали против амальфитанских купцов. Непосредственным поводом к восстанию стал пожар 5 мая, уничтоживший шестнадцать свежепостроенных кораблей фатимидского флота. Горожане обвиняли амальфитанских торговцев в намеренном нанесении ущерба, поджигали их дома и склады и убили более ста итальянцев. Это произошло ровно за столетие до начала Первого крестового похода (1096); очевидно, что мусульмане Каира возмущались богатством иноземных торговцев ничуть не меньше, чем христиане Константинополя.
На рубеже 1000 года экспортные товары из Африки, проходившие через Каир, включали, помимо рабов, слоновую кость, медь, бронзу и, самое главное, золото. Применительно к эпохе важнее всего было выяснить происхождение этого золота, не только установить местоположение копей, но и разузнать, кто их контролировал и кто продавал золото. Поскольку такие знания позволяли, при удачном раскладе, бросить вызов посредникам, занимавшимся торговлей золотом, эти посредники делали все возможное, чтобы помешать посторонним вызнать их тайны. Свои секреты они таили на протяжении столетий.
Некий правитель Ганы владел такими запасами золота, что аль-Бакри удостоил его отдельного и пространного описания. Этот царь носил головной убор, изукрашенный золотом, а десять его «пажей» щеголяли золотыми щитами и мечами. Молодые вельможи при дворе заплетали золотом волосы. Царские лошади красовались в расшитых золотом попонах, а шеи сторожевых псов охватывали «ошейники из золота и серебра, усеянные шарами из тех же металлов». Возможно, звучит неправдоподобно, однако невозможно отрицать, что и сам аль-Бакри как будто одержим золотом. Царь, о котором он упоминал, владел монополией на добычу золота: подданным разрешалось собирать разве что золотую пыль, а повелитель присваивал все самородки, в частности у него был один «размером с большой камень».
По словам аль-Бакри, это царство в Гане состояло «из двух городов, расположенных на равнине. Один из городов населен мусульманами. Это большой город с дюжиной мечетей, и в одной из них местные собираются на пятничную молитву». Среди жителей города были те, кто призывал к молитве, специалисты по исламскому праву и прочий ученый люд. Пусть некоторые подданные и многие из «министров» приняли ислам, сам царь оставался язычником. Его войско насчитывало 200 000 солдат. Управляя огромной территорией, король нуждался в грамотных мусульманских чиновниках, способных наладить государственную бюрократию – точно так же князь Владимир и другие европейские монархи нуждались в грамотном христианском духовенстве.
Другой город, расположенный на расстоянии около 7,5 мили (12 км), был царским городом, где «колдуны этих людей, отправлявшие обряды», пользовались большим влиянием. (Там имелась единственная мечеть – для чужеземцев.) Приверженцы местной религии избавлялись от мертвых тел иначе, нежели мусульмане. Последние обычно хоронили покойников в земле без каких-либо погребальных даров, а вот язычники, когда умирал их царь, клали в могилу постель, ковры, подушки, оружие, посуду (блюда и чаши) с едой и питьем, а также слуг, «каковые прежде прислуживали царю за едой». Может показаться, что аль-Бакри тут преувеличивал, но археологи обнаружили у реки Нигер царские могилы, в которых владык хоронили вместе со слугами.
Но где именно находился этот царский город? Скорее всего, речь о городе Кумби-Салех (Кумби-Сале) в Мавритании, на западном рубеже исламского мира. В ходе раскопок начала двадцатого столетия там были обнаружены арабские надписи и развалины мечети, признаки мусульманского владычества, а также обычные торговые товары того времени, в первую очередь бусы и стеклянные гирьки. Возможно, именно этот мусульманский город описывал аль-Бакри; по предположению археологов, в царстве на самом деле было несколько столиц, и правитель перемещался из одной в другую на протяжении года (это обычное явление для Африки).
Аль-Бакри утверждал, что царское золото приходит из Гияру, торгового поста на берегу реки Сенегал, напротив месторождения Бамбук. Но арабский географ не сообщал ничего о том, кто добывает золото и кто контролирует торговлю золотом. По аль-Бакри, торговый пост находился в пятнадцати милях (24 км) от реки Нил, и «там много мусульман».