С одной стороны, у меня был Алекс, недоверявший никому, потому что все еще не мог определить, ктоотправил ему записку с угрозой, что он получил сразу по прибытии с Бали, с другой, нельзя было отрицать моего желания встретиться с человеком, который был братом моего отца… Даже если он мог представлять для меня опасность. Глубоко внутри во мне пробудилась потребность, возникшая тогда, когда яначала копаться в своем прошлом. Потребность принадлежать какому-то месту, узнать, где были мои корни, узнать, кем был мой отец, желание познакомиться с семьей, которая у меня была, потому что кроме бабушки Куты у меня больше никого не осталось.
– Тебе следует сходить… – настаивала Мэгги. – Знаешь, встретиться с ним лично, поговорить, посмотреть, что он тебе скажет, что он вообще тебе расскажет и как объяснит, что исчез из твоей жизни на все эти годы.
По правде говоря, я ничего не понимала… даже думать не могла о возможности того, что брат моего отца мог иметь какое-то отношение к его смерти. Все это было слишком жутко, но нельзя было игнорировать все эти знаки.
– Будь он замешан во всем этом, зачем ему тогда предлагать встречаться со мной?
– Потому что именно этого от него ожидают люди, – ответил мужской голос у меня за спиной.
Я сидела на кровати, повернувшись спиной к двери, уже одетая и готовая уйти.
Алекс вошел в палату, пока не оказался в поле моего зрения, встав рядом с Мэгги, которая внимательно изучала его.
– То есть ты исключаешь такой вариант, что он не виноват, да? – спросила его моя подруга.
Алекс секунду смотрел на нее, но, отвечая, устремил свои карие глаза на меня.
– Он – единственный в этой истории, у кого есть логичный мотив.
– Логичный? Что же логичного в том, чтобы убить мою семью?
– Так он сможет все унаследовать, – спокойно ответил парень. – Люди совершают настоящие безумства ради денег.
– И что же тогда делать? Ты все же встретишься с ним? – снова спросила Мэгги, в ее голосе слышались недоверие и нервозность.
– Да, – ответила я.
– Нет, – одновременно со мной возразил Алекс.
Наши взгляды снова встретились.
Мэгги наблюдала за нами, будто мы были на теннисном корте.
– Я должна пойти, – мне пришлось настоять. – Он невиновен, пока не будет доказано обратное.
– И ты собираешься рискнуть своей жизнью в надежде, что он невиновен?
– Он мне ничего не сделает. Цель того, чтобы все это стало достоянием общественности, состояла как раз в том, чтобы остановить того, кто хотел меня убить. И если я встречусь с ним, мы сможем выяснить, что он скажет.
– Алекс прав, Никки, это опасно, – сказала Мэгги.
– Не ходи, – повторил Алекс.
В ответ лишь устало вздохнула.
– Может, хочешь пойти со мной? Так тебе будет спокойнее? – спросила я с раздражением.
У нас все было совсем не гладко. Мы почти не говорили о нас. Я не забыла ни о лжи, ни о том факте, что его «девушка» прервала нас, когда мы возвращались из парка в ночь стрельбы. Мы ни о чем не говорили, потому что с момента выстрела все происходило как во сне, и мне пришлось отдыхать в ожидании выписки.
– Я бы пошел с тобой на край света, Николь, но не забывай, что до недавнего времени для всего мира единственным виновником этой авиакатастрофы считалась моя семья, – ответил он, игнорируя мой снисходительный тон.
Точно.
Я поднесла руки к лицу, чувствуя себя измотанной. Как же устала от всего этого цирка, устала думать, и думать, и думать, пытаясь смириться с тем, что в тот момент моя жизнь была в такой же опасности, как и некогда жизни моих родителей.
– Прямо сейчас не могу больше думать об этом, – призналась я, медленно опускаясь на кровать.
Алекс сделал шаг вперед, заметив, как я пошатнулась от боли.
– Все в норме, – успокоила его и тут же посмотрела на подругу. – Мы уходим?
В то утро меня наконец-то выписали после того, как я пролежала в больнице больше недели, восстанавливаясь после операции.
Мэгги засомневалась на несколько секунд, снова переведя взгляд на Алекса.
– Никки, мне кажется, Алекс прав, тебе небезопасно встречаться с ним…
«Снова по новой», – подумалось мне.
Я смотрела этому человеку в глаза, желая собственноручно убить его.
– Ты идешь со мной, Николь, – объявил парень, скрестив руки.
– Я не собираюсь переезжать в твой дом, мы это уже обсуждали, – пришлось повторить в пятый раз.
– Хочешь вернуться в то место, где в тебя стреляли? Без защиты? Я могу обеспечить тебе безопасность, предложить тебе…
– Я не перееду к тебе.
Мы что, сумасшедшие? Как мне переехать в его дом, к нему, к его вещам, к его не-девушке?..
Алекс открыл было рот, однако моя подруга прервала его.
– Вчера Нейт предложил мне остаться на некоторое время в люксовом номере его отеля… Уверена, он не стал бы возражать, если бы и ты тоже там осталась, Никки, – сказала Мэгги, пытаясь не дать нам убить друг друга прямо там. – В отеле им будет труднее добраться до нее.
Алекс несколько мгновений обдумывал вариант моей подруги.
– Хорошо, – в конце концов согласился парень. – Но вы возьмете с собой Фрэнсиса и Мэлвина.
Горилл.
Тех самых людей, которые занимали столько же пространства, сколько и шкаф, и которые не отходили от двери моей палаты в больнице.
– Теперь, когда все прояснилось, мы уже можем идти? – спросила, не обращаясь ни к кому конкретно.
Алекс довез нас до внушительного пятизвездочного отеля, расположенного в центре города. Он проводил нас до люкса, номера, который скорее можно было бы назвать квартирой, поскольку в нем было две спальни и кухня. Мы находились на двенадцатом этаже, и из витражных окон от пола до потолка открывался самый захватывающий вид на город.
Мы оставили чемоданы и вещи в холле, и Мэгги, понаблюдав за нами несколько секунд, извинилась, сказав, что ей нужно поговорить с мамой по телефону.
Она исчезла в одной из комнат, и мы с Алексом остались наедине посреди небольшой прихожей.
Мы смотрели друг на друга, и на несколько мгновений это чувствовалось так, словно мы были двумя незнакомцами, как будто мы не знали друг друга, как будто мы не лежали в объятиях друг друга в течение нескольких дней, целуясь до тех пор, пока окончательно не лишились воздуха…
– Мне не нравится то, как сейчас обстоят дела между нами, – признался он, сосредоточившись на моей реакции и в то же время озвучивая мои собственные мысли.
– Мне тоже, но мы ничего не можем сделать.
Я была строга с ним, это правда, но и это был далеко не лучший период в моей жизни. Будучи из тех людей, которые полностью раскрывались, когда кому-то доверяли, было сложно смириться с тем, что Алекс предал мое доверие. Так мы и узнали, какой была та Никки, которая больше не доверяла ни ему, ни кому-либо другому, та Никки, которая начала испытывать давление из-за того, что покинула свой дом, и начала остро нуждаться в ком-то, кто был бы для нее опорой, кто бы поддерживал ее перед лицом всех обстоятельств, с которыми ей придется столкнуться в течение следующих нескольких недель, а может, даже и месяцев. Если будет начато расследование смерти ее родителей, она должна была быть там, чтобы все проконтролировать и довести это дело до конца.
– Мы многое можем сделать, Никки, – ответил Алекс, делая шаг ко мне.
Я положила руку ему на грудь, чтобы остановить его, и тотчас поняла, что прикоснуться к нему было ужасной ошибкой. Алекс сжал мою руку своей, прежде чем успела отдернуть ее, и тогда он прижал ее к своей груди и искал меня взглядом, пока не нашел и не сделал меня своей пленницей.
– Знаю, ты чувствуешь, что больше не сможешь мне доверять, но…
– Чего именно ты от меня хочешь? – нужно сразу перейти к делу.
Алекс молчал несколько секунд, прежде чем заговорить:
– Я хочу снова увидеть твою улыбку, – сказал парень, сжимая мою руку, которую он все еще держал в своей. – Хочу, чтобы в твоих глазах снова загорелся тот свет, как когда ты хочешь чему-нибудь меня научить или как когда думаешь, что серфишь лучше меня. Хочу, чтобы ты рассказывала мне о животных, которых спасла, и спрашивала, как у меня обстоят дела с комарами. Хочу, чтобы ты целовала меня так, словно я единственный парень, которого ты когда-либо целовала по-настоящему, и хочу, чтобы ты снова поверила мне, когда я попрошу тебя снять одежду и сделать это медленно, чтобы у меня была возможность рассмотреть тебя… Черт, Никки, я тебя люблю. А ты что думала? Что я не думал о тебе все те проклятые дни с тех пор, как мы расстались? Что мою душу не разрывало на части при мысли о том, что тебе пришлось пережить смерть своего дяди и меня при этом не было рядом? Что я не жалею о том, что не рассказал тебе обо всем, что творится в моей жизни, включая мою дочь? Ты считаешь, что я не ломал голову бесчисленное количество раз, думая о том, каково было бы представить ее тебе и при этом взять тебя за руку, как будто мы пара? Дай мне шанс загладить вину перед тобой, позволь мне снова влюбиться в тебя.
Мое сердце колотилось, а кровь бешено текла по всему телу.
Моя рука покоилась у него на груди, и я чувствовала его учащенное сердцебиение, которое идеально совпадало с моим.
То, что он только что сказал мне, было прекрасно, но какой смысл начинать что-то там в Лондоне, если все мои мысли были только о том, как бы поскорее вернуться на Бали, чтобы сбежать подальше от всего этого безумия?
Мне не хотелось снова проходить через все это. Мне не хотелось снова страдать.
– Я скоро снова уеду, Алекс.
Пришлось медленно высвободиться из его хватки, переставая чувствовать его сердцебиение и жалея, что произнесла эти слова, однако, несмотря на боль, они были абсолютно правдивыми.
– Твоя жизнь – здесь, и ты сейчас как никогда должен сосредоточиться на тех, кто в тебе нуждается, – под моими словами подразумевалась его дочь. – Здесь нет места для «нас». Может, что-то такое действительно существовало какое-то время в десяти тысячах миль отсюда, но не вижу способа, который бы мог сработать…