Но все-таки, несмотря на свое очевидное превосходство, европейцы не сумели колонизировать всю планету. Одним из оплотов старого мира виделся Китай, пусть европейские державы разделили страну на сферы собственных экономических интересов, а династия Цин правила Китаем сугубо номинально.
Историки ломают голову над вопросом, почему индустриальная революция произошла в Англии, но не в Китае, где развитая экономика сложилась намного раньше, чем на Британских остроовах. Даже без пара и электричества китайцы ведь организовывали крупные производства. Некоторые крупнейшие предприятия, скажем, гигантские печи-драконы, выдававшие тысячи глиняных сосудов за один цикл обжига, датировались рубежом 1000 года. Потребительский спрос на эту керамику и китайский шелк на протяжении столетий стимулировал экономический рост Китая.
Ключевое отличие Англии от Китая состояло в том, что в Китае не ощущалось недостатка в рабочих руках. Марк Элвин, историк из Австралийского национального университета, выдвинул вот такую остроумную гипотезу как объяснение того, почему в Китае не было индустриальной революции: «Китай нуждался вовсе не в том, чтобы выйти за пределы технологических возможностей; ему требовалась машина, которая производила бы ткань с расходом половины стандартного запаса хлопка-сырца, а не с половиной человеческих издержек». Вследствие избытка населения Китай не нуждался в машинах, экономящих человеческий труд.
До индустриальной революции Китай и Великобритания находились на сопоставимых уровнях экономического развития. Только после 1800 года британская экономика, благодаря своему стремительному взлету, оставила китайскую позади. Индустриальная революция ознаменовала наступление новой эпохи, на протяжении которой Европа более века доминировала в мировой экономике.
Когда эпоха европейского господства подошла к концу? Возможно, в 1945 году, после окончания Второй мировой войны, когда Америка оказалась намного богаче Великобритании, Германии и Франции. Или, быть может, в начале 1960-х годов, когда бывшие колонии Великобритании, Франции и Германии обрели независимость. Можно даже упомянуть 1973–1974 годы, когда ОПЕК впервые ввела нефтяное эмбарго. В любом случае сейчас Европа лидером не является.
Чему способен научить нас относительно глобализации мир рубежа 1000 года? Очевидно, что нынешний мир радикально отличается. Среди наиболее примечательных отличий – тот факт, что сегодня людям намного теснее, чем раньше. В настоящее время население земного шара приближается к восьми миллиардам человек, а на рубеже 1000 года оно насчитывало двести пятьдесят миллионов человек – свободного пространства было вдоволь.
Люди сегодня знают куда больше о других народах, даже о тех, кто населяет отдаленные уголки планеты, а на рубеже 1000 года многие встречи происходили впервые.
Мы живем в мире, изобилующем сложнейшими машинами, в то время как наши предки жили практически без механизации. Различия между передовыми в технологическом отношении и отстающими странами поистине огромны и углубляются ежедневно, тогда как в прошлом наиболее передовые страны пользовались разве что незначительными преимуществами.
Если отнять все гаджеты и технологии, выяснится, что люди в целом изменились мало. А потому, осознав, что наши предки реагировали на изменения вокруг в 1000 году множеством способов, мы должны изучить их успехи и неудачи, дабы увереннее смотреть в собственное будущее.
Стратегии, доказавшие свою эффективность, вполне могут пригодиться и сегодня. Ученые, старательно изучавшие историю всех стран земного шара, помогли своим соотечественникам подготовиться к первым контактам с представителями иных культурных традиций. Изобретатели, которые придумывали всевозможные новшества, и продавцы, которые выводили товары на развивающиеся рынки, открывали новые маршруты и способствовали экономическому процветанию своих родных земель.
Глобализация 1000 года обернулась общим рывком вперед, но в ней, как и сегодня, нашлись победители и проигравшие. В 880 году мятежники Хуан Чао напали на иноземных купцов, проживавших в Гуанчжоу, на ту пору крупнейшем портовом городе Китая. В 996 году жители Каира восстали против амальфитанских купцов. А в 1181 году жители Константинополя перебили тысячи итальянских купцов в разгар Резни латинян. В каждом случае исходные причины были одинаковыми. Местные жители возмущались богатством иноземцев. По их мнению, экспаты бессовестно наживались за чужой счет.
Впрочем, невзирая на эти протесты, многие люди воспользовались новыми возможностями, сулившими расширение контактов. Китайцы преуспевали в производстве бумаги, шелка и керамики, которые продавались по всей Евразии. Купцы, поставлявшие китайские товары, нашли новые рынки «ароматики» в Юго-Восточной Азии, и эти товары пришли на смену дорогим мирре и ладану с Аравийского полуострова.
Торговля побуждала постоянно стремиться к новому и наверстывать упущенное. Гончары исламского мира, возможно, вряд ли сумели бы воспроизвести у себя высокие температуры китайского обжига, результатом которого был знаменитый китайский фарфор, но это их не останавливало. Ближневосточная люстровая керамика находила сбыт в Африке и на Ближнем Востоке, что позволило этим гончарам сохранить присутствие на рынке.
Те, кто успешно адаптировался к изменениям, далеко не всегда обладали сложными технологиями. Так, носители культуры Туле перебрались с Аляски в восточную Канаду, а затем в Гренландию – и выжили благодаря превосходному умению охотиться на тюленей даже зимой. Данный набор навыков позволил культуре Туле вытеснить скандинавских поселенцев, которые оказались менее приспособленными к суровым условиям и со временем отбыли обратно в Исландию.
Вот важное напоминание: те, кто в конечном счете преуспевает, не обязательно являются людьми, живущими в наиболее богатых и развитых технологически странах. У подобных людей, разумеется, есть определенные преимущества; в конце концов, проще сохранять лидерство, когда ты начинаешь с гандикапом. Но пристальное внимание к окружающей среде и готовность дожидаться подходящего момента тоже сулят в перспективе немалые дивиденды.
Самый важный урок, который возможно извлечь из истории наших предков, заключается в том, что имеются разные реакции на новое, и из этих реакций следует выбирать наилучшие. Отдельные викинги убивали туземцев, спавших под каноэ, даже не удостоверясь, что те действительно опасны. На других континентах люди, сталкиваясь с чужаками, не спешили хвататься за оружие; они радушно приветствовали незнакомцев и обменивали свои товары на чужие, если было что менять. А кое-кто даже изучал новые языки и устанавливал торговые отношения через огромные расстояния. Верно, что глобализация не благоприятствует всем без исключения. Но те, кто выказывал неподдельный интерес к неизведанному, добивались намного больше тех, кто попросту отвергал все новое. Так было справедливо для 1000 года – и так справедливо сейчас.
От автора: благодарности
Чтобы охватить максимально широкую аудиторию, я следовала нескольким правилам. Первое: минимизировать иностранные имена и слова. Второе: использовать самые употребительные варианты написания и избегать всякой диакритики. Третье: учитывать современные границы и не отвлекать читателя теми географическими названиями, которые больше не в ходу. Четвертое: переводить старинные единицы измерения в английскую и метрическую системы мер. Пятое: указывать источники цитат и информации в примечаниях, не загромождая основной текст.
Работа над этой книгой всерьез началась весной 2014 года, когда Андерс Уинрот, историк Средневековой Европы со специализацией на викингах, и Мэри Миллер, историк искусства доколумбовой Америки и специалист по культуре майя, встретились со мной для подготовки совместного семинара под условным названием «На рубеже 1000 года». Веселье началось, когда Мэри показала нам фото блондинов из Чичен-Ицы и спросила Андерса, похожи ли они на викингов. С тех самых пор Мэри и Андерс принялись буквально сыпать идеями, подкрепляя догадки изысканиями, а студенты нашего семинара оказались отличной и отзывчивой аудиторией.
Мэри познакомила меня с двумя другими специалистами по Мезоамерике, и оба великодушно согласились поделиться своим временем и опытом: это были Майкл Д. Коу, почетный профессор кафедры антропологии Йельского университета, и Эндрю Тернер, который ныне трудится вместе с Мэри Миллер в Исследовательском институте Гетти.
Историческому факультету Йеля присущ высокий уровень коллегиальности, а потому я просто обязана поблагодарить многих своих коллег за оперативные и подробные ответы на мои вопросы. Особо хотелось бы выделить Пола Бушковича, Пола Фридмана и Франческу Тривеллато, а также двух коллег-религиоведов – Филлис Гранофф и Коичи Синохару.
Другая группа наставников познакомила меня с арабским языком: это Сараб аль-Ани и Эльхам Алкасими в Нью-Хейвене и Невин Михаил в Сингапуре. На протяжении двух с половиной лет Майкл Рапопорт, необычайно одаренный арабист, старался преподать мне азы классического арабского языка. Сравнивая оригинальные отрывки с опубликованными переводами, он обновил и уточнил многие арабские цитаты в данной книге.
Мне посчастливилось за время работы над текстом побывать сразу в четырех кампусах. Мира Сео и Эмануэль Майер принимали меня в колледже Йельского университета в Сингапуре; Лу Сици радушно встречал в китайском университете Сямынь, а Чэнь Циньфэнь, Линь Чанчжан и Ге Шаоци помогли сделать мой приезд максимально продуктивным и полезным; Франц Грене пригласил меня выступить в Коллеж де Франс, а Этьен де ла Вайссер и Валери Кин предоставили чрезвычайно важные отзывы; Наоми Стэнден была моей хозяйкой в Институте перспективных исследований при Бирмингемском университете.
При этом она (Наоми) совместно с Кэтрин Холмс только что подготовила замечательное исследование под названием «На пути к глобальному Средневековью», которое опубликовано в дополнительном выпуске (№ 13) журнала «Паст энд презент» (ноябрь 2018 года). Проявив небывалое научное благородство, Наоми и Кэтрин пригласили многочисленных авторов своего сборника в Бирмингем и предложили им оценить черновик «1000 года». Хотя начало учебного семестра выдалось напряженным, десяток коллег уделили мне день интенсивной и продуктивной беседы, которую я позднее продолжила через личные встречи в Бирмингеме, Дареме, Оксфорде и Шеффилде.