Кто же ходит в церковь? Формально почти все. Исключение, безусловно, составляет организованная часть рабочего класса. Но вера, как мировоззрение, господствует только там, где бедность и отчаяние. Если человек преуспевает в жизни, религия для него лишь заученный с детства ритуал, иногда приятный, иногда неприятный, но почти всегда необходимый. Сами церкви в Рио резко делятся по составу прихожан. Например, кафедральный собор на улице президента Варгаса — это место крещения, венчания и отпевания не просто богатых людей, но людей, имеющих определенное политическое положение в городе. Церковь святого Иосифа, об архитектуре которой мы скажем особо, посещается людьми, причастными к миру искусства.
В эти церкви приходят, как на светский раут. Помимо прихожан здесь зачастую толпятся фотокорреспонденты со своими блицами, и присутствующие не столько думают о своей душе, сколько о сохранении выражения лица, подобающего моменту. Когда проходишь мимо кафедрального собора после окончания службы и видишь выходящих из его дверей красиво одетых и оживленно болтающих женщин, самодовольных мужчин и кукольно разодетых детей, невольно вспоминаешь Теккерееву «Ярмарку тщеславия».
Внутренний вид католического собора. Богатые немногочисленные прихожанки
Священники этой самой богатой церкви города и не стремятся стать ловцами душ своих прихожан. Их вполне устраивают те подношения и пожертвования, которые они от этих прихожан имеют.
Иная картина в других церквах. Когда мы первый раз вечером проезжали мимо церкви святой Терезы в районе Нового туннеля, мы были поражены, увидев сотни мерцающих в темноте свечей, облепивших церковную ограду. Потом к этому зрелищу привыкаешь. Десятки, а иногда и сотни людей, главным образом женщин, зажигают купленные в церкви свечи на ступенях около ограды и просто на тротуаре. Таков обычай. Мы не сильны в знании религиозных обрядов, но в других странах, где распространен католицизм, мы такого зрелища не видели.
Свечи зажигают, поминая покойника в день его святого. Поскольку каждому дню календаря соответствует какой-нибудь святой, эту картину можно наблюдать каждый вечер. Если у святого редкое имя, свечей меньше, если же это какой-нибудь святой Жуан или святая Мария, то пройти мимо церкви трудно, настолько велика толпа молящихся.
Интересно, что такую картину можно видеть только у церквей, посещаемых бедными прихожанами. Среди богачей такого обычая не существует. В бедных районах служителям бога тоже не требуется особого красноречия и усилий, чтобы удержать паству, для которой бог остается единственной надеждой. За них это делают нищета и невежество. И беднота идет к богу, идет в поисках справедливости. И идет настолько густо, что на стенах некоторых церквей, в частности на знаменитой «Пенья», висят объявления: «Жечь свечи только в специально отведенных местах». Сухо и прозаично.
Перед первым причастием
Но помимо преуспевающих богачей и отчаявшихся бедняков есть еще категория людей, за удержание которых в лоне церкви священники ведут отчаянную, титаническую борьбу. Это учащаяся и часто бунтующая молодежь. Здесь священники идут даже на то, чтобы подыграть молодым, а иногда вступить и в конфликт с правительством. Уместно напомнить о том, что в 1966 году Национальный союз студентов, запрещенный военным режимом, проводил свой съезд в помещении францисканского монастыря. И по сей день некоторые священники помогают подпольным политическим организациям в проведении их собраний.
В 1968 году в связи с закрытием по распоряжению городских властей студенческой столовой в городе началась волна студенческих демонстраций. Одна из них закончилась кровопролитием — убийством полицейским шестнадцатилетнего студента. Это вызвало возмущение студенческих организаций по всей стране. И в этот момент церковь встала как бы на сторону студенчества, обвинив полицию в совершенном убийстве. По всей стране служили мессы по убитому. По инициативе церкви начался сбор средств для покупки места на кладбище святого Батиста, самом дорогом кладбище города. Конечно, это была хорошо продуманная церковниками, тонкая политическая игра. Правда, здесь не следует забывать, что социальный состав и убеждения священнослужителей неоднородны. Были среди них и такие, кто искренне оплакивали гибель мальчика и даже такие, кто, к неудовольствию своего церковного начальства, взявшись за руки, выходили на улицы и площади впереди студенческих колонн, навстречу наведенным на них дулам автоматов.
История католической церкви в Бразилии знает множество примеров, когда церковь охотно поступалась своими канонами и принципами ради утверждения своего влияния: ведь недаром само название «иезуит» стало символом лицемерия, ханжества и хитрости. Как это ни покажется парадоксальным с первого взгляда, но в появлении известных на весь мир бразильских карнавалов сыграли решающую роль иезуитские монахи, которые с целью привлечения к католической религии индейцев и негров организовывали костюмированные шествия с плясками и песнопениями не всегда церковного содержания — шествия, которые ближе были языческой религии, а не католической.
Теперь несколько слов о баптистах — самой распространенной религиозной секте Рио. Как мы уже упоминали, в городе 102 баптистских молельных дома. И этих домов не хватает. Зачастую обряды совершаются на улице.
Воскресный день. На площади генерала Озорио, в районе Леблона, выстроились полукругом женщины в белом, мужчины в черном. У всех переписанные от руки песенники. В центре дирижер. Взмах палочки — и начинаются песнопения, которые будут продолжаться несколько часов кряду. Поют богоугодные песни с очень примитивными стихами и однообразно повторяющимся припевом, восхваляющим Христа. Но поют с увлечением, самозабвенно. Иные мелодии совсем не похожи на церковные. Белые платья женщин опрятны, но очень бедны. Одежда мужчин тоже не отличается роскошью, хотя заметна особая аккуратность. Среди певцов несколько слепых. Хору аккомпанирует небольшой оркестр — аккордеон, гитара. В перерывах между пением дирижер, он же ведущий этого импровизированного концерта, произносит прочувствованные слова о спасении душ, обращенные к прохожим.
Постепенно собирается толпа любопытных. Среди них рыщут функционеры, раздавая листовки и памятки, рекламирующие баптизм как самую лучшую, безотказную религию. Вот образчик баптистской пропаганды. На развороте листа в половину ученической тетради две картинки. На первой богач с брюшком, с сигарой в зубах сидит у конторки. Считает пачки денег. У его ног мешки, очевидно, со звонкой валютой. В дверях стоит бедный проповедник-баптист и протягивает богачу листовку-инструкцию «Как спасти душу». Богач отмахивается: «Мне некогда». Вторая картинка. Тот же богач. Рядом мешки с преумноженными капиталами. Те же двери, но теперь вместо проповедника в них стоит скелет с косой… Богач в ужасе просит: «Подожди, мне надо спасти душу». На что смерть отвечает: «Мне некогда».
Прохожие охотно разбирают брошюрки, листовки, разглядывают не без улыбки нравоучительные картинки и… завидуют богачу.
В таком многонаселенном городе, как Рио, у баптистской религии, конечно, есть приверженцы. Но принадлежность к этой секте налагает на верующего всяческого рода ограничения: не пить спиртного, не курить и т. д., и многим кажется проще и спокойнее ходить в католическую церковь, которая хотя и считает это грехом, но грехом простительным.
Говоря о религии в Бразилии, нельзя не упомянуть так называемую макумбу — фетишизированную религиозную церемонию, происходящую от языческих африканских верований с некоторым влиянием христианства, или, как ее называют справочники, афро-бразильский религиозный культ.
Священнодействия приверженцев этого культа можно наблюдать каждые субботу и воскресенье на берегу океана. Облаченные в белые одежды мужчины и женщины располагаются кругом. Под ритм тамтамов в круг выходят несколько человек и начинают странный танец. Из рук в руки переходит гигантская сигара — шарута. Ритм барабанов убыстряется, начинается настоящий африканский пляс, сигара туманит сознание, ноги начинают заплетаться, голова кружится, танцоры впадают в экстаз, иные бьются в конвульсиях на земле.
Подавляющее число членов этой секты — негры, жители фавел, но не только они. Иногда встречаются и белые. Особенно большие сборища макумбистов можно наблюдать в ночь под Новый год. Тысячи верующих съезжаются на Копакабану, Ипанему и Леме, то есть на открытый берег океана, отделяющего их от родины предков — Африки. Зажигается море свечей. До рассвета не умолкает дробь барабанов. Длится бесконечный магический танец. Свои молитвы-песнопения макумбисты исполняют на странном, никому не известном языке и смысла произносимых звуков не понимают. Это даже и не язык, а скорее, набор звуков с осколками языков далеких предков, с колдовскими заклинаниями, передаваемыми из поколения в поколение с неизбежным при этом искажением.
Обряд макумба, в основе которого лежат древние африканские культы
Откровенно говоря, эти зрелища массового психоза не очень приятны. Гораздо интереснее и, если можно так сказать, поэтичнее ритуал «даров». Одинокие верующие (тоже из этой секты), чаще всего женщины, подходят к океану с цветами. Волны подкатываются к ногам, обдают просителя солью и уходят назад, унося полученные из рук молящегося цветы. Люди долго стоят в воде и смотрят на восток, туда, где за водной пустыней океана лежит родина их предков. Волны рокочут и все дальше относят цветы. А когда наступает вечер, в песке отрывают небольшое углубление, в него ставится зажженная свеча (влияние христианства), кладется сигара, иногда и бутылка вина. Видимо, в противоположность баптистскому богу бог макумба не чужд земных услад.
Интересно отметить, что принадлежность к секте макумбистов нечто вроде дополнительной религиозной нагрузки, так как все макумбисты являются одновременно исправными католиками. Как относится к этому папа римский, неизвестно, но факт остается фактом: огромная армия его прихожан, помимо того что верует в Христа, поклоняется еще каким-то неведомым негритянским божкам.