Макс Беренгер, основатель компании «Беренгер Текнолоджиз» и по совместительству партнер Lenox Executive Aviation, был задержан во время посадки на один из своих частных самолетов, который направлялся в Панаму.
Среди всех его преступлений ему в основном выдвинули обвинения в вымогательстве, саботаже, убийстве, покушении на убийство и нанесении телесных повреждений.
Ричарда Ленокса выпустили после внесения залога в размере трех тысяч фунтов за соучастие в саботаже и непредумышленном убийстве.
Эта новость прогремела во всех газетах Великобритании. Репортеры столпились у дверей дома Алекса и моего дяди, чтобы заполучить эксклюзив. Моя фотография снова появилась в новостях, сопровождаемая такими сенсационными заголовками, как: «Наследница Лейтонов требует свое состояние» или «Николь Лейтон против Lenox Executive Aviation».
Мне же хотелось лишь одного – исчезнуть.
Я сидела перед камином в доме своего дяди, когда мне пришло электронное письмо от Алекса. Он пытался дозвониться до меня, но у меня так и не получилось ответить на его звонок.
Впившись взглядом в пламя, которое безрезультатно пыталось согреть мое ледяное тело, что оставалось холодным, словно этот холод поселился во мне, даже и не думая о том, чтобы исчезнуть.
Мне потребовалось еще несколько секунд, чтобы набраться смелости открыть его, и мое сердце сжалось, когда я прочитала прощание, которое он, несомненно, адресовал мне.
Дорогая Никки:
Я сожалею обо всем, что нам пришлось узнать. Мне жаль, что моя семья несет ответственность, пусть и косвенную, за потерю твоей семьи. Мне жаль, что я вытащил тебя с твоего маленького острова и заставил тебя понять, каким ужасным может быть этот мир.
Ты права, твое место на Бали, где животные ищут твоей заботы и внимания, где твое утро начинается с обнаженного купания под первыми лучами солнца, где твой дух так же свободен, как твои босые ноги на любой местной тропинке, где ты не переживаешь о том, с чем можешь столкнуться на своем пути…
Мне хочется запереть тебя в стеклянной клетке, потому что ты так прекрасна, как снаружи, так и внутри, что мой собственный эгоизм берет надо мной вверх. Однако, Никки, я кое-чему научился. На этот раз я понял, что твоя свободная душа должна оставаться таковой, и стремление к противоположному лишь заставит тебя увянуть. Ты настолько важна для меня, что мне поначалу даже не удалось этого осознать, потому что ты вырвала мое сердце из груди одним только своим взглядом. Ты заставила меня почувствовать, какой может быть настоящая любовь, и поэтому я отпускаю тебя на свободу.
Ты заслуживаешь того, кто будет заботиться о тебе и кто будет питать твой дикий дух.
Я так и не успел сказать тебе, но этот идиот Нейт заблокировал тогда твой номер на моем телефоне. Он видел, каким расстроенным я ходил после возвращения с Бали, поэтому решил взять дело в свои руки. Он уже получил свой заслуженный удар, потому что, Никки, я всегда доступен для тебя. Всегда.
Слеза скатилась по моей щеке, а за ней последовало еще несколько. Он отпустил меня и сделал это только потому, что так мне будет лучше.
На мгновение мне захотелось, чтобы все было по-другому. Но этому не бывать. Реальность была такова, что моя жизнь и мое прошлое были наихудшим образом связаны с семьей Александра Ленокса.
В тот день, когда мы были на ипподроме, дядя Девон поехал со мной, чтобы забрать мои вещи из отеля. Рассказав Мэгги обо всем, что произошло, я объяснила ей, что уезжаю и останусь с дядей, а как только они задержат Беренгера, вернусь на свой остров, на Бали.
Мэгги уже не нуждалась во мне, здесь у нее был Нейт, который, похоже, начал демонстрировать первые признаки зрелости – те самые, коих ему не хватало в прошлом.
Дни, проведенные с моим дядей, помогли мне немного лучше узнать его и моего отца. Он то и дело рассказывал мне о том, что мой отец хотел сохранить отношения с моей матерью в тени британской прессы. Дядя рассказал мне, что первый брак отца распался много лет назад, но он не оформлял брак официально, пока не влюбился в мою маму. Лишь немногие люди знали о моем существовании, и к тому времени, когда произошел несчастный случай, как говорилось в письме, что мне попалось на глаза на Бали, дядя Девон и дядя Кадек сошлись во мнении, что в интересах моей безопасности и моего благополучия будет лучше, если я буду расти на Бали, как того и хотели мои родители.
– Твой отец хотел уйти из компании, Никки. Он хотел путешествовать с твоей матерью и посвятить себя общественной жизни. Он хотел заниматься доставкой вакцин в бедные страны, активно участвовать в оказании помощи тем, кто в ней больше всего нуждался. Твой отец был филантропом и позаботился о том, чтобы научить меня всему необходимому, прежде чем полностью передать мне свое место в компании. Я видел твою мать всего один раз, – сказал Девон, улыбаясь от уха до уха. – Она была самой жизнерадостной женщиной, которую мне довелось встречать, с искренней нежностью и страстью к тому, что она любила. Она не переставала рассказывать о тебе, о том, какая ты уже взрослая и что ей хотелось бы привезти тебя в Лондон, чтобы мы с тобой смогли познакомиться. Я много общался с твоим дядей. Ему всегда было не по душе то, что твоя мама вышла замуж за моего брата, он никогда не одобрял эти отношения, а когда они умерли… Ну… ты можешь себе представить всю эту боль и печаль…
Мне так отчетливо представился образ моего дяди Кадека. До недавнего времени, незадолго до своей смерти, в его взгляде частенько мелькала затаенная боль, прямо как и у моей бабушки Куты.
– Алекс намекнул, что мой дядя, возможно, умер не от сердечного приступа…
Дядя Девон перевел взгляд с камина на меня.
– Могу понять его подозрение. Если поставить себя на место Алекса и подумать об этом с его точки зрения, то это имело бы смысл, но, Никки… никто, кроме меня, больше не знал о вашем существовании. Могу положить руку на сердце, Кадек умер естественной смертью.
Мое сердце сжалось при воспоминании, когда мы виделись с ним в последний раз. Я была так зла на него за то, что он не позволил мне видеться с Алексом, так зла на его настойчивое желание, чтобы Алекс покинул остров… И как же он оказался прав.
– Мой дядя знал, что ты пытался разобраться в этом деле?
– Он был первым, кому я позвонил, когда брат Александра обратился ко мне, чтобы рассказать о том, что обнаружил. Мы никогда не сомневались в том, что авиакатастрофа была неслучайной, и я дал ему слово, что не остановлюсь, пока не увижу виновного за решеткой.
– Теперь мне понятна его неприязнь, он был так зол, когда увидел Алекса на острове…
Дядя взял железные щипцы и передвинул несколько бревен, чтобы поддержать огонь.
– Твой дядя Кадек очень испугался, когда узнал о том, что Алекс принялся копаться в этом. Было совсем не радужно, когда Алекс начал задавать вопросы. После смерти Райана мы знали, что у нас было мало времени, чтобы собрать доказательства, о которых он нам говорил.
Я смотрела на пламя, ослепленное цветами углей. Это было все равно что смотреть на закат, но с совершенно другого ракурса. Словно смотреть на то, как само солнце горит прямо у меня на глазах.
– Говорят, случайностей не бывает… – мой голос звучал так тихо, что мне даже показалось, что Девон меня не услышал.
– Мне ясно одно: то, что Александр Ленокс остановился на том острове, было предначертано самими звездами.
Мне вспомнился тот первый раз в воде, когда между нами впервые проскочили искры, тогда звезды лишь с любопытством наблюдали за нами.
– Он – хороший человек, – я не смогла сдержать себя. Мой дядя снова посмотрел на меня.
– Он такой же хороший человек, как и его брат, в этом я никогда не сомневался.
– Он просто хотел мне помочь. На самом деле… ему лишь хотелось, чтобы я села в самолет, – изо всех сил пыталась сдержать непрошеную улыбку, что появилась на моих губах при мысли о том, как он настойчиво пытался противостоять моим страхам, чтобы я смогла увидеть этот мир и принести свою авантюрную душу в другие места, далекие от родного острова.
Я громко вздохнула.
– Ты любишь его? – спросил меня дядя.
В ответ лишь повернулась к нему, зная, что румянец на моих щеках вполне можно было выдать за жар, который огонь вызывал на моей коже.
– Думаю, я полюбила его в тот самый день, когда почувствовала, что он наблюдал за мной на расстоянии, – ответила я, в точности повторяя то, в чем парень признался мне в своем прощальном письме.
– И что будешь делать? – с любопытством поинтересовался он.
У меня ушло несколько минут на обдумывание своего ответа. Дядя, наверное, уже даже и не ждал, что я отвечу, однако в конечном счете все же решила это сделать:
– Вернусь домой и попытаюсь забыть о нем. – Как только я ответила, мое сердце пронзила острая боль, которая выступала против моих слов. – Некоторым любовным историям суждено существовать лишь в нашем воображении.
Этим мне и предстоит заниматься до конца своей жизни… играть со своим воображением, представляя, что бы произошло, если бы той ночью, после всего, что случилось, я появилась босая у его двери, держа в руках свое сердце и ожидая, что он будет любить меня так же сильно, как мне этого хотелось.
34Нейт
Я открыл глаза, почувствовав на себе взгляд в темноте.
Мэгги сидела в кресле в углу моей комнаты. Ее волосы каскадом ниспадали поверх белой ночной рубашки, которая потрясающе смотрелась на ней и подчеркивала выделяющийся живот, мы ведь и правда ждали совместного ребенка.
Мы провели вечер за моей любимой игрой, избегая разговора, который, как мы оба прекрасно понимали, рано или поздно все-таки должен был состояться. Мне удалось сменить тему, задействовав свой язык и исследовав те части ее тела, чья реакция, как мне было хорошо известно, могла отвлечь ее от любого вопроса или плана, который она держала в себе последние несколько недель.