В ноябре 1918 года я провел кое-какие исследования о легких предметах, брошенных в воздух. День прекращения военных действий. Я допускаю, что мне следовало бы испытывать большее душевное волнение, но я был занят тем, что делал заметки о полете клочков бумаги, выброшенных из окон офисных зданий. Некоторое время клочки бумаги держались вместе. Иногда в течение нескольких минут. Cosmos, 3-4,574:
10 апреля 1869 года в Отрише (департамент Эндр-э» Луар, Франция) с неба упало большое количество дубовых листьев огромное их скопление. Очень спокойный день. Ветер был настолько слабый, что листья падали почти вертикально. Падение продолжалось десять минут.
Фламмарион в книге «Атмосфера», стр. 412, рассказывает эту историю. Он должен был найти бурю.
Он нашел-таки шквал, но он произошел 3 апреля. В рассказе Фламмариона есть две несообразности: что листья могли целую неделю оставаться в воздухе и что они могли держаться вместе в воздухе целую неделю.
Вспомните какие-нибудь свои наблюдения бумажек, выброшенных с аэроплана.
А вот наше собственное невероятное объяснение: Эти листья были заброшены вверх воздушным вихрем за шесть месяцев до того, когда их было много на земле, и сохранялись, конечно, не в воздухе, а в области гравитационно инертной и были осаждены на землю атмосферными возмущениями во время апрельских дождей.
У меня нет записей о падении с неба листьев в октябре или ноябре, во время года, когда естественно ожидать, что мертвые листья могут подняться из одного места и опуститься где-нибудь в другом месте. Я подчеркиваю, что это случилось в апреле. La Nature, 1889-2,94:
19 апреля 1889 года упали с неба сухие листья — разных видов, в том числе дуба, вяза и другие. И этот день тоже был безветренным. Падение было чудовищное. Падение листьев наблюдалось в течение пятнадцати минут, но, судя по их количеству на земле, автор полагает, что они уже падали полчаса. Я думаю, что гейзер из трупов, который выпрыгнул из Риобамбы к небу, был интересным зрелищем. Если бы я был художником, мне понравился бы этот сюжет. Но этот водопад из мертвых листьев тоже может служить темой для исследования ритмов, которым подчиняются мертвые тела. В этом факте наиболее приемлемым для нас моментом является момент, который подчеркивается автором сообщения в «Ля Натюр». Отсутствие ветра. Он говорит, что поверхность Лауры была «абсолютно гладкой». Река была усеяна листьями повсюду, насколько он мог видеть.
L'Astronomie, 1894 г., 194:
Что 7 апреля 1894 года сухие листья упали в Клерво и Отр-Об, Франция. Падение описывается как огромное по масштабу. Длилось оно полчаса. Затем, 11 апреля падение сухих листьев произошло в Понкаррэ.
Именно в этой повторяемости, находим мы основание для нашей оппозиции к обычному объяснению. Редактор (Фламмарион) объясняет. Он говорит, что листья были подняты вверх циклоном, который не пожалел на это своей мощи; более тяжелые листья упали первыми. Мы думаем, что это объяснение вполне подходит для 1894 года, и что для 1894 года оно было бы превосходно. Но в эти более волнующие дни мы хотим знать, как сила ветра, недостаточная для того, чтобы удержать в воздухе хотя бы несколько листьев, могла удерживать другие листья в течение еще четырех дней.
Интересными моментами в этом описании являются несоответствие времени года, не сухих листьев, а чудовищного количества сухих листьев; вертикальное падение, безветрие, месяц апрель и локализация во Франции. Момент локализации очень интересен. За исключением этих заметок, у меня нет ни одной заметки о падении листьев с неба. Если бы обычное объяснение, или «старый коррелят» было приемлемо, тогда, казалось бы, подобные случаи в других областях земли были бы столь же часты, как и во Франции. Это указывает на то, что в Суперсаргассовом море возможно существуют квазипостоянные волнообразные колебания или же выраженная склонность к Франции… Догадка:
Что где-то рядом есть мир, дополнительный по отношению к этой земле, в котором осень приходится на то время, когда здесь у нас весна. Пусть кто-нибудь из учеников займется этим.
Или там, может быть, есть уклон в сторону Франции, так что листы, родившиеся там в вышине, удерживаются над Францией с большей вероятностью, чем высоко летящие листья в других местах. Когда-нибудь я возьмусь за Супергеографию и стану виновником появления карт. А сейчас я думаю, что Суперсаргассово море образует косой пояс с изменчивыми ответвлениями, протягивающийся над Великобританией, Францией, Италией и далее до Индии. Что касается Соединенных Штатов, то мне еще не все ясно, но особенно часто я думаю о Южных Штатах.
Преобладающая часть наших данных указывает на холодные регионы наверху. Тем не менее, такие феномены, как гниение, происходят достаточно часто, чтобы сделать приемлемыми и супертропические регионы. Мы рассмотрим еще один факт, относящийся к Суперсаргассову морю. Мне кажется, что на этот раз наши требования о поддержке, подкреплении и согласии, необходимые для принятия, были столь же строгими, как и требования, когда-либо выдвигавшиеся к предметам веры: по крайней мере, для полного принятия. В силу самой сущности принятия, в противоположность вере, мы можем в какойнибудь позднейшей книге отрицать Суперсаргассово море и найти, что наши факты относятся не к нему, а к какому-нибудь дополняющему миру — или к луне — и иметь богатый фактический материал для допущения, что луна находится не далее, чем в двадцати или тридцати милях от земли. Тем не менее, Суперсаргассово море работает очень хорошо как ядро, вокруг которого собираются факты, противостоящие эксклюзионизму. Это и есть наш главный мотив — противостоять эксклюзионизму.
Или взять наше согласие с космическими процессами. Это кульминация нашего общего представления о Суперсаргассовом море. По случайному совпадению, уже появляется кое-что другое, что, возможно, позднее отбросит его. Notes and Queries, 8-12, 228:
В провинции Мачерата, Италия, (летом 1897 года?) небо закрылось огромным количеством маленьких кроваво-красного цвета облаков. Приблизительно через час после этого разразилась гроза и мириады семян упали на землю. Говорят, что они были опознаны как принадлежащие дереву, встречающемуся только в Центральной Африке и на Антильских островах.
Если, выражаясь в понятиях обычных рассуждений, эти семена находились высоко в воздухе, они находились в холодном регионе. Но мы принимаем, что эти семена значительное время пребывали в теплом регионе, и гораздо большее время, чем то время, которое можно отнести на счет удержания их силой ветра:
«Говорят, что большое количество этих семян находилось впервой стадии прорастания».
XX Новая Доминанта Инклюзионизм
МЫ ВИДИМ в нем псевдостандарт.
У нас есть один факт и мы дадим его интерпретацию в соответствии с нашим псевдостандартом. В настоящее время у нас нет уже тех иллюзий Абсолютизма, которые могли перенести некоторых из позитивистов девятнадцатого столетия на небо. Мы интермедиатисты, но чувствуем крадущееся подозрение, что и мы можем когда-нибудь отвердеть и догматизироваться и скатиться к нетерпимым к чужому мнению высших позитивистов. В настоящее время мы не спрашиваем, является ли что-нибудь разумным или нелепым, потому что понимаем, что разумность и нелепость означают только согласие или несогласие со стандартом, который может быть и заблуждением, — хотя и не абсолютно, разумеется, и должен когда-нибудь быть заменен на какое-нибудь более передовое квазизаблуждение. В прошлом ученые заняли квазипозитивистскую позицию — является ли то или это разумным или неразумным? Проанализируем их и мы найдем, что они понимали разумность по отношению к стандарту, как, например, ньютонизм, дальтонианство, дарвинизм или лайеллизм. Но они писали, говорили и думали так, словно могли подразумевать истинную разумность или неразумность.
Поэтому нашим псевдостандартом является Инклюзионизм, и если какой-либо факт является коррелятом к более широко инклюзивному взгляду на эту землю, ее внешнюю космическую среду и ее отношения к этой внешней среде, ее гармонией, то Инклюзионизм признает это. Таков был процесс и таково было требование для допущения в дни Старой Доминанты: наше отличие заключается в лежащем в основе Интермедиатизме, или сознании, что хотя мы более почти реальны, тем не менее, и мы и наши стандарты — это всего лишь квази…
Все вещи — в нашем промежуточном состоянии — это призраки в Суперуме, пребывающем в состоянии сновидения, но стремящемся проснуться к реальности.
Хотя в некоторых отношениях наш собственный Интермедиатизм неудовлетворителен и наше глубинное чувство говорит, что…
Что в сновидящем уме пробуждение ускоряется, если призраки в этом уме знают, что они суть только призраки в чьем-то сновидении. Конечно, они тоже — только квази, но в относительном смысле они имеют сущность того, что называется реальностью. Они происходят из опыта или из чувственных отношений, даже если представляют собой гротескные искажения. Кажется приемлемым, что стол, который человек видит, находясь в бодрствующем состоянии, более почти реален, чем стол из сновидения, который при пятнадцати или двадцати ножках преследует сновидящего.
Поэтому сейчас, в двадцатом веке, с изменением терминов и лежащего в их основе сознания наше отношение к Новой Доминанте — это отношение ученых девятнадцатого века к Старой Доминанте. Мы не настаиваем на том, что наши факты и интерпретации будут столь же шокирующими, гротескными, злыми, смешными, детскими, неискренними, смехотворными, невежественными по отношению к представителям девятнадцатого столетия, как корреляты их фактов и интерпретаций. Если бы они были такими, они были бы приемлемыми, хотя бы только на короткое время, или как ядра, или как строительные леса, или предварительные эскизы, находимые ощупью контуры и предварительности. Конечно, позже, когда мы охладимся и отвердеем и излучим в космос большую часть нашей нынешней мобильности, которая выражается в скромности и гибкости, мы перестанем признавать какие-либо строительные леса, находимые ощупью контуры и предварительности, и думать, что высказываем абсолютные факты. Один момент в Интермедиатизме противостоит большей части нынешних спекуляций о Развитии. Обычно о духовном думают как о более высоком, чем Материаль