Люди уже вернулись к своим разговорам, и только отдельные сплетники, возможно, прислушивались к нашей небольшой перепалке.
– Ты не собираешься пойти на ее поиски? – спросил мой отец, не сводя глаз с того места, где исчезла моя дочь.
Я глубоко вздохнул.
– Сейчас вернусь, – обратился ко всем.
– Я с тобой, – сказал Нейт, становясь рядом со мной, и мы оба отправились на поиски обиженной девочки. Аманда осталась разговаривать с моими родителями.
– Тебе не обязательно идти, – сказал я сухо. Мне не хотелось находиться в его компании, на самом деле мне хотелось побыть одному.
– Понимаю, ты злишься, – сказал Нейт, совершенно не прислушавшись к моему намеку. – Извини за Никки, но я сделал это ради тебя, ты заставил меня волноваться за тебя… С тех пор, как мы приехали, ты замкнулся в себе намного сильнее, чем прежде, и мне не хотелось, чтобы ты цеплялся за кого-то, кто вообще никак не сможет тебе помочь.
Я остановился и повернулся к нему.
– Ты будешь читать мне лекцию о неуместных чувствах, Нейт?
– Я просто пытаюсь…
– Перестань пытаться. Прекрати все попытки, черт возьми! – вскрикнул я, повышая голос. – Я ответственный человек и сделал все, что должен был, чтобы выполнить свой долг. Чтобы выполнить свой долг как сына, выполнить свой проклятый долг как отца, я возглавил компанию… Отказался от работы, даже не представляя, когда полечу снова! У меня есть одиннадцатилетняя дочь, которая не желает меня видеть, и, честно говоря, я тоже не особо горю желанием видеть ее! Но вот он я здесь, знакомлю ее со своей семьей, покупаю все, что ей нужно, даю ей лучшее образование, которое только можно получить. И что толку?
Я сделал паузу и посмотрел на него, друг явно был не в своей тарелке.
– Тебе не следовало вмешиваться в мои отношения с Никки! Она – сугубо мое личное дело! Оставь мне хотя бы это! Это наше с ней дело, даже если оно закончено, даже если она не смогла ответить мне ни на одно гребаное сообщение, чтобы сказать, что больше ни черта не хочет слышать обо мне! И если мне хочется побыть в плохом настроении, позволь мне быть в плохом настроении, потому что это все, что у меня осталось! Только мои гребаные чувства!
Нейт молчал, и тут я увидел, как Лилия появилась из-за спины моего друга.
Ее лицо было залито слезами. Вот же черт.
– Мы можем уже идти? – спросила она, шмыгая носом.
Нейт повернулся к ней, ничего не сказав.
– Да, идем, – сказал я, подходя ближе.
Мы оставили Нейта позади и направились к двери.
Мои родители не видели, как мы выходили, и когда я попросил машину и мы сели в нее, мне пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться.
Мы молча доехали до дома, и, когда я припарковался перед входом, Лилия наконец заговорила.
– Ты можешь отвезти меня завтра в школу пораньше, – сказала она, открывая дверцу машины и выходя.
Я просидел там какое-то время, понимая, что отец из меня – дерьмовый, и, что хуже всего… у меня не было сил на что-то бо́льшее.
8Никки
Мы прибыли в Лондон в дождливый понедельник, пролетев еще восемь часов в экономе. На том рейсе не было ни одного симпатичного Эрика, который бы потрудился узнать, все ли у меня в порядке, не говоря уже о том, чтобы пропустить нас в первый класс. На это я тоже не рассчитывала.
Должна признаться, второй полет прошел проще, поскольку первый мне уже удалось преодолеть. Да, мне нужно было принять лекарства, но, по крайней мере, у меня не было панической атаки перед посадкой. На этот раз у меня получилось сесть в самолет, как все остальные пассажиры, и, прежде чем успела опомниться, мы уже летели над Европой в направлении страны, окруженной водой и по совместительству той, в которой родился мой отец.
Я почувствовала покалывание в животе, когда мы наконец приземлились. Если быть честной с самой собой, то это было вовсе не потому, что мне удалось преодолеть свой страх, равно как и не потому, что мне хотелось вернуться туда, где, несомненно, был мой дом, если бы мои родители еще были живы. Головокружение было вызвано не этим, а осознанием того, что мы с Алексом снова оказались в одной стране, в одном городе, а не в более десятков тысяч километров друг от друга, разделенные несколькими океанами.
Я ничего не говорила Мэгги об этом, потому что не собиралась признаваться вслух во всем, что скрывала от мира: в том, что была влюблена в Алекса Ленокса и мое сердце кровью обливалось из-за того, как сильно соскучилась по нему.
Понятия не имею, что буду делать, если увижу его снова, даже не знаю, приведет ли судьба нас к встрече, но мое подсознание уже начало представлять разные сценарии, в которых мы пересекались. Во всех наше воссоединение было прекрасным и особенным, прямо как наши отношения в течение тех четырех недель.
Мне невольно вспомнилось ощущение его рук, что расстегивали мое бикини, прикосновение его пальцев, которые скользили по краям моих трусиков, чтобы постепенно подняться, лаская мои ноги… Каждый раз, когда Алекс прикасался ко мне, он делал это с преданностью и восхищением.
Я запечатлела в своей памяти каждый раз, когда мы целовались, каждый раз, когда засыпала в его объятиях, когда его пальцы гладили мои волосы, каждый раз, когда в последние недели он будил меня своим ртом у меня между ног, а его руки на моих бедрах заставляли меня не двигаться с места, позволяя ему делать с моим телом все, что ему больше всего хотелось, без каких-либо пререканий и возражений с моей стороны, поскольку каждая его ласка была моим истинным наслаждением.
Я совсем не забыла его и даже была напугана тем, насколько сильными были мои чувства к нему. Знаю, он не может быть моим, как и то, что у нас не может быть отношений, но, несмотря на осознание всего этого, мой мозг уже начал считать дни до нашей новой встречи.
– А вот и он, – сказала моя подруга, указывая на огромную группу людей, которые ждали, когда их родственники и друзья выйдут из дверей аэропорта.
– Кто?
– Тот, что в зеленой шапке.
Затем я увидела его.
Высокий, стройный и эффектный парень в зеленой шерстяной шапке поднял руку, чтобы мы его увидели… Вернее, чтобы Мэгги его увидела.
Я предположила, что это ее друг, которого она попросила подвезти нас, на самом же деле мы собирались остаться у него дома.
– Идем, – сказала моя подруга, толкая тележку, на которую мы положили свои чемоданы.
– Давай повезу, Мэгги, – предложила я, опасаясь, как бы она не предприняла ненужных усилий.
Порой казалось, что Мэгги забывала о том, что беременна.
Марго крепко обняла этого парня, когда они встретились.
– Рад тебя видеть, Мэггс, – сказал он, и от меня не скрылось то, как он на нее смотрел.
По словам Мэгги, Чэд был парнем, с которым у нее был роман на острове несколько лет назад. Интрижка, которая вылилась в дружбу на расстоянии, они поддерживали ее по сей день, однако, наблюдая за тем, как этот Чэд смотрел на мою подругу, я поняла, что от дружбы здесь было мало, по крайней мере с его стороны.
– Это моя подруга Никки, – представила меня Мэгги, как только они отстранились друг от друга.
У него были красивые карие глаза, «добрые» – первое, о чем мне подумалось.
– Приятно познакомиться, – поздоровалась я, протягивая ему руку.
– Взаимно, – ответил он на мое приветствие. – Метро там, идем.
Мне еще никогда в жизни не доводилось спускаться в метро, и мне это не очень понравилось. Поскольку, как мне сказали, был не час пик, мне повезло, подземный общественный транспорт был практически пустым, но мне даже не хотелось представлять себе, каким он был в час пик. Предпочитала путешествовать пешком по земле, а не под ней.
У нас заняло около часа, чтобы добраться до дома Чэда, который, как выяснилось, жил с двумя друзьями, – девушкой и парнем.
– Не переживайте на их счет, Нина – медсестра, и она почти не бывает дома, а когда она здесь, то спит, а Майкл весь день работает дистанционно, он компьютерный инженер.
Мы кивнули, и Чэд показал нам комнату, которая предназначалась для нас.
– Как уже говорил тебе, Мэггс, мне нужно будет уехать через несколько дней. Не волнуйтесь, я буду спать на диване, а моя комната будет в полном вашем распоряжении.
Неужели этот парень и впрямь собирался уступить нам свою комнату в доме, который он и так делил с двумя другими людьми, чтобы спать на диване?
– Мы можем спать на диване… – начала я, но он прервал меня жестом руки.
– Не бери в голову, серьезно… Я всегда засыпаю на диване перед телевизором и практически никогда не пользуюсь своей комнатой, разве что чтобы переодеться или перепихнуться…
Можете себе представить мое лицо в этот момент?
Мэгги избегала смотреть на меня, и мы поднялись в указанную комнату.
По крайней мере, она выглядела опрятной и чистой.
– Я поменял простыни сегодня утром, – сказал он, и я пожалела о том, что так наскоро осудила его. – Оставляю вас отдыхать, вы наверняка устали.
Чэд ушел, и мы остались одни. Мэгги разразилась смехом.
– Надо было видеть твое лицо!
Я недружелюбно посмотрела на нее.
– Мы всерьез собираемся вытурить бедного парня из его комнаты?
– Успокойся, для этого и нужны друзья, не так ли?
– Сдается мне, он явно хочет быть кем-то бо́льшим, чем просто твоим другом.
– Что ж, в таком случае позволим ему надеяться на что угодно. Уже через неделю он уедет непонятно куда, и мы будем чувствовать себя менее виноватыми.
Я упала на кровать и, убедившись, что от нее пахнет чистотой, закрыла глаза.
У меня больше не было сил.
Поездка знатно потрепала мне нервы: долгие часы ожидания в аэропортах, ночи, проведенные в самолетах, затекшая спина и час езды на метро, который мы потратили, чтобы добраться сюда с чемоданами, истощили мою жизненную энергию.
– Завтра я покажу тебе Лондон… тебе понравится, – сказала моя подруга, повторяя за мной и опускаясь на матрас рядом.